Через мгновение в дверь заглянула Марья Петровна. Увидев зятя в халате с внуком на руках, она лишь покачала головой, но в глазах ее светилась улыбка.

— Ну, герой московский, разложился тут в целебных водах! А ну, передавай мне этого бандита. Солнышко уже встало, пора и на прогулку собираться да завтракать. Вам, работникам оборонной промышленности, тоже бы вставать, а то день-то какой знатный!

Она ловко извлекла недовольно захныкавшего Андрея из объятий отца и вышла, приговаривая: «Пойдем, атаман, бабушка тебе кашу сварит, самую вкусную…»

Лев с Катей переглянулись и рассмеялись.

— Ну что, директор, — вытянулась Катя, — пойдем, завтрак ждет. И потом поедем меня на работу.

Час спустя, помытый, побритый и в свежей одежде, Лев выводил из гаража темно-синий ГАЗ-М1. Катя, уже одетая в строгий, но элегантный костюм, устроилась на пассажирском сиденье, с наслаждением растягиваясь на мягкой кожаной обивке.

— Вот это комфорт, все не могу привыкнуть — вздохнула она. — После трамвайной толкучки просто благодать.

Они ехали по набережной Невы. Туман рассеивался, открывая строгие контуры крейсера «Аврора» и золотые шпили.

— И как тебе московские впечатления, если отбросить официальную часть? — спросила Катя, глядя на него.

— Странно, — задумчиво сказал Лев. — Город… другой. Не лучше и не хуже. Просто другой. Более монументальный, что ли. Более активный. А люди… те же. Только одеваются чуть иначе и говорят немного по-другому. Но в целом, такие же как и мы, и так же радуются жизни.

— А ты смог бы там жить?

Лев помедлил с ответом, глядя на знакомый, до боли родной силуэт Петропавловской крепости.

— Нет, — честно сказал он. — Мой дом здесь. Ты, Андрей, родители, лаборатория, наши друзья… Все мое здесь.

Катя положила свою руку ему на колено, и они доехали до Моховой молча, но это было самое что ни на есть содержательное, доверительное молчание.

Они поднялись на второй этаж, в его просторный, но аскетично обставленный кабинет. Уже через пятнадцать минут здесь яблоку негде было упасть. Запахло духами, крепким чаем и возбуждением.

Пришли все: Зинаида Виссарионовна Ермольева, с ее неизменной сдержанной улыбкой и пронзительным взглядом. Миша, с растрепанными волосами и в очках, заляпанных каким-то реактивом. Арсений Ковалев, начальник отдела витаминологии, худой и нервный, постоянно поправлявший галстук. Владимир Неговский, коренастый, с умными, быстрыми глазами. Катя, уже занявшая место у стола с блокнотом. Леша, стоявший в дверях, как обычно, скромно. И еще с десяток ключевых сотрудников, лаборантов, инженеров.

В воздухе висело общее ожидание. Все знали, что Лев и Сашка вернулись из Москвы, но подробностей не было.

Лев обвел взглядом собравшихся. Он видел в этих глазах надежду, трепет, усталость и веру. Веру в него. Груз ответственности придавил с новой силой, но теперь он был тверд, как гранит.

— Ну что, коллеги, — начал он без лишних предисловий, его голос легко заполнил комнату. — Докладываю. Поездка в Москву увенчалась полным успехом.

Он сделал паузу, давая словам просочиться в сознание.

— Финансирование для СНПЛ-1 утверждено. Наркомздрав и СНК поддержали наши предложения. Все, о чем мы просили, — будет. Более того, нам выделили дополнительно десять процентов на непредвиденные расходы.

Первая секунда повисла в тишине. Казалось, люди даже перестали дышать. Потом грохот сорвавшегося с места стула, который подхватил Леша, прозвучал как выстрел. И тут же комната взорвалась.

— Ура-а-а! — кто-то крикнул не своим голосом.

Рукопожатия, хлопки по плечу, счастливые возгласы. Миша, не помня себя, обнял сначала Сашку, потом смущенно отпрянул от Ермольевой, но та, усмехнувшись, сама потрепала его по плечу.

— Ну, Лев Борисович, — сказала Зинаида Виссарионовна, и в ее голосе звучало редкое одобрение, — вы как всегда на высоте. Теперь у нас есть все необходимое для новых прорывов.

— Это общая победа, Зинаида Виссарионовна, — искренне ответил Лев. — Без ваших работ, без наших общих результатов разговаривать было бы не о чем.

— Не скромничайте, — отрезала она, но было видно, что слова Льва ей приятны.

Сашка, сияя, подмигнул Льву через головы товарищей. Арсений Ковалев, бледный от волнения, залепетал:

— Лев Борисович, значит, автоклавы… Я уже составил список самого необходимого оборудования, можно, я…

— Можно, Арсений Павлович, — кивнул Лев. — Сейчас все успеем.

Он подождал, пока стихнут первые восторги, и поднял руку.

— Внимание, коллеги! Поздравляю всех с доверием, которое оказало нам государство. Но это доверие не подарок. Это аванс. Аванс, который мы должны оправдать кровью и потом. Теперь у нас есть все, чтобы работать так, как мы всегда мечтали. Так что праздник окончен. Приступаем к работе.

Он сел за стол, и все последовали его примеру. Воздух в кабинете снова переменился с праздничного на деловой, сосредоточенный.

— Александр, — Лев посмотрел на Сашку. — Первоочередная задача: закупки. Координация с заводами, оформление заказов, логистика. Все, что мы обсуждали, плюс список от Ковалева. Используй новый фонд. Нам нужно все и сразу.

— Уже в работе, шеф, — Сашка достал свой потрепанный блокнот. — Сегодня же начну обзванивать и выезжать.

— Арсений Павлович, ваша очередь. Витамины. Особенно C и B1. Промышленный синтез наш приоритет. Получите финансирование, закупите оборудование, расширьте штат. К лету я хочу видеть не граммы, а килограммы.

— Постараюсь, Лев Борисович! — Ковалев закивал с таким рвением, что казалось, голова у него отвалится.

— Миша, Катя, — Лев перевел взгляд на них. — Димедрол. Фундаментальная работа, но сроки горят. У вас теперь есть все ресурсы. Ускоряйте синтез, отрабатывайте очистку. Все что нужно берите.

Миша что-то пробормотал себе под нос, уже уходя в себя, в мир формул и реакций. Катя уверенно кивнула, делая пометки.

— Владимир Александрович, — Лев обратился к Неговскому. — Ваше «Руководство по реанимации» и «РВ-2» в топку внедрения. Готовьте программы обучения для врачей городских больниц. Начнем с Боткинской и Обуховской.

— Сделаем, Лев Борисович, — Неговский говорил всегда кратко и по делу.

Лев обвел взглядом собравшихся.

— Вопросы есть?

Вопросов не было. Была энергия, готовность к бою и уверенность в победе. Планерка закончилась так же быстро, как и началась. Люди разошлись по своим отделам, унося с собой не радостную эйфорию, а заряженную, целенаправленную энергию.

Лев остался в кабинете один. Он подошел к окну. Во дворе института Сашка уже что-то энергично объяснял водителю грузовика, жестикулируя руками. Начинался новый день. Новый этап.

Оставшись один в кабинете, Лев с головой окунулся в бумажный океан. За два дня его отсутствия на столе выросла внушительная стопка корреспонденции: отчеты из отделов, письма из других НИИ, накладные, проекты приказов. Он взял первую папку, открыл и попытался сосредоточиться. Но мысли упрямо возвращались к Москве, к Болдыреву, к Петруничеву, к тому оглушительному доверию, что теперь лежало на его плечах гирей, пусть и почетной.

Он успел подписать три документа, когда дверь в кабинет бесшумно открылась, и внутрь, как серый призрак, вошел майор Громов. Иван Петрович был в своей неизменной форме, лицо его казалось высеченным из вечной мерзлоты, и только в глазах, холодных и внимательных, плескалась тень недовольства.

— Лев Борисович, — произнес он без предисловий, подходя к столу. Голос был ровным, но в его интонации прозвучал стальной укор.

— Иван Петрович, — Лев отложил перо. — Проходите. Что случилось?

— Случилось то, что о вашей командировке в Москву я узнал из оперативной сводки, а не от вас лично, — Громов сел на стул, положил фуражку на колени и скрестил руки. — В свете последних событий с товарищем Баженовым, так поступать не просто неразумно. Это легкомыслие.

Лев почувствовал, как по спине пробежали мурашки. Не страх, а досада. Он и правда забыл, закрутившись в водовороте подготовки и переговоров.