– Садись, – рявкнул он.

И я упала на стул. В самом деле упала.

– Ну и зачем ты это сделала?

– Сделала… что? – осторожно спросила я.

Хотя кое-какие догадки у меня были. Очень нехорошие догадки.

– Ментально приказала мне вести у вас артефакторику порталов!

Я молчала и хлопала глазами. У меня не было внятных объяснений. Кроме одного:

– Я… нечаянно. Дар не слушается.

Декан какое-то время сверлил меня глазами, пытаясь понять, правду я говорю или нет. Я говорила правду, но что-то мне подсказывало: меня это не спасёт.

– Но зачем? Нормальные студенты страстно желают, чтобы занятий было меньше, а не больше!

– Низачем! Просто захотела, чтобы вы у нас что-то вели…

Действительно, выглядело глупо. Не будь я замужем за Рониуром, можно было списать на самую обычную студенческую влюблённость. Но, боюсь, мой лимит на любовь к преподавателям уже исчерпан.

– Ты что-то скрываешь! – свирепо зарычал он. – И я выведу тебя на чистую воду! Если ты сейчас же всё не объяснишь, мы пойдём к ректору!

Это он собирается выводить меня на чистую воду? В душе закипала ответная злость.

– Вы во всём виноваты, вы! – я понимала, что лучше бы держать язык за зубами, но слова сами слетали с губ. – Это вы меня убили! Давайте, пойдёмте к ректору! Может, ему вы расскажете, зачем так со мной поступили? Я должна была жить, дома!

Сказала это – и сама испугалась. Сжалась в комок, стараясь занимать как можно меньше места.

Я ведь теперь опасный свидетель! Что он со мной сделает? Человека, который сейчас сидел напротив, я совсем не знала. Да, он всегда был добр ко мне… Но ведь именно он меня убил в моем мире. Кто мешает ему повторить это, только уже здесь?

– И давно ты знаешь? – хрипло выдохнул он.

– Не очень, – тихо сказала я.

– Как узнала?

– Подслушала. Спонтанное проявление ментального дара.

Он кивнул. Так, кажется, убивать меня он не собирается. По крайней мере, пока.

Осмелев, я спросила:

– Зачем вы это сделали?

– Ты бы всё равно умерла через три дня. Но тогда не смогла бы попасть сюда. Всё было бы кончено, навсегда.

– Тысячи людей умирают сразу после восемнадцатилетия, некоторые даже в свой день рождения. Земля большая. Так почему же вы решили убить именно меня?

– У тебя огромный потенциал, я наблюдал за тобой. Думал оставить всё как есть, до последнего момента думал. А потом стало тебя жалко.

Это звучало дико и ненормально. Ни в одном суде такое объяснение не признали бы смягчающим обстоятельством: маньяк, который долго следил за жертвой, а потом убил её из жалости. Но почему-то я поверила декану сразу же. И поняла, что не могу, вот никак не могу ни ненавидеть его, ни даже просто злиться.

– Зачем тебе понадобилось, чтобы я вёл у вас занятия? Ты и так узнала что хотела. От меня-то что нужно было?

– Я хочу вернуться. Вы же как-то за мной наблюдали, раз смогли вмешаться. Значит, придумали портал в наш мир. Я хочу пройти по этому порталу. Домой.

– Домо-о-ой? – брови Хорвирета полезли на лоб. – Исключено!

– Почему?

– Ты уже жила в том мире и умерла, – терпеливо пояснил он. – Открыть портал к вам можно, трудно, но можно. Но если ты войдёшь в него, то исчезнешь здесь, а там не появишься.

– Кто-то уже пробовал? – севшим голосом спросила я.

– Да, давно, – шумно вздохнул Хорвирет.

Я замолчала, пытаясь уложить всё в голове. А оно не укладывалось. Значит, никаких шансов, никакой надежды? Единственная жизнь, которая у меня может быть, – эта? Никакой другой не будет?

– Тебе ведь должны были объяснить с самого начала, – магистр Хорвирет с жалостью осмотрел на меня, – что пути назад нет.

Пытались. Сначала Арманда, а потом и Эрмилина. Только вот я всякий раз уводила разговор в сторону, чтобы ненароком не выдать своего тайного плана. Идиотка.

– Да и зачем тебе домой? – проворчал он. – У тебя и здесь всё хорошо складывается: есть друзья, семья…

– Семья? – не поняла я.

– Ты вышла замуж, – напомнил магистр Хорвирет.

Ах, ну да. Мне же следует притворяться, что наш с магистром Рониуром брак – настоящий. Совсем забыла.

– Конечно, семья, – сказала я, изо всех сил сдерживаясь, чтобы не разрыдаться. – Я действительно очень и очень счастлива. Извините, что так вышло с артефакторикой порталов. Я случайно.

– Ладно, – отмахнулся декан.

– Вы же их отмените? – спросила я с надеждой.

– Разумеется.

Что ж, уже неплохой результат разговора.

Правда, теперь я точно знала, что не слишком хочу на третий курс.

Я не попаду домой. Никогда.

Надежда на то, что я выкручусь, вывернусь и смогу вернуться, поддерживала меня, давала силы продолжать учиться, узнавать что-то об этом мире и не падать духом. А теперь следовало от неё отказаться. Возможно, я бы перенесла это куда спокойнее, если бы… Если бы именно сейчас моя жизнь здесь не стала окончательно и бесповоротно невыносимой!

Перед глазами зыбким миражом мелькнула ленивая, удивительно мягкая улыбка, разворот широких плеч, словно наяву ожег ухо хриплый шепот…

В груди резануло так, что стало нечем дышать.

Я машинально брела по коридору, пытаясь заглянуть в будущее, и не видела там ничего кроме мрака.

Даже выплакаться было некому. Что я могла сказать Эрмилине? «Я только что узнала, что никогда не вернусь домой, и мне от этого больно»? Представляю, какие круглые глаза она сделает. Во-первых, о том, что возвращение домой – вещь нереальная, меня предупреждали с самого начала. А во-вторых, с чего бы мне хотеть домой, если я так счастлива в браке?

Стоп! Я остановилась посреди коридора.

Я ведь не обязана быть счастливой? Наш брак для окружающих должен выглядеть, как настоящий – так он теперь и есть настоящий. А где в трактате по семейному праву написано что-то про непременное счастье? Нигде! И притворяться я не стану. Многие несчастны в браках, это же совершенно нормально!

Я развернулась и направилась к Эрмилине. Разговор с ней мне сейчас не помешает. Пусть я не могу поделиться всем, но чем-то же могу?

Эрмилина сидела, обложившись учебниками.

– Ты никого не ждёшь? – осторожно спросила я.

– Разве что смерти, – она закатила глаза. – Нам задают столько – просто жуть. А ещё я сегодня ошиблась с рецептом, и вместо зелья от крапивницы сделала что-то настолько ужасное, что меня, кажется, не допустят к экзаменам.

– Обойдется… Ладно, тогда не буду мешать.

– Вот ещё! – Эрмилина решительно отодвинула учебник. – В занятиях нужно делать перерывы, чтобы мозг отдыхал. А пить чай с подругами – это вообще лучший отдых для мозга.

Я вяло улыбнулась, опускаясь на лавку. Эрмилина быстро раздобыла чай с пирожками и уселась рядом:

– Рассказывай. На тебе лица нет.

– Да нечего рассказывать. Послушай… А что ты знаешь про бывшую жену магистра Рониура? Ну, кроме того, что она умерла?

– Почти ничего. Говорят, он очень её любил. С тех пор, как она погибла, жил один, на дам вообще не смотрел. Кто его только не соблазнял! И студентки, и даже кое-кто из преподавательниц. Безрезультатно! Только тебе удалось.

Я вздохнула про себя. Если бы удалось…

– А почему вдруг тебя это заинтересовало, и именно сейчас? – с любопытством спросила Эрмилина.

Врать больше, чем нужно, не хотелось.

– Я нашла её портрет у него на столе. Думаю, он до сих пор её любит.

– Глупости какие! – фыркнула она. Хитро прищурилась и толкнула меня в плечо. – Если бы он всё ещё её любил, зачем бы женился на тебе?

Наверное, она думала, что так меня успокаивает. Но, увы, я-то точно знала, зачем он на мне женился. В горле набух комок, и я в ужасе поняла, что еще немного и расплачусь прямо на глазах изумленной Эрмилины. Нет, только не это…

– Ладно, – я в два глотка допила свой чай и даже смогла изобразить нечто, отдаленно смахивающее на улыбку, – мне пора…

– Конечно-конечно, – глаза Эрмилины весело блеснули. – Тебя же ждут…