— Кроме того, ты исключительно честным путем добываешь свои видео. А также совсем не интересуешься сомнительными историями и старинными кладами.

— Сомнительными историями приходится интересоваться — это мой хлеб. Я ведь журналистка.

— Я уже понял, журналистка, — вздохнул Александр. — Пойдем искать скамейку. Я возьму тебя на руки и ты мне все-все расскажешь.

— А почему сразу на руки? — опешила Василиса.

— По нескольким причинам. Во-первых, я подозреваю, что скамейки еще сырые после утреннего дождя. Во-вторых, так мы будем смотреть в разные стороны. Ты будешь наблюдать за особняком — следить, не примчался ли господин в приметных штанцах. Я буду видеть тех, кто прогуливается сквером.

— А в-третьих, на таком близком расстоянии ты сможешь следить за моими психомоторными реакциями и сразу почувствуешь, если я что-то недоговариваю.

— Тебе не кажется, что мы друг друга стоим?

— Я это давно поняла!

Александр клещом вцепился в Василису, не отстал, пока не выпытал у нее все о Доме аферистов и знакомстве с Кондратием Вениаминовичем. Впрочем, девушка и не пыталась что-то скрыть — Саша, как и она сама, влез в это дело всеми конечностями. Имел право знать.

Кроме того, Потехин-младший не задал ни одного лишнего вопроса о делах журналистки Богдановой. Спрашивал строго по делу. Это Василиса тоже отметила и мысленно поставила ему большой жирный плюс.

— Тебе не кажется, что наши друзья задерживаются? — спросил Александр, когда они закончили с деловым разговором.

— Кажется. По моим подсчетам, давно уже должны быть здесь. Тем более, моя оранжевая куртка издалека видна.

— Ты не хочешь сходить в музей, на месте поискать следилку? Если честно, я уже немного подмерз на этой лавочке. Заодно и гусей наших поторопим.

— Пожалуй, я бы зашла, посмотрела, как организована работа коллег. Тем более, в музей как раз заходит большая группа китайцев, сотрудникам будет не до нас.

— Тогда чего мы медлим?

Конечно, смешаться с китайцами им не удалось, но в музее было так людно и шумно, что на них никто не обращал внимания. Чужой взгляд уже не так раздражал Василису — идея Потехина, пусть и в таком специфическом исполнении, сработала. Тем не менее, девушка чувствовала, что источник находится где-то рядом внутри. Проходя по залам, она старательно рассматривала стеклянные шкафы с экспозициями, витрины, интерактивные стенды, а сама прислушивалась к своим ощущениям.

Плохо ей стало у входа в один из залов. И тянуло туда с немыслимой силой, и казалось, что как только зайдет, произойдет нечто страшное. Александр сразу почувствовал, что с Василисой что-то не так, взял ее за руку.

— Нашла? — спросил еле слышно, едва-едва губами шевельнул.

— Нашла, — так же, почти беззвучно, ответила девушка.

— Магию из браслета не хочешь выпустить? Страви чуть-чуть, я прикрою тебя. Им много не понадобится, а ты увереннее будешь себя чувствовать.

— Хорошо, — кивнула Василиса, осторожно оглядываясь.

Увидев какой-то стенд, стоявший достаточно далеко от двери, она подошла к нему и сделала вид, что рассматривает старые фотографии. Александр остановился рядом, прикрывая ее от посетителей. Девушка сдвинула накопитель экраном вниз, попыталась нащупать едва заметный рычажок и чуть не отдернула руку — он был горячим. Василиса сильнее прижала его и почувствовала, как магия возвращается к ней, растекается теплом по ее сосудам.

— Сейчас ты похожа на кота моей бабушки, — шепнул Александр. — Он с таким же видом ест сметану, «случайно» найденную на столе.

— Не смеши меня! — еле сдерживаясь, попросила Василиса. — Мне надо вовремя остановиться, чтобы потом не пугать окружающих глазами-фонарями.

— Да-да! Кот, если переест сметаны, тоже выглядит офонаревшим от счастья.

— Перестань!

Василиса попыталась ткнуть его локтем в бок, но Потехин вовремя увернулся:

— Ты что?! Хочешь короткое замыкание устроить? Твоя магия да моя магия…

— …Да вражеская следилка! Пойдем уже, а то мы своим нездоровым хихиканьем привлекаем много внимания.

Девушка снова нащупала рычажок, прижала его, отключая. Он был не таким горячим, чувствовалось, что сбросил часть накопленного.

Походя к двери, Василиса почувствовала, что ей уже не так страшно. Она чувствовала «следилку», но не боялась ее.

Продолжение - уже завтра, около 12.00-13.00. Не пропустите!

Василисе даже смотреть не надо было, куда идти. Большая треугольная витрина сразу притянула ее взгляд. В ней реконструировали какой-то интерьер, центральным элементом которого стала допотопная пишущая машинка.

— Настоящий «Ундервуд»! — восхищенно прошептал Александр. — Мне всегда хотелось на такой поклацать… Василиса, ты что?

— Она ведь и сейчас клацает… Машинка что-то печатает. Ты не видишь?

— Нет, тебе чудится.

Потехин хотел приобнять Василису за плечи, но девушка уклонилась:

— Не мешай!

А сама старательно всматривалась в легкое марево, окутывавшее «Ундервуд». Она буквально видела, как «танцует» клавиатурное поле, подчиняясь движениям невидимых пальцев. Слышала, как машинка тихонько отстукивает что-то. Наверное, очередное донесение. Но кому? Кто заставляет работать старое устройство — призрак или маг?

Девушка тряхнула головой, прогоняя видение. Картинка была не сегодняшняя, в ней царил полумрак, будто за окном шел дождь. Сейчас сквозь занавеси пробивалось солнце, а машинка молчала. Будто замерла, притаившись. Выжидала, когда Василиса уйдет?

Подойдя вплотную к стеклу, журналистка присмотрелась внимательнее. Ей показалось или молоточки с буквами чуть подрагивают? Будто готовы подать сигнал в любой момент.

Василиса подняла правую руку, раскрыла ладонь, прижала ее к стеклу, провела вверх-вниз. Стекло казалось толстым, прочным, но ни для призраков, ни для магии этот барьер не был преградой. От машинки к окнам тянулись какие-то нити — стоя в углу, "Ундервуд" знал, что происходит на улице.

Девушка почувствовала, как подушечки пальцев начало покалывать. Здесь поработал маг! Причем, какой-то неизвестный: и мистер Джой, и напавший на Василису ощущались по-другому. Было у них что-то общее, но все-таки разные люди.

Увлекшись исследованием, девушка не заметила, когда китайцы перешли в другую часть особняка. Стояла у витрины, чуть ли не прижимаясь к ней.

— Отойдите, пожалуйста. Так близко нельзя подходить, — раздался рядом с Василисой скрипучий резкий голос.

Девушка поспешно отступила. Пожилая служительница, увидев на стекле след от ее ладони, укоризненно покачала головой. Александр, понимая, что сейчас разразится конфликт, поспешил на помощь Василисе:

— Вы не помните, откуда у вас этот экспонат? — кивнул он на «Ундервуд». — Мой друг, коллекционер, ищет похожую.

Женщина поморщилась так выразительно, что Василиса сразу поняла: их ждет занимательная история.

— Данная композиция поступила в дар от господина Майкла Потекина в девяносто третьем году, — неохотно сказала служительница. — Вот, на табличке все указано.

— Майкла? — заинтересовано переспросил Александр. — Получается, эмигранта? Может, он был Потехин?

— Я не знаю, как его по-настоящему звали, — нервно дернула плечом служительница. — В начале девяностых много таких было, из-за бугра. Важные, надутые, жить учили. А этот дольше всех крутился, никак отвадить не могли. Начал с подарков музею, вот начальство нюни и распустило. А он потом начал хлопотать, чтобы музей закрыли!

Гневно сверкнув глазами, женщина так сердито посмотрела на «Ундервуд», что Василисе почудилось, будто его клавиши испуганно вжались. Но Александра было сложно смутить строгим взглядом, он продолжил допытываться:

— Почему вы думаете, что именно Потекин хлопотал? Мало ли какие слухи ходили. Вы же знаете, в наших газетах чего только не напишут.