— Я знаю. — Он оглядывает комнату, внезапно избегая зрительного контакта. — Мы просто переписываемся, вот и всё.

— Да…вот и всё, — повторяю я, чувствуя, как учащённо бьётся сердце. — Как у тебя вообще оказался её номер? Я не помню, чтобы ты спрашивал его за ужином.

— Я… — Он проводит рукой по волосам, теперь глядя куда-то за моё плечо. — Я нашёл её компанию. Хотел поговорить с ней. Было приятно увидеться, и я хотел восстановить связь.

Я кривлю губы в усмешке, хотя моё сердце буквально разрывается.

— Восстановить связь?

— Да, восстановить связь. — Он выдвигает подбородок вперёд и скрещивает руки на груди, явно готовясь защищаться. — Мы просто общаемся, переписываемся. Ничего больше.

Я сбрасываю одеяло и встаю с кровати, мне нужно расстояние между нами.

— Тогда почему сегодня утром у нашего дома меня встретил папарацци, который хотел узнать, всё ли в порядке между нами?

— Кто-то был у нашего дома? — Ксандер вскакивает, его лицо искажает беспокойство.

— Это был просто Джим. — Хотя мне больно даже смотреть на него сейчас, я заставляю себя. Либо пан, либо пропал, Белла. — Он хотел узнать, узнаю ли я девушку, с которой тебя сфотографировали. Дважды.

Впервые с того дня, как мы познакомились, он потерял дар речи. Он уставился на меня, слегка приоткрыв рот.

— Всё не так, как ты думаешь. — Его голос звучит хрипло.

— Откуда тебе знать, что я думаю? — Я держу его взгляд, игнорируя бурю внутри, заставляя его сказать это прямо мне в лицо.

— Я знаю, что это звучит странно. — Он сцепляет пальцы на затылке. От этого движения его пресс напрягается. Я игнорирую это. — Я просто хотел убедиться, что с ней всё в порядке, клянусь. Она теперь другая — сильная, уверенная. Она так изменилась со времён колледжа. Полная противоположность той девушке, которую я видел тогда в больнице.

Стейси стала тем человеком, которым я пытаюсь быть. Я хочу быть сильной и уверенной. Но вот она я, продолжающая зависеть от него, от Бена… от всех, кроме себя самой. Я не хочу быть тряпкой, но правда в том, что я ею являюсь. Всегда была.

— Мы обсудили всё. Она указала, что Джейк был не единственным виноватым тогда. Я тоже причинил ей боль. Я заблокировал её, не дав возможности объясниться. Хотя казалось, что я простил Миллера, я отказал ей в той же любезности. Она сказала…Стейси сказала, что хотела покончить с собой из-за меня. Потому что парень, которого она любила, вычеркнул её из своей жизни так легко, будто никогда и не любил.

Сжав губы, я изучаю его.

— Я понимаю. Это человеческая природа — желание закрыть гештальт, исправить то, в чём мы виноваты перед другими. Но чего я не понимаю, так это почему ты скрывал это от меня. Я когда-нибудь вела себя собственнически? Или ревновала? Говорила что-то плохое о твоих друзьях или жаловалась, что ты проводишь с ними время? Я когда-нибудь запрещала тебе что-то делать?

— Никогда. Ты никогда так не поступала. — Он опускает голову, его плечи поникают. — Я не знаю, о чём я думал. Честно. Я просто хотел поговорить с ней, ничего больше.

— Ты переписывался с ней сегодня утром, да? — Я заставляю свой голос звучать спокойно, хотя боль пронзает меня. — Когда пришло её сообщение, ты перевернул телефон, чтобы я не увидела. Ты разговаривал с ней по телефону, когда зашёл сегодня вечером, и очевидно, что вы встречались больше одного раза.

— Я знаю, как это выглядит, — говорит Ксандер, его голубые глаза горят. — Но всё не так. Я говорю правду. Я хочу быть просто другом.

— Тогда я спрошу снова — почему ты скрывал это от меня?

— Не знаю. Я был глупцом. — Он делает шаг ко мне, протягивая телефон. — Вот. Можешь прочитать каждое моё сообщение к ней. Каждое её сообщение ко мне. Мы пытаемся быть друзьями. — Он хватает меня за запястье и вкладывает устройство мне в руку.

Невольно мой взгляд падает на экран. Он стоит рядом, медленно прокручивая, показывая мне всё больше и больше сообщений. Его тело излучает тепло, но в моих жилах стынет лёд.

Я вижу «Алекс, Алекс, Алекс…» смайлики, шутки между ними, воспоминания о колледже, гифки. Её селфи. Обсуждения встреч на ланч.

— Сколько раз ты с ней виделся?

— Четыре, включая сегодня. — Его голос хриплый, будто пересохло в горле. — Мы едим и разговариваем. Вот и всё.

— Четыре. — Я обхожу его, приближаясь к двери.

— Белла, пожалуйста. Мне так жаль, что я не сказал тебе раньше. Просто… Я не знал, как выразить это словами, как объяснить своё желание видеться с ней. Чёрт… — Он дёргает себя за волосы и делает шаг ближе. — Я сам этого не понимаю. Я вёл себя как дурак.

Я роюсь в сумочке и достаю телефон.

— Если бы тебе нечего было скрывать, ты бы сразу был со мной честен. Как раньше. Вместо этого ты скрывал это, встречался с ней за моей спиной.

— Она просто друг. Я не думаю о ней в таком ключе.

— Ты не думаешь о ней в таком ключе. Да? Но когда ты с ней, ты вообще не думаешь обо мне, — шепчу я. — Ты не звонил мне весь день. Не отправил ни одного сообщения и не ответил на мои. Ты был слишком занят с ней, чтобы утруждаться.

— Ты преувеличиваешь, — говорит он, его лицо краснеет. — Я совершил ошибку. Мне жаль. Я не должен был ничего от тебя скрывать.

Я встречаю его взгляд, моё дыхание поверхностно, пульс стучит в висках.

— Одри была права. Если бы не Джейк, вы, возможно, до сих пор были бы вместе. Может, даже женаты и с детьми. Вот почему у тебя эти недодумки. Вот почему ты не можешь объяснить это мне…потому что это нерационально.

— Хватит, — сквозь зубы говорит он, его тон становится громче. — Я не живу прошлым. Нет никаких «если бы». Я живу настоящим и смотрю в будущее. Ты — моё будущее.

— Я даже не твой типаж. — Слова вырываются дрожащими. Эмоции наконец берут верх, и прежде чем я могу их остановить, слёзы текут по моему лицу. Я слишком истощена, чтобы сдерживаться дальше. — В тот день, когда твои родители пригласили нас отпраздновать мой день рождения? Одри позаботилась показать мне фотографии каждой девушки, которая тебе когда-либо нравилась. Потом ты рассказал мне о своих знаменитых влюблённостях. Даже Джейк знает, что ты предпочитаешь блондинок. А Стейси — блондинка…

— Подожди. — Он отступает на шаг. — Что Одри сделала?

— Она хотела донести мысль, и у неё получилось. Я не твой типаж. Я аномалия.

— Боже! — Он разводит руками. — Это ничего не значит!

Здесь не хватает воздуха. Мои лёгкие сжимаются от боли, а сердце официально разбито. Это так больно. Я хочу уйти.

— Значит, — говорю я, вытирая слёзы. — Ты не мог оторвать от неё глаз, когда она появилась в ресторане, и у тебя было то же выражение на фотографиях, которые показал мне Джим — на обеих. Ты счастлив с ней. — Я бросаюсь к двери, распахиваю её и оборачиваюсь к нему. — Знаешь, что я сделала сегодня утром в салоне? После того, как Джим меня допросил? После того, как узнала, что ты встречаешься со Стейси и скрываешь это от меня? Знаешь, что я сделала? Я попросила Кэт покрасить мои волосы в блонд.

Его глаза расширяются, губы приоткрываются, но в течение нескольких ударов сердца он не издаёт ни звука. Он быстро моргает, затем прочищает горло.

— Ты самая красивая девушка, которую я когда-либо видел. Я люблю тебя такой, какая ты есть. — Он шагает ко мне. — Чёрт. Я подвёл тебя… а это последнее, чего я хочу. Я не должен был лгать.

Я выхожу в коридор.

— Даже Джейк говорил мне, куда идёт, — бросаю я ему в лицо. Ксандер хмурится, уголки его губ опускаются. — Возможно, я не спрашивала деталей, но он никогда не скрывал от меня, где находится.

Его глаза становятся ледяными.

— Ты только что сравнила меня со своим бывшим-изменщиком?

Я фыркаю.

— Мир думает, что я тоже изменщица. Ты забыл? — Боль в груди теперь больше похожа на острое лезвие. — Они увидят эти фотографии и решат, что я получила по заслугам.

— Белла. — Он протягивает ко мне руку.

Я отступаю ещё на шаг, затем ещё, избегая его прикосновения.