Ветер вместо ответа развернулся лицом к пустыне, заложил руки за спину и чуть опустил подбородок, исподлобья наблюдая за пейзажем — над барханами постоянно бегали туда-сюда маленькие вихри, играя с песком. Казу истолковал позу робота по-своему: сначала поклонился дюнам в пояс, потом сложил ладони над головой и поклонился ещё раз, в довершение упал на колени и поцеловал землю.
— Границу охраняет не он, — просто и в то же время зловеще ответил Ветер. — Он лишь задабривает настоящих охранников.
Гес с приоткрытым ртом смотрел на вихри, потом цыкнул, пробормотал «ну вас всех» и недоверчиво скрестил руки на груди.
Казу сам, без чьей-либо просьбы вынес из сарая закупоренный глиняный кувшин и предложил его ламерийцу. Тот брезгливо осмотрел его со всех сторон, чуть скривился, но всё-таки вынул пробку и начал жадно глотать воду. Гес почти опустошил сосуд, когда Казу вдруг вырвал его из рук и, страшно ругаясь, вылил остатки воды на песок.
— Делиться надо! Нехорошо, ай, нехорошо! — грозя костлявым пальцем, заявил старик.
Гес молча вытер губы, одарил Казу испепеляющим взглядом и привалился плечом к теневой стороне сарая.
Рэйзор проверил статус зала заседаний: все ждали Тсадаре Лараша, задерживающегося по неизвестной причине. Ветер, не двигаясь, продолжал смотреть на пески, и свечение его «настроенческих» диодов постепенно угасало как остывавшие угли. Казу с участием тронул его за руку.
— Что грустишь, мой хороший?
Диоды задумавшегося Ветра тут же разгорелись в полную силу.
— Я принимал равноправие за данность, — медленно проговорил он. — И не ценил хорошее отношение коллег.
Гес пренебрежительно фыркнул, и Рэйзору всерьёз захотелось сделать ему выговор при всей компании — ничего смешного в нелёгком, да ещё и публичном признании разведчика не было.
— Добро, сын пустыни, добро. Растёшь. — Казу потрепал Ветра по металлической щеке и тяжело вздохнул. — Да-а-а, все на заводе погибли. Но горевать не стоит, на всё воля Имаха. Как он решил, так и будет.
Ветер сразу уцепился за неосторожное слово:
— Так это дело рук Имаха?
— Имах без суда не убивает! — горячо возразил Казу. — Но на всё его воля.
Ксарат Лараш наконец-то пришёл на заседание. Хотя Казу не понимал на око́ре ни слова и не имел при себе никакой аппаратуры, Ветер предпочёл ограничиться изображением поменьше — всё равно на фоне грязно-жёлтой стены сарая, да ещё и в сгущающихся сумерках оно получилось красочным. Выпустив одного дрона для проекции двухмерного видео, разведчик перенаправил звуковой сигнал из динамиков в наушник-переводчик Геса. Рэйзор, в свою очередь, транслировал свою речь в другой мир через собственные передатчики. Ламерийцу пришлось на время отключить микрофон, потому что дробаку категорически не понравился звук лопастей «птички»: животное истошно орало и бестолково металось по тесному загону, пока Казу не отвлёк его какими-то галетами. Потом старик уселся на стул и как ни в чём не бывало задремал, нисколько не интересуясь делами гостей…
На Тохше о поведении Ухира Сиддика уже знали — Рэйзор передал запись беседы, предварительно вырезав свой диалог с Гесом. Спор развернулся нешуточный. В чистом виде ориум имел единственный недостаток — довольно низкую температуру плавления, но качества ориумных сплавов превосходили все известные тохшанам соединения. Пока что запчастей хватало. Как ни прочна ориумная сталь, можно повредить и её, поэтому рано или поздно запасы подойдут к концу. Многие бронемашины и самолёты проектировались именно с учётом использования ориума: замени его чем-то аналогичным по прочности — серьёзно упадёт грузоподъёмность, а то и вовсе рама не выдержит нагрузки; замени лёгкими композитными материалами — просядет класс защиты.
Рэйзор слушал ожесточённую дискуссию и понимал, что зависимость «Третьей стороны» от ориума в итоге перевесит этические нормы. Против военной операции выступали только двое членов Совета, ещё трое воздерживались от однозначного ответа, а остальные категорически поддерживали борьбу за ориум. Гес самодовольно поглядывал на робота: мол, я же тебе говорил! И правда, стоило ли отказываться в кабинете Сиддика, если в итоге Совет согласится с предложением Геса? А теперь ушлый лионтиец ещё и какое-нибудь дополнительное условие поставит. Безопасность Тохша по-прежнему имела наивысший приоритет для Рэйзора, но захват чужих территорий пахнул совсем дурно. По сути это может положить начало серии военных операций, а там и мэйр Саморе задастся вопросом: почему это «Третья сторона» помогает другим цивилизациям, но не решает конфликты между странами на Тохше?
О первом условии Сиддика, передаче Ветра во владение КОРС, и вовсе не вспоминали — как будто судьба разведчика уже была предрешена…
Тсадаре Лараш, ранее внимавший сослуживцам, постучал ладонью по столу, и разговоры стихли.
— Я считаю, что маштар Ухир Сиддик загнал нас в рамки ложного выбора, — размеренно произнёс Лараш. — КОРС на сорок девять процентов принадлежит государству, однако, Сиддик не стоит во главе Лионта, и он не вправе решать, вступит ли страна в войну. Очевидно, он пошёл на шантаж, чтобы быстро вернуть доступ к рудоносной жиле. Лионт — развитое государство, и тем не менее, война не обойдётся без существенных потерь с их стороны. Мы должны обсудить варианты решения конфликта с правительством Лионта, а не заниматься подписанием локальных договоров. Кроме того, вряд ли мэйр Ойбо Атарес или наши спонсоры одобрят расходы на захватническую войну. Необходимо учитывать все эти факторы, а не в спешке выбирать, помогать Лионту или нет в операции против Монеха.
— И сколько мы будем это обсуждать? — нетерпеливо спросил Гес. — День? Два? Месяц? Силой или нет, но КОРС вернёт себе доступ к ориуму, только нас к кормушке уже не пустят. До уничтожения завода мы им были нужны меньше, чем они нам. Что тогда, воевать с Лионтом будем?
Офицеры одобрительно зашумели, соглашаясь с доводами Геса. Дробак, только что с хрустом жевавший галеты, вдруг опять хрипло замычал. Микрофон Геса подхватил звук, и тохшане озадаченно умолкли.
— С-скотина, — прошипел Гес. — Простите, это я не вам.
В диалог неожиданно вмешался Эдель Маллинан.
— Извините за наивность, а почему Лионт до сих пор не захватил территорию Монеха? — спросил он в наступившей тишине. — Если не ошибаюсь, оба государства существуют около полутора тысяч лет. Возможно, уровень современной морали не позволяет Лионту без веских причин выступать против соседа, но раньше, скажем, сто или двести лет назад? Даже в ту эпоху Лионт должен был существенно опережать в развитии Монех. И всё же эта отсталая страна остаётся независимой. Почему?
Рэйзор посмотрел в сторону дюн с шаловливыми вихрями, танцующими на песчаных склонах, потом перевёл взгляд на разведчика. Ветер еле заметно кивнул.
Акан Хан, молчавший практически всё заседание, трижды лениво хлопнул в ладоши и расплылся в ехидной улыбке.
— Какие правильные вопросы вы задаёте, торерат Маллинан, — сладким голосом произнёс он. — Я бы даже сказал — блестящие.
Пока Эдель Маллинан соображал, похвалил его торерат Хан или унизил, инициативу перехватил торерат Лиан Войтен.
— Торерат Маллинан меня немного опередил, я испытываю похожие сомнения. — Войтен бегло просматривал документы на личном планшете. — Добавлю, что примерно каждые восемьдесят-сто лет Лионт пытается подчинить себе Монех. Нынешнее обострение конфликта, правда, наступило рановато — всего через шестьдесят пять лет с предыдущего вторжения. И каждый раз Лионт терпит неудачу. Непогода, болезни солдат, смерть правителя Лионта, затопление флота в результате столкновения с рифами — множество разнообразных причин. Выходит, сейчас мы Лионту нужнее, чем Лионт — нам, и можно не торопиться с ответом, ксарат Келлемон. Да, кстати: экспертное мнение ксарата Келлемона мы уже слышали, а какова ваша оценка, ксарат Рэйзор? Вы ведь, так сказать, тоже непосредственный участник событий.
Войтен аккуратно, практически незаметно подыгрывал Рэйзору, и робот был очень благодарен своему подчинённому за такую поддержку. Лиан Войтен выстроил двойственные отношения с командиром: принципиально обращался к нему на «вы» и по званию, никогда не обсуждал с Рэйзором ничего, кроме работы, и при этом, будучи членом Совета, практически всегда опосредованно выступал на его стороне. До сих пор никто не заподозрил Войтена в излишнем услужении Рэйзору.
