Торрик, стиснув зубы, орудовал своей секирой, целя в суставы клешней. Кровавые вспышки обагрили землю, когда он наконец сумел пробить одно из слабых мест. Галвина направляла молнии прямо в мягкие места под панцирем, заставляя существо изгибаться от боли и ярости. С каждым ударом молнии тело лобстерана содрогалось, а на земле под ним закипала вода. Самсон вёл матросов, стараясь держать их от прямых ударов, но каждая атака лобстерана наносила серьёзный урон, ломая щиты и раня людей. Лишь после долгого и мучительного боя, когда тело чудовища покрыли раны, и оно обессилело от мощных ударов, существо рухнуло на землю, издав финальный скрежет, подобный звуку ломаемого железа.
Когда битва закончилась, все рухнули от усталости. Лаврентий сразу же принялся ухаживать за ранеными, лицо его было напряжено, а руки дрожали от перенапряжения. Он склонился над Драгомиром. Разорванная рука боцмана выглядела ужасающе, и Лаврентий запустил заклинание регенерации, закрывая рану золотым сиянием, но знал, что на полное восстановление уйдёт несколько дней, если не недель. Груггу, чья рана на ноге была не менее ужасна, он наложил шину и тоже произнес заклинание, но знал, что огр не сможет ходить ещё долго.
— Простите меня, братья, — мрачно сказал Самсон, оглядывая поле сражения и взирая на раненых товарищей. — Я не знал, что всё будет настолько тяжело. Может, нам стоило повернуть назад ещё раньше.
Гругг, приподнимаясь на одном локте и сжимая зубы от боли, усмехнулся и прокаркал:
— Для воина честь — сразиться с такой тварью, капитан. Я горжусь, что мог стоять рядом с тобой. Но ты идёшь вперёд, а я подожду. Тут, на земле Самсонии.
Элиара с нарочито озабоченным лицом приблизилась и спросила, склонив голову:
— Но не значит ли это, что нам пора разворачиваться назад? Мы ведь едва смогли справиться с этой тварью. Кто знает, что нас ждёт дальше?
Торрик, который, не обращая внимания на её слова, перевязывал раны на своей руке, скривился:
— Бой был тяжёлым, наши товарищи пострадали, но это не повод поворачивать назад. Мы и так уже слишком близко к цели.
Галвина кивнула, но озабоченно добавила:
— Но ведь Гругг и Драгомир тяжело ранены, Элиара права в одном — в таком состоянии их нельзя тащить с собой. И бросить тоже нельзя. Мы не можем оставить их на произвол судьбы.
Драгомир, измождённый, но всё ещё с боевым огоньком в глазах, пробормотал:
— Мы с Груггом останемся здесь, капитан. Устроимся у подножия горы, пока вы исследуете пирамиду. Если что-то пойдёт не так, мы будем ждать вас. Нам самим не терпится узнать, что там внутри.
Они устроились на ночлег, и их накрыла тишина ночного леса, нарушаемая лишь треском костра. Лаврентий, укрывшись одеялом, лёг около раненых, но не сводил глаз с Элиары. Он не мог не заметить, как чародейка вела себя всё это время. От её привычного холодного самоконтроля не осталось и следа. Сейчас она была слишком нервной, взгляд её блуждал, а улыбка казалась натянутой.
«Что же скрывает эта девчонка? — думал клирик, — И почему ей не даёт покоя наша цель?»
Самсону снился странный и тревожный сон. Он шагал по бескрайней равнине, вся поверхность которой была сделана из сыра со множеством глубоких дыр. Над ним простиралось тёмное звёздное небо, освещённое тусклым светом Луны. Из этих сырных ям вылезали гигантские крысиные головы и лапы, пытаясь схватить его. Он чувствовал их холодные когти на своём плече и слышал шёпоты, которые звали его по имени. Эти голоса сливались в зловещий хор, который говорил: «Самсон… Луна наша!» Он проснулся, покрытый холодным потом, и пробормотал: «Чёртов Глезыр с его вечными байками о лунных крысах!»
Утро выдалось холодным и промозглым, туман стелился по земле, как будто сама природа пыталась укрыть следы их победы над лобстераном. Лагерь был погружён в тишину, когда команда собрала вещи и попрощалась с ранеными. Лаврентий тщательно осмотрел раны Драгомира и Гругга, наложил ещё несколько заклинаний для ускорения заживления и оставил им достаточный запас воды и еды. Драгомир улыбнулся слабо, но с уверенностью в голосе сказал:
— Ждём вас назад с победой и хорошими новостями, капитан. Не задерживайтесь!
Гругг, лежа под шалашом, махнул рукой и добавил:
— И берегите себя, капитан. А если увидите ещё лобстеранов, не забудьте надавать им по хвостам!
Когда отряд удалился от лагеря, поднимаясь всё выше по горному серпантину, Самсон задумчиво посмотрел на горизонт и сказал:
— Никогда не думал, что буду терять команду так быстро… Двое уже остались позади, а мы всё ещё идём вперёд.
Торрик, затягиваясь своей трубкой, из которой валил густой дым, попытался приободрить его:
— Не будем забывать, что они живы! А если вернёмся с богатствами и славой, они первыми отпразднуют это вместе с нами.
Но слова Торрика звучали неубедительно, и Самсон продолжал хмуриться. Впереди тянулись склоны, поросшие густыми зарослями и обрамлённые гигантскими папоротниками. Вокруг возвышались загадочные монолиты с идеально гладкими поверхностями, которые напоминали о давно ушедшей цивилизации. Лаврентий, оглядываясь на монолиты, держал в руках амулет Святой Матери и про себя шептал молитву, прося защиты и благословения на их поход.
Он замедлил шаг и обернулся к Элиаре, которая шла позади, угрюмо нахмурив брови. Её лицо было бледным, а губы сжаты в тонкую линию.
— Почему ты такая странная последние дни, Элиара? — спросил клирик, голос его был спокойным, но настойчивым. — Раньше ты горела желанием прикоснуться к древним тайнам, а теперь словно всё время хочешь отступить.
Элиара вспыхнула и огрызнулась, её глаза сверкнули опасным огоньком:
— А как ты думаешь, Лаврентий, какой мне быть, если тут такое творится?! Наши друзья чуть не погибли, а мы продолжаем идти вперёд, как будто нас не ждёт такая же судьба. Это просто самоубийство!
Клирик остановился и пристально посмотрел на неё, пытаясь уловить что-нибудь определённое за её словами, что могло бы объяснить резкую перемену в её поведении:
— Ты ведь знала, что это не будет лёгкой прогулкой. Ты сама искала знания, которые могут быть опасны. Что изменилось?
Она отвернулась, пытаясь скрыть беспокойство в глазах, но ответила резко:
— Да, знала, но не такой ценой! Я не готова приносить себя в жертву ради мифов и легенд.
Галвина, поправив волосы, шагнула вперёд, вставая между ними:
— Хватит, не будем ссориться. Мне уже терять нечего, так что я пойду первой. Если впереди нас ждёт опасность, пусть лучше она встретится мне, чем кому-нибудь ещё.
Самсон посмотрел на Галвину и хотел было возразить, но передумал. Он понимал её решимость и не хотел ставить под сомнение её смелость. Однако его сомнения относительно этого похода становились всё сильнее. Элиара же, стоя позади, вновь ощутила странную пульсацию от ожерелья, будто некая сила проникала в её мысли, направляясь прямо в голову.
И тогда, словно в ответ на её внутренний зов, раздался шёпот Сиарлинн, обволакивающий сознание чародейки:
— Дитя, я оказала тебе помощь, почему же ты медлишь?
Элиара ощутила, как страх и беспокойство пронзают её сердце. Она ответила быстро, нервно:
— Они слишком упрямы, слишком целеустремленны! Я пытаюсь отговорить их, но они не хотят меня слушать. Не хотят останавливаться.
Сиарлинн тихо засмеялась в её сознании, будто ей доставляло удовольствие наблюдать за этими попытками:
— Они никогда и не остановятся, пока ты не заставишь их остановиться. Помни: ты обещала! Используй силу, если придётся. Нельзя допустить, чтобы они достигли цели.
И вдруг, когда Элиара снова посмотрела вперёд, она заметила в стороне болотистую низину, скрытую густыми зарослями и мхом. В её центре темнело глубокое болото, куда медленно стекал мелкий ручей. Но дело было даже не в этом: под поверхностью болота дремало нечто. Огромная форма, размытые очертания мощного тела со множеством голов. Взгляд девушки остановился на этом существе, и в голове снова зазвучал тихий шёпот.
