Рэйзор столько раз слышал недоумение, начинающееся с вариаций замечания «ты же робот», что подумывал написать монографию под названием «Я же робот» и убедить сослуживцев прочесть её от корки до корки.

— Меня могут счесть заинтересованным лицом и заподозрить в подделке изображения, — терпеливо пояснил Рэйзор. — Фотоснимки, сделанные другими людьми, добавят веса доказательствам.

— Простите, а что за инцидент вы имеете в виду? — недовольно вопросила одна из женщин, поправив очки на переносице. — Выражение личной оценки? Так, простите, у нас в «Третьей стороне» свобода изъявления мнений, и никто не вправе запрещать их озвучивать или выражать другим способом. Тирании, простите, в Саморе нет, и доносить на людей или требовать найти виновных просто из-за непопулярной идеи вы…

— Простите меня и вы, — чуть невежливо перебил Рэйзор. — Разумеется, вы абсолютно правы: и в Саморе, и в «Третьей стороне» преследования из-за суждений запрещены. Однако порча оборудования влечёт за собой административный штраф. В данном случае желание поделиться мнением не может послужить оправданием.

Расчёт оказался верен: люди растерялись, и их желание переспорить робота быстро сошло на нет.

— Вынужден вас покинуть, у меня важная встреча. — Рэйзор чуть поднял яркость диодов. — Пожалуйста, не забудьте переслать фотографии, или мне придётся напомнить о просьбе в личных сообщениях. Доброго вечера.

Имена и фамилии связистов Рэйзор вытащил из организационного реестра ещё в самом начале разговора. Словами он никогда не разбрасывался, поэтому намеревался выполнить обещание, если сослуживцы заупрямятся.

Снимки пришли быстро — он даже не успел дойти до кабинета Лараша. Препятствие возникло там, где Рэйзор не ждал: заявку о вандализме сразу закрыли как несущественную, сославшись на то, что маркер, которым изрисовали проекционный стенд, легкостираемый. Новую заявку об угрозах жизни и здоровью сотрудников тоже отклонили с примечанием «нет состава преступления». Кто-то из подчинённых торерата Маллинана явно покрывал нарушителей, не желая соглашаться с аргументами робота.

За окном уже стемнело, когда Рэйзор постучал в кабинет начальника. Мало кто в «Третьей стороне» любит обсуждать серьёзные темы в спешке, перед концом рабочего дня, и он небезосновательно опасался, что ксарат Лараш предложит перенести встречу на завтра. Рэйзор попробовал угадать настроение собеседника по мимике и интонациям, но безуспешно. Тсадаре Лараш напоминал многовековую глыбу, торчащую близ побережья: как бы ни шумели волны, как бы ни волновался океан, камень оставался незыблем. Если работа в «Третьей стороне» и подточила характер Лараша за долгие годы, то окружающие всё равно не могли этого заметить: он по-прежнему общался со всеми в отстранённо-вежливой манере.

Военные обменялись приветствиями, и Лараш указал Рэйзору на место за столом. Рэйзор вкратце обрисовал идею со спонсорством, и самориец неожиданно отнёсся к ней весьма положительно.

— Мы с Советом уже рассматривали такой вариант наряду с частными инвестициями, — пояснил Тсадаре Лараш. — Большинство офицеров склоняется к спонсорству — инвестиции сулят частичную потерю контроля над организацией. Простите, я решил не приглашать вас на прошедшее заседание Совета — многие возражали против вашего присутствия. Боялись, что вы будете настаивать на соблюдении традиций. Я рад, что ваша оценка ситуации совпадает с мнением людей.

Оказывается, Рэйзора уже опередили, и ничего по сути нового он предложить не мог… Придётся переходить к конкретике. он рассказал Ларашу о заинтересованности отца Селисы в новом партнёрстве, и самориец вскинул брови:

— Омарат Аванис — дочь владельца топливной компании? Я удивлён, что она не сообщила о конфликте интересов в отдел кадров. Она ведь заведует логистическим отделом. Кто выбрал именно этого поставщика топлива? Аванис?

Не хватало только подставить Селису под удар, и Рэйзор поспешил внести ясность:

— Нет, омарат Аванис получила эту должность уже после подписания первого контракта.

— Но продлевает его всё-таки она.

— Селиса Аванис зарекомендовала себя как профессионал своего дела, и решения она принимает на основании финансовых и технических показателей, а не личных предпочтений.

Тсадаре Лараш чуть склонил голову набок.

— Вы очень рьяно её защищаете, ксарат Рэйзор.

— В этом нет необходимости, ксарат Лараш. В досье Селисы нет ни единого замечания, административного дела или отрицательной рекомендации.

— Ну хорошо. — Тсадаре Лараш задумчиво пожевал губами. — В таком случае, похвалю вас за предприимчивость. Я готов рассмотреть предложение о спонсорстве. У вас есть ещё какие-то вопросы?

Оставалось немного времени до конца встречи, и Рэйзор решил упомянуть некомпетентность следственного отдела. Не самая лучшая тема для разговора, но оставлять всё на самотёк он не собирался. Однако, в немалой степени он превышал полномочия: вместо того, чтобы привлекать к делу самого Лараша, достаточно подать жалобу на работу отдела расследований. И всё же робот подготовил аргументы для Тсадаре Лараша, способные убедить его в серьёзности проступка неизвестного недоброжелателя.

— Я не вижу формальных нарушений, ксарат Рэйзор. — Лараш положил локти на стол и сцепил пальцы. — Конечно, вы бережёте репутацию в преддверии выборов, но если переформулировать жалобу и наказать виновных, то тень упадёт, в первую очередь, на вас. Вы это понимаете?

— Позвольте вас поправить, ксарат Лараш. В данном случае речь не о репутации, а о безопасности моих подчинённых и избирателей. Если я не способен защитить людей, то и лидер из меня никудышный. Слово «смерть» в надписи вполне ясно даёт представление о готовящихся беспорядках. На базе до сих пор действует чрезвычайное положение, и я считаю, что нельзя игнорировать физические угрозы. Если «Третья сторона» треснет изнутри, врагам останется только ударить посильнее и окончательно расколоть организацию.

— Со всем уважением к вашим боевым заслугам, ксарат Рэйзор… — Тсадаре Лараш выдержал многозначительную паузу. — Участие робота в выборах и есть причина трещин.

— Я действую исключительно в рамках военного устава «Третьей стороны», ксарат Лараш. — «Настроенческие» диоды Рэйзора полыхнули зелёным. — Готов сняться с выборов в любой момент, если нарушаю какие-либо правила.

— Надеюсь, вы действительно чётко представляете, что и, главное, зачем делаете. Единственная причина, по которой я ещё не созвал экстренное заседание и не поставил ребром вопрос об исключении всех нелюдей из выборов, это глубокое уважение к Эрсу Лешто. Он в вас верил, ксарат Рэйзор. Не просто верил — доверял. Постарайтесь не опорочить память создателя, раз уж спасти его вы не успели.

Тсадаре Лараш бил по больному. Рэйзор до сих пор каждый день заново прокручивал видеозапись нападения на Эрса, покадрово разбирая съёмку.

Лараш демонстративно глянул на солерсы, намекая, что встреча подходит к концу.

— Я потерял мудрого наставника в лице Эрса Лешто, — откровенно признался Рэйзор, и Лараш чуть сощурился. — Он помогал разобраться в психологии толпы. Я могу справиться с неприязнью людей при личных беседах, но мотивация групп по-прежнему туманна. Я соблюдаю законы…

—… и пользуетесь лазейками, — успел вставить Лараш.

—… и предоставляю максимально подробный план действий, но сталкиваюсь с беспричинной, необъяснимой ненавистью, — продолжил Рэйзор, никак не отреагировав на укол Тсадаре Лараша. — Я ни разу не давал повода усомниться в своей верности «Третьей стороне». И всё же многие видят во мне предателя. Это абсурд.

— Нет, это как раз закономерность, — усмехнулся Лараш. — Вы не чувствуете настроений в коллективе и пытаетесь навязаться, считая, что люди либо привыкнут, либо смирятся. Захватчики Тохша тоже так думали.

В кабинете опять воцарилась тишина. Лараш как будто повторял за Селисой, только другими словами. Рэйзор всё-таки сдался и признал поражение в споре:

— Спасибо за урок, ксарат Лараш. Позвольте попросить совета, как мне следует поступить, чтобы доказать искренность намерений?