Честно говоря, тайна бабушки разочаровала Василису. Эта комната была очень похожа на кабинет, только более темная. Круглый стол из темного дерева, пара стульев возле него, темное массивное кресло с высокой спинкой, узкая тахта, покрытая немарким покрывалом. Стены оклеены еще советскими обоями унылого синего цвета. И больше ничего!

— Открой окно! — скомандовала бабушка, прикрывая за собой дверь.

Василиса подскочила к окну, дернула шторы, ожидая, что на нее посыплются клочки грязи и дохлые мухи. Но, к ее удивлению, пыли не было. Да и подоконник был достаточно чистым, и стекла. А ведь убирать в этой комнате бабушка не разрешала!

Повернув шпингалет, девушка осторожно дернула старую деревянную раму. Немного кряхтя, она распахнулась. За окном уже стемнело, только свет фонарей, освещавших дорогу, пробивался сквозь ветви деревьев.

— Отойди, не мешай! — приказала бабушка.

Василиса послушно отступила вглубь комнаты.

Тем временем бабушка подошла к окну, отставила палку, оперлась руками о подоконник… и громко каркнула!

Какая-то женщина, шедшая по дороге, услышала это «кар» и подняла голову, внимательно всмотревшись в кроны деревьев.

Бабушка не обратила на нее никакого внимания. Она набрала побольше воздуха и повторила уже громче и раскатистей:

— Кар-р-р!

— Кар-р-р! — донеслось откуда-то снаружи. — Кар-кар!

— Помоги мне! — приказала бабушка Василисе. — Уведи от окна.

Девушка подскочила к ней, осторожно взяла под локоть.

— Быстрее! — пробормотала бабушка, валясь на Василису. — Оттаскивай!

Внучка подхватила ее под мышки и сделала пару шагов в сторону.

— Ка-а-ар-р-р! — раздалось совсем рядом с окном. — Кар-р-р!

Резкий порыв ветра взъерошил кудряшки Василисы. Кто-то большой и черный, нырнув в окно, пролетел у нее над головой, едва не зацепив крыльями.

— Кар-р-р! — Темная птица, сделав круг под потолком, нырнула под стол.

— Окно закрывай! А то улетит! — скомандовала бабушка, энергично двинув внучку острым локотком.

Вырвавшись из рук Василисы, она схватила палку и осторожно развернулась к столу. И куда девалась ее старческая неповоротливость? Глаза старушки блестели азартом, она решительно шагнула к столу.

Когда Василиса, закрыв окно и задернув шторы, обернулась, бабушка уже стояла у стола. Чуть согнувшись, она тыкала палкой под стол и сердито повторяла на разные лады:

— Кар? Кр-ра! Кар-р? Кру!

Птица молчала, будто ее и не было.

— Кур-р! Кыра! — не успокаивалась бабушка. — Курре!

— Кур-ре? — донеслось осторожное из-под стола.

— Курре, курре! — обрадовалась бабушка. — Кыр-карра!

Василиса широко распахнутыми глазами смотрела на это представление. Огромная ворона — это была она! — наконец-то вышла из-под стола и сосредоточенно перекаркивалась с бабушкой.

Свет в комнате не был включен, но из щели между шторами пробивался свет фонарей. Девушка хорошо видела, как птица немного поджимает хвост, когда каркает, как мелькает розовая пасть, когда она раскрывает клюв.

— Кра? Кыр-кыр? — спрашивала она.

— Карра-карра! — отвечала ей старушка.

Родная бабушка Василисы! Заслуженный врач РФ! Известный в городе специалист, к которому до сих пор приходят на прием. И она вылечивает!

По сравнению с этой сценой общение Василисы с Потехиным казалось пикником на лужайке. Правда, с легким налетом пошлости.

— Чего стоишь? Садись! — бабушка наконец-то вспомнила о Василисе.

Девушка послушно прошла к креслу. А что ей еще оставалось делать? Не психушку же вызывать! Хотя, может, и не помешало бы.

— Крры! — Бабушка кивнула вороне. — Кур-ра!

— Акр! — как-то сдавленно ответила ворона, взлетев под потолок…

И спикировала прямо на голову Василисе!

Девушка хотела пискнуть от испуга, но ее будто парализовало — не смогла выдавить из себя и звука.

— Кр-рык! — раздалось где-то совсем рядом, и широкое черное крыло слегка проехалось у нее под носом, будто вытирая.

— Курра? — донеслось снова.

Перед Василисой появился клюв: ворона наклонилась, чтобы заглянуть ей в глаза.

— Кур-ра? — как-то обеспокоенно повторила она, слегка моргнув круглым черным глазом.

— Кур-ра… — на всякий случай пробормотала Василиса, чувствуя, что вот-вот рухнет в обморок.

— Кра-кра! — подтвердила бабушка, беспокойно теребя крупный перстень из потемневшего серебра.

Вид у нее был, мягко говоря, не очень адекватный. Прическа немного растрепалась, глаза странно поблескивали, на щеках выступили крупные красные пятна.

Василиса обреченно закрыла глаза. Можно, она сейчас уснет, а когда проснется, все будет по-прежнему? Ее мозг уже не выдерживает!

— Не спи!

Громкий вопль раздался прямо над ухом Василисы. Он буквально взорвал пространство вокруг.

Девушка испуганно подскочила, посмотрела на бабушку. Бабушку?! Где она, почти девяностолетняя старушка? Перед Василисой стояла пожилая женщина, вполне себе бодрая и очень энергичная.

— Сходи на кухню, принеси большой медный таз, тяжелый подсвечник из шкафчика, ведро с колодезной водой...

— А где я колодезную воду возьму? — опешила Василиса.

— У меня запасы! В кладовке белая канистра стоит.

— Может, я запишу? А то забуду.

— Пока до кухни дойдешь? Иди скорее, не рассусоливай! И спички не забудь, и свечку! Большую, восковую!

Бабушка была так решительно настроена, что у Василисы появились не очень хорошие предчувствия. Однако возражать она не рискнула, бабушка и палкой могла достать за непослушание. А то и наградной маузер поискать.

— Присаживайся к столу! — скомандовала бабушка, когда Василиса все принесла.

— Ик! — Девушка даже сказать ничего не смогла от испуга, хорошо хоть что-то смогла из себя выдавить.

Руки у нее были ледяные, живот сводило судорогой, толпы мурашек на спине исполняли медленный торжественный танец.

Плоский таз с водой стоял уже на столе. Старый, потемневший от времени. В нем, прямо в центре, разместился тяжелый высокий подсвечник с толстой темно-желтой свечой.

Когда Василиса села на стул, бабушка тут же что-то забормотала, забубнила. Обошла вокруг стола трижды, время от времени взмахивая рукой. Девушка не смотрела на нее, сверлила взглядом незажженную свечку. Ей было реально страшно. Может, надо было родителям позвонить, попросить, чтобы пришли? Они бабушку дольше знают.

Рука бабушки — Василиса отчетливо видела кожу в мелких пигментных пятнышках, выпуклые полоски вен, аккуратный маникюр — поднесла к свече горящую спичку, зажгла ее. Огонек вначале был робким, но потом разгорался все сильнее. Девушка не могла отвести от него глаз. Это обычная свеча так горит?!

— Ворон вещий, помоги. Если нужно будет, крылом подмахни, клювом подтолкни, — уже внятнее забормотала бабушка.

— Ка-ар! — раздалось откуда-то сбоку.

Василиса снова вздрогнула. Она почему-то решила, что ворона уже улетела. Но птица никуда не делась, по-прежнему сидела на высокой спинке кресла. Нахохленная, взъерошенная, она казалась вдвое больше обычного.

Пока девушка рассматривала ее, бабушка схватила какой-то шуршащий белый пакетик, лежавший на столе, и ловко его разорвала.

— Протяни мне руку. Левую! — скомандовала она.

Девушка послушно протянула ладонь.

— Ой! — Василиса едва не подпрыгнула от неожиданности, почувствовав сильный укол.

Но бабушка даже бровью не повела. Ловко выдавила из ее пальца каплю крови, стряхнула ее в таз. Потом, уколов и свой палец, тоже поделилась кровью. Вода сразу же забурлила, всплеснула, будто облизнулась. От подсвечника пошли круги.

Василиса, как завороженная, смотрела на таз. Ей почудилось, или его дно посветлело, а в нем начали мелькать какие-то изображения?

— Не туда смотришь! — снова одернула ее бабушка. — Смотри мне в глаза, взгляд не отводи.

Она уже сидела напротив, протягивая к Василисе руки.