Наконец, на ковер вышел Леша. В синих спортивных шортах и куртке-самбовке он выглядел сосредоточенным и по-настоящему сильным. По команде судьи он сделал поклон и сцепился с первым соперником: коренастым парнем с завода.

— Давай, Леша! — крикнул Сашка, поднимаясь со скамьи.

— Ты победишь! — добавила Варя, прижимая к себе Наташку.

Бой был напряженным. Леша действовал упорно, грамотно. Видно было, что тренировки не прошли даром. После серии захватов он провел чистый бросок, прижал соперника к ковру и, после недолгой борьбы, добился победы.

— Стоп! — прокричал судья.

Их сектор взорвался аплодисментами. Леша, тяжело дыша, встал, помог подняться сопернику и, поймав взгляд друзей, смущенно улыбнулся.

— Молодец! — крикнула ему Катя. Андрей захлопал в ладоши, хотя вряд ли понимал, что происходит.

Следующий бой, полуфинальный, был гораздо сложнее. Соперник Леши: высокий, жилистый парень с холодными глазами и быстрыми, как молния, движениями — с первых секунд взял инициативу в свои руки.

— Это Жарков, — пояснил сидевший рядом пожилой спортсмен. — Кандидат в сборную Союза. На всесоюзные готовится.

Борьба шла на грани. Леша держался из последних сил, парировал атаки, пытался контратаковать. Но разница в классе была очевидна. После серии ложных выпадов, Жарков провел молниеносный бросок с захватом ног, перекатился и чисто, почти без сопротивления, провел удушающий прием.

Леша похлопал по плечу соперника, сдаваясь. Судья остановил бой.

Когда он, промокший и усталый, подошел к своим, его встретили не унынием, а бурей поддержки.

— Леха, да ты ему нормально так кости помял! — Сашка хлопнул его по спине так, что тот едва не кашлянул. — Он же будущая звезда, а ты с ним на равных боролся!

— Действительно, очень достойно, — поддержала Катя. — Ты заставил его попотеть.

Леша, все еще отходя от удушья, смущенно улыбался.

— Сильный парень. Быстрее комара. Я и опомниться не успел…

В этот момент к ним подошел их общий тренер, Алексей Степанович, седовласый, с орлиным профилем фронтовик.

— Молодец, Алексей, — сказал он, обращаясь к Леше. — Дал бой. Жарков не твой уровень пока, это факт. Но ты ему сегодня кости помял основательно. Заставил уважать себя. Это дорогого стоит. Потенциал у тебя большой. — Затем он перевел взгляд на Льва. — А ты, Борисов, когда к нам? Я бы с тобой молодым показательный спарринг провел! Показал бы свои навыки!

Лев кивнул. В мыслях он уже продумывал, какие именно безопасные, но эффективные приемы из арсенала ММА он мог бы продемонстрировать, не вызвав лишних вопросов.

— Как время появится, Алексей Степанович, обязательно. Договорились.

Соревнования подходили к концу. Их маленькая компания, возбужденная и проголодавшаяся, начала собираться. Леша, хоть и не вышел в финал, светился от сдержанной гордости. Он был на своем месте. Он сражался. И его ценили.

По приглашению Льва, компанию побрела в сторону дома Борисовых.

Шестикомнатная квартира в Первом доме Ленсовета на Карповке к вечеру наполнилась не просто гостями, а жизнью. Здесь не было показной роскоши, но чувствовалась основательность и уют: дубовый паркет, добротная мебель из карельской березы, книжные шкафы до потолка, а на стене репродукция «Утра в сосновом лесу», подаренная родителями.

Лев и Катя хлопотали как радушные хозяева. Лев разливал по бокалам домашний морс, который ему еще Анна Борисовна заготовила, а Катя выставляла на стол тарелки с бутербродами, горами пышных блинчиков с икрой и вареньем, а также диковинку для всех: тонко нарезанный хлеб из странного аппарата-тостера, который Сашка когда-то, по эскизам Льва, собрал на заводе «в инициативном порядке».

— Ну это просто чудо! Хоть и у нас дома такой же, никак не привыкну к нему — Варя, жена Сашки, милая и круглолицая, с восторгом откусила кусочек хрустящего тоста. — Вот бы и нашим родителям такой!

— Сделаем, Варюша, обязательно сделаем! — пообещал Сашка, удобно устроившись в глубоком кресле с дочкой на коленях. Наташка уже мирно посапывала, уткнувшись лицом в его жилетку.

Атмосфера была по-настоящему домашней, почти семейной. Все разбрелись по гостиной. Миша и Даша устроились на диване в углу. Миша, кажется, уже немного расслабился и даже пытался что-то объяснить Даше, рисуя пальцем в воздухе загадочные химические формулы. Девушка слушала его с улыбкой, подперев голову рукой, и в ее глазах читалось неподдельное любопытство.

— Ничего не понимаю, — весело сказала она, — но звучит очень красиво. Как поэзия.

Миша покраснел и смущенно замолчал, но было видно, что он счастлив.

Леша, помытый и переодетый после соревнований, сидел на кресле рядом с Львом. Он все еще светился от внутреннего удовлетворения.

— Спасибо еще раз, Лева, что устроил к Неговскому, — тихо сказал он. — Я там сегодня уже побывал. Владимир Александрович показал свои новые наработки по реаниматологии… Это же будущее, Лева!

— Вижу, ты на своем месте, — улыбнулся Лев. — Это главное.

В центре комнаты Сашка, развалившись, вел неторопливую беседу.

— Вот скажи мне, Лева, как директор и стратег, — размышлял он вслух, — когда у нас уже свой собственный НИИ будет? Не лаборатория, а целый городок науки? С корпусами, общежитиями для сотрудников, своим детским садом…

— Мечтать не вредно, — усмехнулся Лев, но в глазах у него мелькнула та же искорка. — Сначала надо доказать, что мы можем управляться с тем, что имеем. Но… цель ясна.

— А я представляю, — подхватила Катя, устраиваясь на подлокотнике кресла Льва, — у нас будет своя больница, где мы будем отрабатывать все наши методики. И библиотека. Огромная.

— И свой стадион! — добавил Леша.

— И столовую с поваром из «Арагви»! — фантазировал Сашка.

Все засмеялись. Шутки шутками, но в этих мечтах была серьезная, почти осязаемая вера в общее будущее.

— Знаете, о чем я думаю? — сказала Даша, и все посмотрели на нее. — Я сегодня весь вечер смотрю на вас и думаю: какая у вас удивительная команда. Вы не просто коллеги. Вы как одна большая семья.

В комнате на секунду воцарилась тишина, и каждый, наверное, ощутил ту же мысль.

— А что, так и есть, — просто сказал Сашка, обнимая спящую дочь. — Так и есть.

Разговор тёк неспешно, переходя от работы к планам на выходные, от обсуждения прошедших боев к воспоминаниям о Москве. Лев откинулся на спинку кресла, смотрел на этих людей, своих людей, и чувствовал глубочайшую, выстраданную благодарность. Этот крепкий, надежный тыл был его главным достижением. Более важным, чем любое авторское свидетельство или орден.

Неделя пролетела в вихре деятельности, которая теперь была подкреплена мощным финансовым тылом. СНПЛ-1 напоминал разворошенный улей, где каждый трудился не покладая рук.

Лев стоял у себя в кабинете перед небольшой аудиторией: Арсений Ковалев и Михаил Баженов докладывали о первых результатах и проблемах.

Ковалев, его худое лицо осунулось еще больше от бессонных ночей, но глаза горели.

— Лев Борисович, по тиамину успех! Получили устойчивые образцы витамина B1. Чистота высокая. Начинаем доклинические испытания на животных. Но с аскорбиновой кислотой… — он развел руками, — полный провал. Мы конечно можем полностью повторить синтез Уолтера Хоуорса, но более чистый продукт… Промышленный синтез уперся в нестабильность на этапе восстановления. Получаем не кристаллы, а какую-то коричневую кашу. Теряем до 60% продукта. Нужны недели, а может, и месяцы на перебор условий.

Затем слово взяли Катя и Миша. Катя говорила четко и по делу, Миша бормотал себе под нос, глядя в собственные записи.

— Синтез дифенгидрамина идет, но мы уперлись в проблему очистки, — доложила Катя. — Получаемое соединение содержит примеси, дающие сильный токсический эффект на лабораторных мышей. Стандартные методы перекристаллизации не помогают. Нужно искать другой подход.

— Да, да, — подхватил Миша, не глядя ни на кого. — Побочный продукт реакции… полимеризуется при нагревании… забивает все выходы… нужен другой растворитель, может, спирто-водная смесь с определенным рН…