— А с начальником тюрьмы вы контактируете? — спросил Ивор.

Виконтесса вздохнула.

— Очень не люблю, знаете ли, выходить за рамки деловых отношений. Но, похоже других вариантов нет. — Она включила интерком. — Тони, устрой мне разговор с начальником тюрьмы одиннадцатого округа. Кто у нас там? Джарет Стоунбрук? Звони ему. Я понимаю, что там сейчас раннее утро. Что ж, если будет недоволен, я как-нибудь переживу. Давай. Жду.

— Хорошо. Тогда… я все же поищу политолога, — сказал Ивор. — У меня где-то имелась его визитка.

— Валяйте, командор, дело вероятно затянется.

Штаб флота располагался в соседней секции служебного тороида, поэтому Ивор добрался за пять минут. Визитка нашлась в ящике стола, куда он сбрасывал весь подобный мусор, предполагая, что тот никогда не понадобится. Но все же не выбрасывал, как раз в расчете на редкий случай, вроде нынешнего.

Прямой коммуникации с планетой не имелось и он вызвал отдел связи штаба.

— Паула, у меня есть визитка одного местного парня. Я хочу задать ему пару вопросов. Но это срочно.

— Да, сэр. На визитке должен быть региональный код и номер.

— Ага, — Ивор еще раз осмотрел картонку. — Одиннадцать. Эйч, Кей, Эм. Сорок два, Сто шестьдесят пять.

— Одиннадцать код Сексагесимуса. Как зовут человека?

— Зовут его доктор Найтшейд. Кальдер Найтшейд, доктор философии и политический аналитик.

— Хорошо, сэр, ждите.

— Я буду у себя. Постарайся найти как можно быстрее.

— Да, сэр.

На преодоление лабиринта местных коммуникаций и поиск абонента у Паулы ушло минут десять.

— Мистер Найтшейд на линии, сэр, — сообщила она.

— Простите что разбудил, — сказал Ивор. — Дело срочное.

— Ничего, командор, я еще не ложился. У нас тут небольшая вечеринка.

Голос политолога и правда сопровождался фоном из голосов, смеха, музыки, звона и прочих звуков чужого веселья.

— Герцог не собирался на ней быть? — на всякий случай спросил Ивор.

— Нет. Это местное сборище. А что, вы ищите герцога Эспеланда?

— Проблема в том, что его арестовали.

— Арестовали? — удивился Найтшейд — Где?

— Я не знаю подробностей. Но сейчас он томится в вашей окружной тюрьме. И я собственно звоню, чтобы узнать, нельзя ли как-то выяснить подробности?

Пауза длилась почти минуту.

— К арестованным нет доступа, командор. Таковы правила. Только адвокат может получить встречу до суда. Рекомендую нанять самого пронырливого адвоката, потому, что дело пахнет не слишком приятно.

— Об этом мы догадались.

— В свою очередь я попытаюсь разузнать что-то по своим каналам. И сразу же вам сообщу.

— Благодарю, мистер Найтшейд.

Джарет Стоунбрук, начальник окружной тюрьмы сообщил виконтессе, что всего лишь содержит обвиняемых и подробностей дела не знает, но обещал связаться с управлением криминальной полиции. На что у него ушло всего минут двадцать. Ивор как раз вернулся и едва успел пересказать свой разговор с политологом, когда Стоунбрук вновь вышел на связь. Инесса Маллаун включила динамик, чтобы слышали все.

— Его подозревают по очень серьезным статьям, мэм, — сказал начальник окружной тюрьмы.

— По каким? — уточнила виконтесса.

— Номера вам ничего не скажут. Но… сперва герцога застукали на свидании с несовершеннолетней Лайорой Торневаль. А затем девушка пропала. Поэтому к срамной статье добавилось подозрение в убийстве или похищении.

— Бред! — произнес Кармайкл.

Начальник окружной тюрьмы его не услышал.

— Как она могла пропасть за несколько часов? — поинтересовалась виконтесса.

— Её сопитомники хватились и подали заявление в полицию. Она всегда возвращалась до полуночи.

Сопитомниками, как объяснил Ральф Олсон, на Крайтоне называли юношей и девушек, что родились из пробирок одной партии (хотя и с абсолютно разным генотипом). Они росли и воспитывались вместе — обычно восемь человек. Эта группа заменяла пробирочникам семью и нередко они помогали друг другу даже после совершеннолетия.

— Что посоветуете нам делать? — спросила виконтесса.

— Поскольку между нами нет дипломатических отношений, доступ к арестованному может получить только адвокат с лицензией Одиннадцатого округа. Желаю удачи, мэм.

Начальник тюрьмы отключился. Кармайкл вскочил на ноги, Олсон, напротив, в бессилии откинулся на спинку кресла.

— Ни за что не поверю, что полиция провела следствие за несколько часов после подачи заявления, — произнес он. — Так быстро полиция не работает даже в кино. Наверняка дело сфабриковали.

— Не сомневаюсь в этом. Но… нам нужно предпринять некоторые шаги. Из интервью с заключенными мы знаем, что адвокаты практически не имеют никакого влияния на решения судов. Декоративные фигуры, если вы понимаете о чем я.

— Так что? Выходить на президента? — спросил Олсон.

— Президент в дела округа не полезет. У меня есть идея получше, — сказала виконтесса и нажала на клавишу интеркома. — Тони! Кто у нас в карантине из самых крутых местных ублюдков? Рован Эшфорд? Тащи его задницу сюда. Нет, кандалы не нужны, скажи на приватный разговор. Он не сбежит, если будет заинтригован.

Она отключила связь.

— Что ж, через полчаса мы выясним, кто нам сможет помочь?

— Вы собираетесь обратиться за помощью к местному криминалу? — удивился Кармайкл. — Они смогут устроить налет на тюрьму?

Виконтесса внезапно расхохоталась.

— Отличная мысль, советник! Их тюрьмы и правда не слишком хорошо охраняются. Обязательно прибегнем к вашей идее, если ничего другого не останется. Но для начала я хочу испробовать легальные средства. И раз к арестованному допускают только адвокатов, нам выбирать не приходится.

— На всякий случай я приведу эскадру в повышенную готовность, — сказал Ивор, который все это время размышлял о собственной роли в этом деле.

— На какой случай? — нахмурился Кармайкл.

— На случай, если это политическая провокация, — пояснил Ивор. — Или если арест часть более широкой операции против королевства.

— Вы понимаете, что это подорвет все наши усилия… — начал Кармайкл.

— Командор прав, — отрезала Инесса Маллаун. — Я на всякий случай приостановлю транспортировку новых заключенных, и отдам приказ всем нашим шаттлам вернуться на станцию. Хотя из-за флота у нас не хватает причальных систем, справимся…

Ивор в который раз удивился, что такая хрупкая на вид женщина, способна поддерживать железную дисциплину на станции. Но рулила она уверенно.

Вскоре два охранника завели в кабинет молодого и довольно стильного парня, на котором даже тюремная роба сидела ладно. Он мазнул взглядом по присутствующим и остановился на на виконтессе. Её он рассматривал бесцеремонно, точно прицениваясь. Она только хмыкнула.

— Садитесь, мистер Эшфорд.

Парень сел.

— Что ж, мистер Эшфорд. Так получилось, что нам нужен совет человека, знакомого с местным правосудием. И если говорить конкретно, нам нужен адвокат по уголовным делам, имеющий право практиковать в Одиннадцатом округе. Лучший в своем деле.

— Ого, во что вы вляпались, леди, раз не смогли перетереть вопрос с коллегами?

— Неважно.

— Допустим, я знаю такого адвоката. Что мне обломится за совет?

— Расклад вот какой, мистер Эшфорд. У меня нет полномочий скинуть даже сутки с вашего срока. Но! При всей гуманности нашей пенитенциарной системы, она отнюдь не однородна. В одних имениях отбывать срок лучше, чем в других. И я говорю не только о нравах владельцев, но и, например, о климате. Как вам понравится большое плато Майрхофена, где снег по пояс, а из зверья водятся только овцебыки и карибу. Или граница Пустынного пояса на Барти, где дождь выпадает раз в год, а в остальное время капли испаряются не долетев до поверхности?

— Это одна сторона медали, как я понимаю, а что на счет другой?

— Могу написать маркизу Горскому и он пристроит вас к делу.