– Мавна ещё спит, – сказал Илар вместо приветствия. – Проходи.

Купава мельком улыбнулась и вошла в пекарскую. Крутанулась, отряхнула от муки край стола и встала, прислонившись спиной.

– Я тебе вот молока принесла. Козу подоила. – Она протянула Илару крынку, покрытую тряпицей.

– Да не стоило. – Илар растерянно принял подарок, приподнял тряпицу и вдохнул тёплый запах. – Скоро хлеб будет готов. Хочешь, подожди Мавну тут.

Он старался не смотреть на Купаву, снова отвернулся к тесту и начал катать сладкие кругляши-заготовки для булок. За спиной послышался тихий вздох.

– Илар, – мягко произнесла она. – Мы с Мавной виделись прошлым вечером.

– Ну, вы же подруги.

Купава ненадолго замолчала, а Илар не мог взять в толк: для чего она это сказала? Разве он не знает, что они с сестрой каждую свободную минуту проводят вместе?

Руки утопали в тесте, более мягком и тёпло-золотистым от желтков и масла. Потянуть, сложить, ударить об стол. Перевернуть, потащить, сложить…

– Мавна плохо себя чувствовала. У неё… болела голова. И она сказала, что хочет отоспаться до обеда.

– Так и сказала? – Илар обернулся на Купаву через плечо. Та по-прежнему стояла, прислонившись к столу и чуть опустив голову, будто провинилась. Наверное, просто сонная…

– Да. Сказала, что устала и хочет отдохнуть. Да ты и сам подумай: все эти упыри. Она с ними уже много раз сталкивалась. Любой захотел бы отвлечься. А уж Мавна – да что Мавна? Девчонка. Я бы на её месте неделю пластом лежала, умирала от страха.

– Тогда схожу, проведаю. Может, трав каких надо. – Илар отложил тесто и протянул руку за крынкой с молоком. – Отнесу ей.

Купава испуганно вскинула голову:

– Не надо. Пускай полежит. Захочет есть – сама спустится. – И добавила уже мягче: – Дай ей выспаться, Илар. Не тревожь.

В голосе Купавы разлился мёд и рассветное солнце. Илар хмуро посмотрел на свои руки, испачканные мукой, и на разделённое на несколько частей тесто. Да он бы и на пустой стол уставился, лишь бы не встретиться взглядом с Купавой. Отчего-то её присутствие жгло спину, и Илар не мог понять, мешает она ему или помогает.

– Ладно, – ответил он без уверенности. – Пусть спит. Тогда зачем сама пришла?

– Предупредить. И угостить тебя. Наверняка ты ещё ничего не ел.

Угадала. Не ел – глотнул только студёной воды из той самой бочки. Он повёл плечами и украдкой обернулся.

– Не стоило беспокоиться. Спасибо.

Купава всё стояла. Молчание становилось тягостным, но Илар не знал, что ей сказать, и надеялся, что скоро придёт Айна и они смогут обсудить работу хлебной лавки так, будто Купавы тут вовсе не было.

Так и сложилось. Не успел он заплести венком все маленькие булочки, как дверь распахнулась, и Айна – как всегда собранная и деловитая – впорхнула в пекарскую. Купава тут же засобиралась.

– Ну, я пойду. Покровители в помощь. И Мавну зря не буди.

Илар хмуро покивал и открыл ставни окошка, из которого вели торговлю. Снаружи уже стояли первые покупатели.

Сзади послышались свист и топот копыт. Мавна хотела бы оглянуться, но понимала: чуть замешкается, и верёвка натянется, повалив её на землю. Если упадёт, то встать уже не получится, руки-то тоже связаны. А конь и его хозяин не станут оборачиваться и уж тем более ждать, когда она справится. О помощи и говорить нечего.

Оклик вселил в неё надежду. Вдруг тот человек окажется умнее и поймёт, что она не нежичка? Нельзя же вот так связать незнакомую девушку и тащить куда-то. Найдётся и на этого чародея управа.

– А ну-ка, кто это тут у нас? Ба-а, Смородник, да это же ты!

Их обогнал всадник, изо всех сил изображая притворное удивление. Мавна узнала его – он был в деревне вечером, тот самый чародей с тонкой бородкой и чёрными волосами, стянутыми в узел на затылке.

«Смородник», – повторила она мысленно имя своего пленителя. Тот обернулся с кислым лицом и остановил коня.

– Ирник, – хмуро поприветствовал он.

– Что же, ты завёл себе невесту? – Ирник кивнул на Мавну, хитро щурясь. Он с трудом сдерживал злорадную улыбку, то и дело сверкал белыми зубами. – Но она, кажется, не твоего рода. Вам так не положено.

– Это нежичка, – буркнул Смородник, мельком глянув на Мавну. Он постукивал пальцами по своему бедру: наверное, не терпелось снова тронуться в путь, а Мавна тихо радовалась передышке.

Ирник склонился над ней и втянул носом воздух.

– М-м… Чую нежицкий дух. Но на упырицу она не похожа. Как бы снова не ошибся.

– Не ошибусь.

Ирник спрыгнул на землю и дотронулся до лица Мавны. Его рука была в перчатке, но прикосновение всё равно получилось холодным, и Мавна вздрогнула. Он внимательно всмотрелся ей в лицо, потом осмотрел всю спереди и сзади. Потёр бородку.

– Странная у тебя деваха, Смородник. Что не то – не пойму. Но ты давай, попытай удачу. Не думаю, чтобы этого было достаточно для твоего прощения, но вдруг.

Смородник цокнул языком:

– А ты-то сам чего один в дороге? Неужто Боярышник выгнал?

Ирник рассмеялся:

– Погнал, да не так, как тебя. Мы закольцевали Топи – весь удел под нашей ратью. Скачу обрадовать Матушку Сенницу. А то в последнее время её чаще расстраивали.

Последнее слово он произнёс с нажимом. Смородник сдвинул чёрные брови и сделался ещё мрачнее, чем был.

– Ты-то это, – Ирник крутанул пальцем в воздухе у своего рта, – тряпку у неё вытащи. От жажды помрёт ведь. Со всех сторон будет жаль. Мёртвую нежичку не покажешь, а с мёртвой девкой не развеешься.

Он вскочил на коня, насмешливо кивнул Мавне и поскакал вперёд, обгоняя Смородника.

– Скажу Сеннице, что видал тебя. Ну, удачи с нежичкой, Ми-ирча.

Ирник хохотнул и пришпорил коня так, что у того из-под копыт взметнулась дорожная пыль. Минута – и всадника почти не было видно.

Мавна смотрела, как напряглась спина Смородника и как он сперва хотел стегнуть коня, но передумал; потом как-то суетливо потянулся за ножом и снова остановил себя. Наконец он спешился, размашистым шагом подошёл к Мавне и выдернул тряпку у неё изо рта. Язык и дёсны словно обожгло, стало сухо-сухо, и Мавна закашлялась.

– Держи, – буркнул Смородник, протягивая ей свой бурдюк.

Вспомнив, что руки у неё связаны, он вынул пробку и сам плеснул Мавне в рот. Вода пахла шалфеем и свежим сеном, холодная, будто только что из ручья. Мавна чуть не захлебнулась, но Смородник стал лить осторожнее и даже не отнял бурдюк, пока она сама не отвернулась, напившись. Платье на груди и жилетка теперь стали мокрыми.

– Пожалуйста, – процедил Смородник, не дождавшись благодарности.

Мавна зыркнула на него с ненавистью.

– Было бы за что благодарить.

– За жизнь стоило бы. Хотя можно ли назвать тебя живой? – Он вновь забрался в седло и слегка сдавил бока коня пятками. – Но если будешь кричать или звать своих, снова заткну рот.

– Я не нежичка, – беспомощно выдавила Мавна, но Смородник либо её не услышал, либо решил не верить ни единому её слову. Повторять она побоялась: всё-таки угроза звучала весомо, а идти с тряпкой во рту совсем не хотелось.

Конь пошёл шагом, и Мавна вновь поплелась по дороге, уже приноровившись к своим связанным ногам. Оставалось надеяться, что следующим встречным на пути будет не чародей, а простой человек, которому не чуждо сострадание.

– Я сейчас вернусь, – бросил Илар Айне и вытер руки.

Близился обед, а Мавна так и не спустилась в пекарскую. Надо бы проверить, как она. Хотя Купава очень настойчиво просила не беспокоить…

На его стук никто не открыл. Илар недоумённо хмыкнул и толкнул дверь плечом.

Мавны не было. Ни в постели, ни где-то ещё. Как и части её вещей.

Илар растерянно замер посреди комнаты. Крутанулся вокруг себя. Ещё раз осмотрел кровать. Заглянул в сундук. Зачем-то выглянул в окно. Запустил пятерню в волосы.

– М-Мавна, – выдавил он сквозь зубы.