— Я… да, — запинаюсь я, и живот сжимается от нервов. — Я хочу этого.

— Тогда решено. Найди программу, которая нравится больше всего, и подавай заявку. — Он пожимает плечами, и на его лице появляется беззаботная улыбка.

Как будто это так просто.

— Но это… — Голос дрожит, и я снова замолкаю.

— Давай задам тебе другой вопрос, — говорит он, смягчая тон. — Что тебя пугает?

— Сроки подачи заявок скоро истекают, а поскольку мы уезжаем в отпуск в пятницу, у меня всего четыре дня, чтобы заполнить все формы. — Ксандер открывает рот, но я быстро перебиваю. — Даже не вздумай предлагать перенести отпуск.

— Я и не собирался. — Он смеётся, откидывая голову на подголовник. — Я вложил столько сил в организацию той поездки в Калифорнию, чтобы подарить тебе идеальный подарок на день рождения. Так что нет, мысль о переносе отпуска даже не приходила мне в голову.

— Рада это слышать, — бормочу я, разглядывая его. Он такой заботливый, любящий и чертовски горячий. Каждый раз, когда ловлю себя на том, что глазеть на него, не могу поверить, что он со мной. — Не могу дождаться, когда увижу отель вживую. Фотографии потрясли меня.

— Надеюсь, тебе понравится.

Я протягиваю руку, и он тут же берёт её, нежно обхватывая пальцами мои. Подносит её к губам и целует.

— Спасибо, — говорю я.

— Не благодари. — Он приподнимает бровь. — И я знаю, что ты делаешь. Мы не меняем тему, детка, — дразнит он, и тон становится серьёзным.

Я закатываю глаза. Наивно было думать, что он прекратит допрос.

— Давай представим, что ты успела подать заявку и тебя приняли, — продолжает он. — Что ещё тебя беспокоит?

Я вздыхаю, плечи опускаются.

— Больше всего мне понравилась школа в Нью-Йорке. Там есть всё, что мне нужно… — Сжав губы, я отвожу взгляд. — У них есть онлайн-курсы, как говорил Бен, но я думаю, что очное обучение дало бы мне гораздо больше.

— Тогда подавай на очное. — Он пожимает плечами, поворачивая в район, где живут его родители.

— А как же мы? — шепчу я, пытаясь сдержать подступающие слёзы. — Мне пришлось бы уехать из Бостона на год. — Мне было одиноко каждый раз, когда он уезжал на игры в прошлом сезоне. А расстаться на целый год? Я не смогу.

— Нью-Йорк не так далеко. Мы будем навещать друг друга, когда сможем. Будем постоянно звонить, писать, общаться по FaceTime.

— Это будет не то же самое. — Я медленно высвобождаю руку из его.

— Нью-Йорк всего лишь…

Грудь сжимается от боли.

— Ксандер, пожалуйста, остановись.

Он душит меня. Всё это давление не идёт мне на пользу, особенно перед ужином с его родителями. Я не хочу быть угрюмой или раздражённой сегодня, тем более что есть шанс, что Одри тоже будет здесь.

— Давай поговорим завтра, хорошо? — умоляю я. — Не хочу портить настроение.

— Прости, если слишком давил. — Он останавливает машину на подъездной дорожке и поворачивается ко мне. — Я злился на твою семью, когда они настаивали на своём на прошлой неделе, а теперь сам делаю то же самое.

— Я люблю тебя. — Наклоняюсь и целую его в губы.

— Я тоже люблю тебя. — Его шёпот пробегает мурашками по моей коже, вызывая знакомое щекотание в животе. Он притягивает меня к себе и целует в висок. — Хочешь задержаться или поедем домой сразу после ужина?

— Мне всё равно. — Я прижимаюсь к нему, пряча нос в его шее.

— Хорошо, решим после ужина. — Он обнимает меня, положив руку на моё бедро. — Может, я уговорю тебя заглянуть в мою старую спальню.

— Почему у меня ощущение, что у тебя на уме что-то очень шаловливое? — Запрокидываю голову и поднимаю бровь.

— С тобой? Я всегда шаловливый. — Он наклоняется и страстно целует меня.

Его аромат окутывает меня, отчего соски натирают бюстгальтер. Никто не целовал меня так, как он. Я помню, где мы были при каждом поцелуе, какие запахи окружали нас.

Цвета ярко всплывают в памяти. Другие парни? Их лица едва отпечатались. Но с Ксандером каждый поцелуй — это отдельный маленький фильм в моей голове. Я тихо стону в его губы.

Если я проведу год в Нью-Йорке, мне будет не хватать таких моментов. Неужели он серьёзно думает, что я откажусь от этого?

Он прижимает лоб к моему, закрывает глаза и глубоко вдыхает.

— Мы опаздываем, — шепчу я.

— Они знают, что мы здесь. Дают нам минутку. — Он касается пальцем моего носа. — Пойдём внутрь.

Когда мы идём к дому, держась за руки, я больше не нервничаю. Мне всё равно, будет ли Одри здесь. Это неважно.

— Привет, голубки, — Грег открывает дверь, прежде чем мы успеваем постучать.

Он отходит, пропуская нас. Его тёмно-синие глаза с зелёными вкраплениями, как у сына, светятся теплом.

— Привет, Грег. — Делаю шаг ближе и целую его в щёку. — Спасибо, что пригласили нас.

— Конечно! — Он расплывается в тёплой улыбке. — Надо отпраздновать твой день рождения.

— Привет, пап. — Ксандер заходит внутрь и обнимает отца.

— Проходим в гостиную. Все ждут вас.

— Все? — спрашиваю я, и мой живот, ещё минуту назад спокойный, сжимается.

Грег поднимает бровь.

— Одри и Райан тоже здесь. Они не могли пропустить такое важное событие.

Я выдавливаю улыбку.

— Это очень мило с их стороны.

Для Ксандера очень важно, чтобы мы с его родителями ладили. И это легко, честно говоря. Они были невероятно добры ко мне с момента нашего знакомства. Я чувствовала себя желанной гостьей с первого визита, и это разительно отличалось от ощущений рядом с родителями Джейка.

С Ксандером всё лучше.

В гостиной Одри и Полин сидят рядом на диване, хихикая над фотоальбомом на коленях у Полин.

— Привет, мам, Одри, — говорит Ксандер. — Разглядываете детские фото?

Полин поднимает взгляд, сияя.

— Решили показать Изабелле. Будет весело.

Он фыркает.

— Весело? Скорее унизительно.

— Привет, Полин. — Улыбаюсь и машу ей.

Она встаёт, обнимает сына, затем поворачивается ко мне и делает то же самое, крепко прижимая меня.

— Здравствуй, дорогая. — Она отстраняется, скользя взглядом по моему цветочному платью. — Ты так прекрасна.

— Большое спасибо. — Щёки розовеют, и я перевожу взгляд на Одри. Её выражение лица нечитаемо. Не могу понять, злится она, обижена или грустит — но точно не рада. — Привет, Одри.

— Привет. — Она натягивает улыбку и встаёт. Я обнимаю её, затем отхожу.

— Ужин готов, — говорит Полин, окидывая нас взглядом, затем останавливаясь на дочери. — Где твой муж?

— Ему позвонили из офиса. — Она скрещивает руки на груди. — В последнее время это случается слишком часто.

— Это вопрос времени. Когда он освоится, он будет весь твой, — строго говорит Полин. — Прояви немного терпения.

— Я терпелива, — шипит Одри, кладя руку на живот. — Хватит меня нервировать. Мой малыш тоже это чувствует.

Ксандер и я ненадолго встречаемся взглядами. Похоже, не только я ощущаю напряжение. В комнате повисает густое молчание.

Кусая внутреннюю сторону щеки, я лихорадочно ищу тему, которая разрядит обстановку, но ничего не приходит на ум.

Осторожность.

Когда рядом Одри, осторожность — моё обычное состояние. Я привыкла ожидать подвохов и недопонимания. Странно чувствовать такое к сестре Ксандера, учитывая, как они близки. Но после истории с Джейком я научилась доверять интуиции. Я не готова расслабляться рядом с этой женщиной.

— Что я пропустил? — Появляется Райан, и его голос, как гром, разрывает тишину. Он хмурится, оглядывая нас. — Всё в порядке?

— Да, мы просто ждали тебя, — улыбается Одри, и её плохое настроение испаряется.

Полин хлопает в ладоши и направляется к столу. Это сигнал для всех последовать её примеру.

После ужина я оказываюсь зажатой между Полин и Одри, с фотоальбомом на коленях. Живот так переполнен, что дышать трудно. Ужин был восхитительным, но после такой обильной еды смеяться над забавными историями о маленьком Ксандере немного болезненно.

Тем не менее я ловлю каждую деталь, которой делится Полин. Оказывается, в детстве он боялся лошадей. Они напоминали ему ночных существ, бесшумно ступающих и фыркающих в уши, когда меньше всего ожидаешь. На одной фотографии Одри сидит улыбающаяся на чёрной кобыле, а маленький Ксандер стоит рядом, рыдая. Он тоже хотел сесть на лошадь, но слишком боялся.