***

Завтракая, девушка лениво листала соцсети. Нашла новость о той самой сети борделей. Оказывается, это был не фейк, а официальный пресс-релиз регионального главка МВД. Заглянула в свои материалы на сайте. В комментариях к сегодняшней статье уныло болтались два скучных комментария. Зато в позавчерашней дружный треп продолжался. Но и он был какой-то серый, никаких клопов.

В канале Василисы вообще была тишь да гладь: старые видео подписчики давно уже обсудили. А новое она даже не начинала делать… И желания никакого не было!

Василиса рассерженно отшвырнула телефон, взяла любимую экшн-камеру и подошла к окну. Картинка на дисплее была еще более серой, чем в реальности, но девушка упорно ловила едва заметные просветы между мрачными тучами.

Любимое дело всегда помогало Василисе привести в порядок мысли. Вчера она весь вечер крутила их то так, то эдак, но толком ни до чего не додумалась. А сегодня за десять минут разложила все по полочкам.

Вывод был предсказуем: да, ей интересно предложение господина Потехина! И она готова ввязаться в новую авантюру.

Вот только интуиция не просто выла, на дыбы становилась: не влезай!

И вой этот был настолько сильным, что Василиса никак не могла понять: сама она так думает или кто-то что-то нашептал ей во сне? Сны-то были очень странные, нечасто такие снятся.

Отложив камеру, Василиса устроилась поудобнее на кухонном диванчике, закрыла глаза и постаралась вспомнить ощущения во время вчерашней съемки. Но вместо лепнины и витражей ей вдруг представился господин Потехин. В одной руке он держал свою трубку, вторая была небрежно засунута в карман бархатной куртки.

«Барышни нервического склада ума обычно долго думают, — ехидно проговорил он. — Зато целуются вакхически».

Василиса торопливо открыла глаза и поморщилась: тьфу ты, даже в мыслях Кондратий Вениаминович пошлостей ей наговорил!

Хм… Пошлостей… А ведь…

Стоп! Кажется, она поняла, что ей не нравится в этой истории.

Девушка вскочила с дивана, выбежала из кухни, зачем-то заглянула в ванную, в комнату, вышла на балкон. Пока она бесцельно бродила по квартире, мысли крутились с немыслимой скоростью.

Поведение Кондратия Вениаминовича изначально было неправильным, каким-то нарочитым. Сначала он упорно называл Василису мальчишкой, хотя волосы у нее достаточно длинные и фигура не плоская. Если бы он встретил школьницу шестнадцати-семнадцати лет, тогда можно понять его оплошность. Но Василису крайне сложно было принять за мальчика.

Кроме того, он почти сразу решил, что Василиса дворянского сословия. А при этом ведет себя как с горничной, которой можно и пошлостей наговорить: все равно ей некому пожаловаться. На хронического ловеласа, который делает стойку на любую особу женского пола, он не похож. Нет в его глазах ни настоящего азарта, ни блеска. Василисе он больше напоминал не очень талантливого актера, пытающегося вытянуть главную роль.

Получается, врал безбожно Кондратий Вениаминович? Интересно только в чем? И будет ли продолжать лгать и дальше?

Василиса остановилась посреди комнаты, обвела ее глазами… Взгляд уперся в «блогерский» рюкзак.

Правильно! Нужно срочно ехать к Потехину, устроить ему допрос с пристрастием. Интересно посмотреть, как он будет сегодня выкручиваться.

Представив, как она припрет призрака к стенке, Василиса воодушевилась, собралась в считаные минуты. На Петроградку приехала в самом радужном настроении. Не стала ждать автобуса, сразу же помчалась через проходные дворы. Так спешила, что даже не притормозила возле любимого особняка Тиса, не полюбовалась на его причудливую архитектуру — то ли ранний модерн, то ли неоготика. Здесь улочка напоминала средневековую Европу, Василисе нравилось представлять себя в том времени.

Геннадий открыл ей почти сразу, даже не пришлось ждать. Правда, взгляд у него был какой-то настороженный. И почему-то он сразу нахмурился, увидев девушку.

— Здравствуйте! Я вчера была здесь… — затараторила Василиса.

— Драсьте! — буркнул сторож. — Да, я вас узнал, склерозом не страдаю.

— Можно мне войти?

— Это зачем же? Мне сегодня не звонили, о ваших съемках ничего не знаю.

Василиса огорченно прикусила губу. Вчера она совсем забыла, что надо договориться с Геннадием о следующем визите. Но молчать было нельзя: сейчас дверь закроют перед ее носом, и придется Василисе искать обходные пути. Или через стенку призрака вызывать, что тоже не радовало.

— Понимаете, мне в одной комнате доснять кое-что надо, — промямлила девушка. — Совсем чуть-чуть…

— Это вы у начальства спрашивайте. — Мужчина снова насупился, делая вид, что закрывает дверь. — Они решают.

Но его глаза при этом так подозрительно блеснули, что Василиса рискнула пойти ва-банк. Немного подавшись вперед, она торопливо прошептала:

— А может, договоримся?

Геннадий бросил быстрый взгляд на улицу и приоткрыл дверь чуть шире:

— Заходите!

Сумма, запрошенная рабочим, была не очень большой — как раз хватит, чтобы пару раз на американских горках прокатиться. Василиса даже торговаться не стала. Если он взял деньги один раз, возьмет и во второй. Журналистку это устраивало: еще неизвестно, сколько раз придется с Кондратием Вениаминовичем встречаться, а денежные отношения с Геннадием самые надежные.

— Не хотите ли кое-что узнать, девушка? — деланно-равнодушным тоном сказал сторож, пряча деньги в карман. — Если добавите сверху, расскажу.

— Смотря что предложите. — Василиса безразлично пожала плечами.

Хитро глянув на нее, Геннадий ухмыльнулся: сейчас каждый из них вел свою игру.

— Интересовались тут вами, — лениво проговорил он. — Вчера. Почти сразу, как вы ушли…

Журналистка напряженно замерла, по ее спине пробежался неприятный холодок. Взглянув исподлобья, она вытащила еще одну купюру и протянула ее сторожу:

— Кто?

Геннадий взял купюру, аккуратно разгладил ее, неторопливо положил в карман. И только после этого начал говорить. Медленно, отрывисто, будто взвешивая каждое слово.

— Мужчина какой-то. Небедный, с деньгами. И мне заплатил. Я и не отказывался — не с моими доходами.

Он вызывающе посмотрел на Василису. Мол, и попробуй что-то возразить!

Но девушку его гримасы не интересовали, только информация.

— Что этот мужчина хотел? — поторопила она сторожа.

— О вас спрашивал. Я все честно ему и сказал. Что впервые вас видел, что вы из газеты, о старых домах пишете. Правда, ни имени вашего, ни газеты не называл. Мне это знать не положено, да и интереса особого нет. Начальство приказало — я и впустил.

— Как он выглядел?

— Молодой, приличный, в плаще. Возраст не поймешь. Глаза колючие, опытного мужика, а выглядит как пацан. И говорит как-то странно. Легко, не мекает-бекает, но то ли шепелявит, то ли мямлит. Иногда хорошо его понимал, а иногда переспрашивать приходилось.

— Может, иностранец? — подсказала Василиса. — Акцент у него?

— Да не-е, — отмахнулся Геннадий. — Он не был чернявым. Скорее, белобрысым. Не так чтобы совсем, но почти да.

Что в понимании рабочего значит «почти да», девушка не стала уточнять.

— Разве иностранцы обязательно смуглые? — удивилась она. — А как же финны?

— Не, это не финн был. Тех я знаю, — уверенно заявил сторож.

Василиса не стала его расспрашивать дальше. И так было понятно, что вчерашний наблюдатель решил собрать о ней информацию. Каким бы путанным ни было описание Геннадия, незнакомец идеально под него подходил.

***

Кондратий Вениаминович сидел на том же месте. В своем любимом кресле, но читал в этот раз не газету, а книгу. «Наука о любви. Въ двухъ частяхъ» — прочитала Василиса на обложке, когда поднялась к нему на «антресоль».

— Вы уже соскучились по мне, энергичная анархистка? — вместо приветствия спросил он, пыхнув трубкой. — Не ждал вас так быстро.