Доктор Кили полностью разделял ее страхи, но поскольку в таком состоянии ребенка нельзя было поднимать с постели, сказал, что девочку придется оставить на их попечение в надежде, что мистер Поттер не допустит применения сомнительных лекарств. Но он забыл, какой упрямой может быть мисс Холлис.

Геро не собиралась уходить, а о том, чтобы увести ее силой, не могло быть и речи. Хотя, сломить сопротивление мистера Поттера было нетрудно, Ралуб не стал бы стоять, сложа руки. И никто из членов буйной команды Фроста тоже. Доктору пришлось согласиться с решением мисс Холлис, притом он понимал, что для ребенка оно наилучшее, так как Амра, несмотря на полубессознательное состояние, все же узнала ее и радостно ухватилась сухими горячими ручками, словно боясь отпустить.

— Ты пришла! Дахили говорила, что не придешь, но я ждала тебя, ведь ты обещала и ты не ангел. Дядя Бэтти говорит, мама никогда не вернется, она теперь стала ангелом и нужна Богу. Мне она тоже нужна, но дядя Бэтти говорит… Ты не уйдешь, правда?

— Нет, милочка, конечно, не уйду. Теперь помолчи, если ты хорошая девочка, полежи спокойно. Я расскажу тебе сказку про русалку. В давние-давнис времена…

Слушая ее, доктор Кили удивился снова, каким образом мисс Холлис узнала о существовании девочки, тем более подружилась с ней, и какая связь может быть у нее с Фростом, с его домом и командой. Но с этой загадкой можно не спешить, сейчас гораздо важнее, что мисс Холлис будет незаменима возле постели девочки. Она имеет опыт ухода за больными, у нее ловкие руки, спокойный, уверенный голос, и само ее присутствие ободряет Амру. Есть нечто, внушающее надежду, думал доктор Кили, в этой классической красоте лица, в высоком, красивом теле, таком молодом и сильном; некая стойкость, для которой поражения и смерть словно бы не существуют, она сама по себе источник бодрости и отрицание отчаяния.

Ему не казалось странным, что Геро озабочена здоровьем этого маленького ребенка-полукровки; по своей простоте, он считал, что все нормальные женщины души не чают в детях. А если и вспомнил о Рори Фросте, то лишь с удовольствием, что он в тюрьме, и поэтому мисс Холлис не придется унижаться до знакомства с ним. Ему представлялось, что ребенок, отпрыск белого заключенного, серьезно болен, а остальное довершило женское сострадание. Она добрая душа, это всем известно. И все же ее родственникам это не понравится! Ему самому это не особенно нравилось, но его несколько утешала мысль, что работа в благотворительной больнице не может быть ни приятной, ни легкой, а Геро на нее пошла.

Доктор дал несколько указаний, пообещав вернуться через несколько часов, понуро ушел; ему предстояла неприятная задача сообщить американскому консулу, что его племянница намерена провести несколько дней в Доме с дельфинами, ухаживая за тяжело больной брюшным тифом…

Поднялся невероятный, как доктор и ожидал, шум. Жених девушки гневно заявил, что он не имел права брать ее с собой в подобный дом, а мистер Холлис суровым тоном сказал, что Геро уже вывела его из себя! Она вечный источник беспокойства, из-за собственного безрассудного упрямства ее смыло за борт по пути сюда, и чем скорее он отправит племянницу обратно в Бостон, тем лучше. Это возмутительно, сказал дядя Нат, аккредитованный представитель демократического государства вынужден идти в дом арестованного работорговца, чтобы вернуть домой избалованную, упрямую, самодовольную девчонку, которую давно пора отшлепать как следует. Но мало того, она вполне способна отказаться уйти вместе с ним и тем самым подвергнуть его постыдной необходимости уводить ее силой.

— Мне об этом неприятно говорить, с неловкостью сказал доктор Кили, — но, думаю, у вас ничего не получится. Боюсь, что люди Фроста, да и все жители дома не допустят этого…

— Я не могу поверить… начал было консул сердитым тоном и не договорил, так как мог поверить всему о людях Фроста. И почти всему о Геро Афине Холлис.

Он хмуро поглядел на бедного доктора, которого склонен был полностью обвинить в этой скандальной ситуации (Клей совершенно прав, этот человек не должен был брать Геро с собой), и повернулся к Дэну, всецело занятому утешением Кресси. Это зрелище ничуть не смягчило его гнева, оно напомнило ему не только, что это его будущий зять, но и что именно Дэн опрометчиво сообщил Геро о болезни дочери Фроста, а потом даже не попытался помешать ей выйти из дома или догнать ее.

— В таком случае, — ядовито сказал он, — предлагаю лейтенанту отправить туда отряд вооруженных матросов, чтобы они привели домой мою племянницу. Думаю, поскольку Фрост сейчас в тюрьме, и его люди находятся здесь просто из милости, серьезного сопротивления они не окажут. Это гораздо лучше, чем мне или моему пасынку идти в этот дом и, возможно, нарываться на дерзости!

Дэн торопливо спрятал платок, которым утирал слезы Кресси, и с легким смущением ответил:

— Да, конечно, сэр. Это прекрасная мысль. Уверен, что мисс Холлис образумится и согласится вернуться, не подвергая вас дальнейшим неприятностям.

Но мисс Холлис вернуться не согласилась, способности образумиться не выказывала, и Дэн потерпел поражение, Он нехотя отправился в дом Фроста вместе с доктором Кили; их сопровождало полдюжины вооруженных матросов, оставшихся во дворе, когда его и доктора провели в комнату, некогда принадлежавшую Зоре.

За последний час комната неузнаваемо преобразилась, из нее вынесли все ковры, драпировки, безделушки, стояла там только кровать девочки, кушетка, туалетный столик и единственный стул. Полузакрытые ставни не пропускали резкого солнечного света, но морской ветерок гулял по комнате, приятно охлаждая ее, стены и пол хранили следы недавнего мытья.

Доктор Кили отметил эти перемены с глубоким удовлетворением и вновь поймал себя на мысли, что мисс Холлис, как бы ни отзывался о ней дядя, в высшей степени разумная молодая женщина. Ему стало любопытно, каким чудом она заставила не располагающего к себе мистера Поттера, обеих преданных негритянок и прочих женщин покинуть комнату и терпеливо — притом тихо! — ждать на веранде. Он обратил внимание, что она сняла обручи с юбки серого поплинового платья и завернула ее, чтобы подол не волочился по полу. Выглядит она, подумал доктор, чистой, прохладной и аккуратной, как комната, обнадеживающе лишенной капризов и причуд.

Девочка погрузилась в тяжелый сон. Геро, отгонявшая мух от ее лица небольшим пальмовым веером, немедленно поднялась и, велев жестом Бэтти Поттеру занять ее место, неслышно подошла к двери. На Дэна она не смотрела, и доктор Кили, забыв о своей миссии, с одобрением сказал:

— Вы тут сотворили чудеса, милочка, поздравляю. Теперь девочке будет гораздо лучше. Давно она спит?

Он неторопливо говорил вполголоса, как привык разговаривать в присутствии спящих, Геро отвечала ему также негромко, изложила подробности, которые он внимательно выслушал, хмурясь или одобрительно кивая, Бэтти молча смотрел на них, а Дэн отступил назад, поняв, что увести мисс Холлис отсюда будет не так просто, как ему представлялось, и что он неверно оценивал ее и ситуацию.

Утром Геро показалась ему малодушной, истеричной. Признав свою ошибку, он пришел в такое же раздражение, как ее дядя — можно подумать, что у них мало забот без этой дрянной девчонки! И даже хотел отказаться возвращать мистеру Холлису его заблудшую племянницу, поскольку моряки Ее Величества не обязаны устраивать новые беспорядки, изгоняя американскую гражданку из дома англичанина-работорговца с риском вызвать активное сопротивление живущих там арабов и африканцев, прекрасно знающих, что хозяин садит в тюрьме главным образом по его, Дэна, милости.

Согласился он лишь потому, что не хотел еще больше расстраивать свою Кресси отказом вызволить ее своенравную кузину из неприятного положения, в которое та угодила по собственному безрассудству, и явился в Дом с дельфинами сердитым, готовым властно исполнить свою задачу. Но теперь он был вынужден снова пересмотреть свои взгляды; в последнее время ему приходилось часто посещать этот дом, и тот факт, что за несколько часов Геро Холлис сумела создать из хаоса порядок и взять власть над многоязыкими жителями дома, пролил новый свет на ее характер и способности.