— Почему несколько часов? Ее величество сказала, что мы можем оставаться здесь, сколько хотим, и получим всю необходимую помощь, — заметила я.

Он посмотрел на меня удивленно.

— А вы разве не знаете? Сегодня вечером приём в честь какого-то посла. И на этом приеме я должен представить королю с королевой свою невесту.

— Невесту? — упавшим голосом повторила я.

Наличие у магистра Лэнсора невесты стало для меня новостью. И черт возьми, крайне неприятной новостью. От таких новостей сердце перестает биться, а в груди разливается боль, как будто в нее воткнули нож.

— Ну разумеется невесту, — проговорил магистр Лэнсор почему-то раздраженно.

— Что ж, поздравляю, — выдавила я из себя. — Желаю вам счастья и…

Черт возьми, чего желают в таких случаях? Чтоб она провалилась? Чтоб вы оба провалились?

— Издеваетесь? — хмуро спросил магистр.

— И в мыслях не было, — я удивленно уставилась на него. — Я, между прочим, вообще не знала, что у вас есть какая-то там невеста.

— Вы. Вы моя невеста. И вас я представлю сегодня королевской чете.

Какое-то время я молчала в замешательстве, пытаясь уложить сказанное в голове. А потом вспомнила: ее величество королева Полина обещала придумать уважительную причину, по которой мы с магистром можем оставаться во дворце сколько угодно.

И, кажется, придумала…

— Я… не знала, — извиняющимся голосом проговорила я. — Честное слово, не я это придумала…

— Верю, — буркнул магистр. — Пойдемте уже рыться в документах лекаря. Времени не так много.

Я молча кивнула. Что ж, кажется, у меня две новости. Одна хорошая, а вторая… черт его знает какая. Настоящей невесты у магистра, похоже, нет. И это, пожалуй, хорошо. Но я в этой роли ему категорически не нравлюсь. И это… пожалуй, обидно. Хотя вполне ожидаемо.

Достаточно вспомнить, как он обрадовался, что для визитов в ведьмин лес нам больше не придется обниматься!

Ну что ж, сердцу не прикажешь. Вернее, чужому никак не прикажешь, а своему можно. И уж я обязательно заставлю его не биться так часто и взволнованно при виде магистра Лэнсора.

Может быть не сразу, но у меня обязательно получится.

— Что за жуткий почерк? — чертыхнулся магистр Лэнсор. — Вы вообще понимаете хоть что-нибудь из того, что они здесь пишут? Вот эти закорючки, например, что значат?

Он подвинул ко мне страницу. Я улыбнулась про себя. Кажется, единственное, что есть общего у моего родного мира и этого, нового — почерк врачей. А что поделать, когда писать нужно быстро и много? Тут уж не до каллиграфии.

Я быстро пробежалась глазами по листку.

— Ничего особенного, просто список зелий. Назначения от врача. Нам это никак не поможет, смотрим дальше.

Я во «врачебном» почерке разбиралась неплохо.

В конце концов, у нас в академии преподают настоящие лекари, и пишут они ничуть не разборчивее, чем во дворце, так что опыт есть.

До сих пор я подозревала, что врачей специально учат писать неразборчиво. Так уж сложилось в жизни, что у меня был огромный опыт чтения врачебных закорючек. Какое-то время я думала, что в медицинских вузах есть специальный курс. Не знаю, как он называется: «Шифровка», или «Врачебно-шпионский курс», или еще как-нибудь по-научному.

Да и оказавшись в Академии мертвых душ, первое время с трудом читала записи на доске и комментарии преподавателей к контрольным работам. И все ждала, когда же наконец в программе появятся те самые загадочные занятия, на которых нас научат этому важнейшему навыку — читать и писать по-врачебному. Впрочем, допускаю, что это какое-то особо тайное знание, к которому студентов допускают лишь на пятом курсе.

Добраться до документов главного лекаря оказалось проще простого. Наверное, все проще простого, когда сама королева велит во всем оказывать содействие.

Сэр Ксиландер кряхтел, хмурил кустистые брови, ворчал, но все же впустил нас в свой кабинет. Потом, пока мы разбирали многочисленные журналы и картотеки, бросал на нас недовольные взгляды. Оно и понятно, кому понравится, когда роются в его документации. Однако вслух не возражал и все документы давал по первому требованию и в конце концов вовсе оставил нас одних, отправившись к пациентам.

А ведь такое уже было — мы с магистром Лэнсором за столом, заваленным бумагами… Похоже, это судьба.

Впрочем, на этот раз я явно обставляла своего напарника. Все-таки чтение закорючек давалось мне куда лучше.

Стопка просмотренных журналов рядом со мной росла довольно быстро, я даже успевала думать о посторонних вещах.

Например, о том, почему королева Полина придумала такой странный повод для нашего совместного визита во дворец — помолвка. Как вообще досмотр лекарских документов вписывается в нашу легенду? Неужели все молодожены первым делом начинают инспектировать королевский дворец? Вряд ли это какой-то особенный местный брачный ритуал, во всяком случае, до сих пор я ни о чем подобном не слышала…

— Кажется, я что-то нашел, — сказал вдруг магистр Лэнсор и подвинул ко мне один из журналов.

— Знакомые буквы? — улыбнулась я.

Но магистр был настроен серьезно.

— Смотрите, это что-то вроде графика работы. Вот тут у нас пациенты, а вот тут, насколько я понимаю, помощники лекаря, которые этими пациентами занимались. Видите, вот леди Лорифея. Диагноз: боли в спине. Дальше смотрите: «Поручено младшему помощнику лекаря Силарену выдавать зелье на основе лунолиста и туманника дважды в день. Мазь с морозником наносить трижды в день, читая заклинания бодрости и резвости. Один раз в день проверять наличие исцеляющих амулетов».

— Ну да, — кивнула я. — Вполне логично. Нужно расписывать кто за что отвечает, чтобы в случае чего знать, с кого спрашивать.

— Это да, — нетерпеливо махнул рукой магистр. — Но посмотрите вот здесь: «Сэр Элкорис, лунная лихорадка. Поручено: младшей помощнице лекаря. Выдавать эликсир из росы туманника и зелье из светлолиста и ночецвета, один раз в день. Выдавать в полном молчании без заклинаний».

Я не сразу сообразила, что не так. А когда сообразила, ахнула.

Кажется, мы и правда кое-что нашли.

В этом назначении все было точно так же, как и в других, кроме одного: помощница лекаря, которую представили к несчастному больному (лунная лихорадка, это я вам скажу, не палец порезать и не простуду подцепить! — заболевание серьезное и требует долгого кропотливого лечения) оказалась безымянной.

Конечно, можно предположить, что лекарь просто ошибся и забыл вписать имя, но все остальные бумаги были в идеальном порядке. Хоть почерк сэра Ксиландера был неразборчивым настолько, насколько это возможно, записи он делал весьма педантично.

Воодушевленные этой находкой, мы стали штудировать графики еще активнее. И вскоре нашли несколько десятков таких вот безымянных назначений. Это точно не могло быть случайностью или неаккуратностью лекаря. Скорее, похоже на то, что имя одной из помощниц исчезло из записей. Возможно — вместе с памятью о ней?

— А ведь она была очень хорошей помощницей — проговорила я задумчиво.

— И как же вы это поняли? — Магистр, похоже, совсем не доверял моим дедуктивным способностям.

— Очень просто: ей отдавали самые сложные случаи, — проговорила я. — Никаких болей в спине и банальных простуд. Похоже, она была у лекаря на хорошем счету, и он поручал ей все то, что требует особой ответственности.

Мы еще раз пролистали журнал и обнаружили то, что укрепило нас в подозрениях: неделю назад «безымянной» помощнице перестали что-то поручать. Похоже, потому что напрочь о ней забыли.

— Надо выписать всех, кому она являлась в последние дни перед исчезновением, — с воодушевлением проговорила я. — Наверняка среди них мы и найдем похитителя. Ну или хотя бы что-то узнаем! Это зацепка!

— Не думаю, — мрачно проговорил магистр Лэнсор.

Я посмотрела на него удивленно.

— Это еще почему?

— Видите вот это: пациент Икс. Перед исчезновением она посетила его трижды.