– А не страшно тебе одной тут по ночам бродить?

– Меня Майк проводил, – почти виновато сказала она.

– О, помню-помню. Тот самый Майк. Он вроде бы ничего… А окончит Академию и зарабатывать будет хорошо. Думаю, тебе стоит к нему присмотреться, – вернула я Эрмилине её же слова.

В ответ в меня запустили подушкой. А я всё-таки вздохнула с облегчением. Наша с медведем маленькая тайна пока осталась тайной. Надеюсь, так и дальше будет.

День в Академии прошёл на удивление легко и быстро. Я записывала всё, что было положено записывать, и теперь меня уже не пугали незнакомые слова и непонятные термины.

Я знала, у кого можно всё спросить. Конечно, я уснула вчера во время медвежьей лекции, но с утра обнаружила, что артефакторика для меня уже не совсем тёмный лес. Кое-где забрезжили основательные просветы: я понимала, почему перья – это стихия воздуха, а листья и веточки – стихия земли. Почему для бытовых артефактов элементы воздуха только во вред, а в боевые обязательно нужно вплетать элемент огня, даже если артефакт предназначен для ледяного мага. Рассказанное моим нежданным учителем как-то совершенно легко и естественно улеглось в голове – всё на своём месте, каждое знание на своей полочке. Я даже ловила себя на том, что с интересом слушаю преподавателей, потому что наконец-то начала хоть что-то соображать в том, о чём они говорят.

Обрадованная тем, что в учёбе дело наконец-то сдвинулось с мёртвой точки, я бодренько пошла к кастелянше. Мы уже привычно прошествовали через весь двор Академии с гремящими вёдрами, так же привычно попетляли по закоулкам подвала, она распахнула дверь, и я совсем непривычно ахнула.

Моя сегодняшняя комната была огромной. Невероятно огромной. Уж не знаю, зачем такие нужны в подвале, но здесь можно было устраивать пышные приёмы. Ну или футбольные матчи – кому что больше нравится. Мне не нравилось ничего, а особенно не нравились большущие зеркала, которые висели по всем стенам. Ну кому, скажите, кому могли понадобиться зеркала в подвале, да ещё и в таком количестве?! Разве что их специально сюда повесили, чтобы несчастным провинившимся студентам было что вытирать.

Кастелянша оставила меня наедине с этой громадиной и ушла, а я принялась за уборку. Работа казалась бесконечной, я уже несколько раз выбилась из сил, а ее не убывало. Руки болели то ли от тряпки, то ли от количества хлама, который пришлось перетаскать. Спину ломило, ноги гудели, а дурацкая дверь всё никак не открывалась.

Когда я выбралась из подвала, уже начинало светать. Да уж, поработала… А вот времени на сон не осталось совсем. Не знаю как, но я доковыляла до домика. Рыжик меня не встречал. Видно, обиделся, что в этот раз я ограничилась только завтраком.

– Ну прости, дружище, – сказала я тихо. – Ужина у меня и у самой не было.

Я притащилась в комнату и рухнула на кровать.

– Где ты ходишь? – недовольным шёпотом проворчал медведь. – Нам нужно заниматься, не забыла?

Вот, значит, как! Теперь это называется «нам нужно»!

– Замолчи! – попросила я его заплетающимся языком. – Мне нужно спать, а всё остальное – не нужно.

Казалось, я только прикрыла глаза – и вот уже Эрмилина тянет за одеяло.

– Просыпайся, Юлия! Пожалуйста, просыпайся. Опаздывать ну никак нельзя.

Конечно, опаздывать нельзя. Если я хочу когда-нибудь вылезти из этого трижды проклятого подвала – нельзя ни в коем случае. Здравствуй, новый день, чтоб тебе провалиться!

Сегодня я не уснула на занятиях и считала это серьёзным достижением в учёбе. На другие я просто не была способна. Едва ли я уловила хоть пару слов из того, что говорили преподаватели, но такого подвига от меня и не требовалось. Самопишущее перо добросовестно исправляло ошибки, не давая мне писать в конспекты совсем уж полную чушь.

Занятия закончились, и я понуро побрела к кастелянше. Вот какой смысл в том, чтобы заставлять несчастных студентов наводить порядок в подвалах? Туда ведь никто не ходит, кроме этих самых несчастных студентов. И магические штуки, которые я аккуратно расставляла по полочкам, тоже никому не нужны, иначе разве оказались бы они в подвале?

Мысли плавали словно в желе, все медленнее, медленнее, глаза слипались, я почти заснула на ходу и вздрогнула, когда совсем рядом раздался чуть хрипловатый знакомый голос:

– Леди Юлия, доброго дня.

– Магистр Рониур, – сонно улыбнулась я. Думать не хотелось, хотелось просто стоять вот так вот и смотреть на него. – Здравствуйте.

– Через полчаса встречаемся в том же зале, – сказал магистр. Я моментально проснулась и попыталась принять осмысленный вид. Или хотя бы перестать улыбаться. – У нас занятия, – спокойно договорил он, быстро развернулся и зашагал прочь.

Занятия? Ну хоть одно приятное событие за весь этот длинный и муторный день. Вот только как бы его втиснуть в расписание, и без того плотное? Я быстро прикинула: сейчас побегу на занятие, потом уговорю кастеляншу выдать мне самую-самую маленькую комнатку, учёбу перенесу на завтра… И, возможно, даже успею выспаться. В общем, всё у меня получится, а отказываться от занятий с магистром Рониуром – дураков нет.

Полчаса я потратила на то, чтобы зайти в студенческую столовую и, обжигаясь, выпить две чашки кофе. Сразу почувствовала себя бодрее и направилась в зал уже в гораздо лучшем настроении.

– …леди Юлия, что происходит? – недовольно спросил магистр Рониур, когда я уже в третий раз не смогла отразить направленное на меня слабенькое атакующее заклинание.

Я поднялась с холодного пола, пригладила растрепавшиеся волосы – растрепаешься тут, когда тебя битый час швыряют на пол – и мужественно сказала:

– Сейчас я соберусь.

Заклинание щита, которому пытался обучить меня магистр Рониур, было очень простым, но даже оно мне никак не давалось. Я снова выставила руки вперёд, сосредоточилась, готовясь к очередному нападению.

И вдруг в глазах потемнело, а сама я, как сноп, рухнула на пол уже без всякой помощи магистра и его атакующих заклинаний.

– Что с тобой, Юлия? Что, бесы побери, случилось? – слышала я будто сквозь пелену.

Потом почувствовала, как меня подхватывают сильные теплые руки, поднимают, прижимают к груди… Мир покачнулся, и я окончательно провалилась в темноту.

Пришла в себя в лазарете. То, что это лазарет, я поняла по белым стенам и склонившемуся надо мной лицу помощницы лекаря. Она протянула мне чашку с каким-то отваром:

– Пей.

Я сделала несколько глотков, обнаружив при этом, что отвар вовсе не гадкий – чем-то похож на чай с мелиссой.

– Магистр Рониур, – сказала Арманда, – с вашей подопечной всё в порядке. Вы можете идти.

Магистр Рониур? Неужели… он здесь?

Я осторожно скосила глаза. Здесь. Прислонился спиной к стене рядом с дверью, скрестив руки. Ох уж этот обманчиво расслабленный вид… Взгляд серых глаз встретился с моим, сердце подпрыгнуло, я сглотнула и быстро отвернулась.

– Что значит «всё в порядке»? Что с ней?

– Распространённый студенческий недуг, – усмехнулась Арманда. – Лечится восьмичасовым сном.

– Я не могу восьмичасовым, – пролепетала я. – Мне ещё в подвал.

– В подвал? – тихо переспросил магистр Рониур, отклеиваясь от стены.

Я кивнула:

– Ага. Наказана.

Он пробормотал себе под нос что-то, явно не предназначавшееся для ушей студентов, и особенно студенток, резко развернулся и вышел из лазарета. А Арманда, проводив его удивлённым взглядом, сказала:

– Да что это с ним? Никогда не видела его таким сердитым.

Я о причинах недовольства магистра Рониура догадывалась. Увели из-под носа талантливую студентку, чтобы она хлам разгребала. Ну или что-то в этом роде. Однако, мы с Армандой, кажется, недооценивали силу гнева магистра. Не прошло и пятнадцати минут, как на пороге моей палаты оказался ректор.

«Здравствуй, дедушка Мороз!» – чуть не сказала я вслух, но вовремя прикусила язык. А пока придумывала более подходящее случаю приветствие, он заговорил сам:

– И на сколько же вас в подвал определили, леди Юлия?