— Если нас не спасет бомбарда, то пусть льды им зададут жару! — выкрикнула она с хладнокровной усмешкой.

Пираты на галерах испугались, начав поворачивать весла, чтобы избежать столкновения, но ледяные кольца замыкались все ближе. Одна из галер не успела увернуться и ударилась о льдины, пробив обшивку и посылая пиратов в воду, где они беспомощно барахтались, цепляясь за куски дерева.

В это время Галвина, собрав всю свою магическую силу, встала посреди палубы и подняла меч к небу. Ветер стал свистеть, заполняя паруса «Рыбы-меча» мощными порывами, которые придавали кораблю новую скорость. Но сила заклинания выкачала из нее все силы, и она, пошатнувшись, рухнула на палубу без сознания.

— Галвина! — крикнул Драгомир, подбегая к ней и поднимая её на руки. — Отнесите её в каюту, пусть отдыхает!

Но благодаря её магии, корабль сумел вырваться из зоны преследования. Вторая галера, видя, что её напарница утонула в ледяных объятиях, начала отступать, но было уже поздно: «Рыба-меч» ушла за горизонт, скрывшись среди волн Атоллии.

Когда угроза осталась позади, Самсон перевел дух и вытер пот со лба, наблюдая, как последние огоньки отступающего корабля Мореса исчезают вдали.

— Ну что ж, теперь мы дали им понять, что связываться с нами — не лучшая идея, — сказал он с удовлетворением, глядя на свою команду.

Но в душе он знал: в южных морях их ждут еще более серьезные испытания.

Лаврентий осторожно подхватил Галвину на руки, его взгляд был полон беспокойства, но он почувствовал, что её пульс был устойчив. Элиара, все еще тяжело дыша после своей магической битвы с морем, подошла к нему и бросила короткий взгляд на свою обессиленную подругу.

— У неё магический откат, — пояснила чародейка, потирая виски, где ощущала остатки своего колдовства. — Она же не профессиональный маг, а боевой, привыкла сражаться сталью, а не стихиями. Выложилась на полную… Скоро придёт в себя, но ей нужно будет много сладкого, чтобы восстановить силы. Сахар — лучший друг мага после заклинаний.

Гругг подхватил Галвину за плечи и вместе с Лаврентием понёс её в каюту, шагая по палубе осторожно, чтобы не нарушить её покой. Священник тихо шептал молитву за её выздоровление, а Гругг задумчиво кивнул, вспоминая, что когда-то его бабушка говорила похожее о странных огровских знахарях, как после своих ритуалов они выпивали целую бочку сладкого сиропа.

На палубе остался Самсон, который, тяжело вздыхая, смотрел на затихший горизонт. Он чувствовал, как растут в нем тревога и обида. Драгомир стоял рядом, опустив голову и теребя рукоять своего меча.

— Если бы не твои проделки в прошлом, Драгомир, то этого сражения и не было бы! — голос капитана звучал строго и хлестко, как плеть. — Но я благодарен всем, кто участвовал в бою. Если бы не магия Элиары, храбрость Галвины и меткость Торрика, мы все были бы уже на дне.

Торрик, все еще с грязными от пороха руками, довольно усмехнулся, вытирая пот со лба:

— Наконец-то постреляли из пушки как следует! В этом весь смысл плавания — боцман знает, что надо брать с собой на случай таких вот разборок. А то бы мы так и плыли, скучая, пока не утонули.

В этот момент к ним подошел Глезыр, прищурив свой глаз, поглядел на гнома и саркастически заметил:

— Вам бы, гномам… или как там? Дунклерам? Лишь бы стрелять из пушек, устраивать взрывы да разносить всё в щепки!

Торрик, не оборачиваясь, бросил ответ, вытирая руки:

— В отличие от тебя, хвостатый, я еще и чиню корабль после боя, а не только ищу огненных крыс на незнакомых островах. Так что хватит жаловаться!

Крысолюд зашипел от обиды, что-то буркнул себе под нос и ушел в сторону своих чертежей и навигационных приборов, оставив Торрика довольно усмехаться себе под нос.

Тем временем Драгомир тяжело вздохнул и наконец поднял голову, глаза его были полны сожаления и раскаяния. Он посмотрел на капитана с искренней благодарностью:

— Ты спас мне жизнь, капитан. Я тебе должен… и теперь понимаю, насколько сильно.

Самсон нахмурился, его взгляд остался холодным:

— Да, ты мне должен. Еще как должен, Драгомир! Если бы ты сразу рассказал про свои дела с Краснозубом, этой битвы могло бы и не быть.

Драгомир опустил взгляд, его голос дрогнул от обиды:

— А что бы ты сделал, если бы знал? Бросил бы меня в Бухте Браун на растерзание пиратам? Или выкинул бы за борт, когда узнал правду?

Самсон лишь метнул в него тяжелый взгляд, не дав ответа, и резко развернулся, оставив боцмана стоять на ветру под тусклыми лучами умирающего солнца. Элиара, слышавшая их перепалку, лишь вздохнула, закатив глаза.

Тем временем их корабль уже пересекал Атолл Затмения, где ночное небо мерцало особенно мрачно, а звезды казались тусклыми и отдалёнными, будто опасались приближаться к этим местам. Ветра затихали, словно боялись потревожить древние воды, и в тишине слышались лишь редкие шлепки волн о борт. Атолл окружали каменные обломки, похожие на руины древних храмов, уходящие под воду. С моря доносился тихий, едва уловимый гул, точно сама вода шептала тайны и заклинания, известные только морю и тем, кто осмелился здесь плыть.

Лаврентий, выглянув из каюты, где отдыхала Галвина, тихо перекрестился и пробормотал себе под нос:

— Пусть Святая Матерь хранит нас в этих мрачных водах. Здесь что-то не так…

Капитан же продолжал стоять у штурвала, чувствуя, как напряжение сжимает ему сердце, и надеялся, что впереди их ждет лишь гладкое море и мирные берега, но в глубине души знал: от судьбы не убежать, и главные их приключения только начинаются.

Пока они осторожно огибали мрачный атолл, над которым нависало тяжёлое облачное небо, Элиара рассказывала истории об этом месте, её голос едва пробивался сквозь шум волн:

— Это место когда-то было базой банды Кровавых Крабов. Ходили слухи, что корабли у них были самые быстрые и самые жестокие. Но однажды все они исчезли. Без следа. Поговаривают, что это связано с древним проклятием или с каким-то тёмным ритуалом. Никто не знает, куда они делись, но с тех пор тут никто не селится, будто сам атолл выжег о себе дурную славу.

Лаврентий, стоя рядом с ней, нахмурился, направив взгляд на мрачную линию берегов, омываемых чёрными волнами:

— Жуткая история. Но, возможно, этому есть рациональное объяснение. Если тут и правда обитает Тихий Ужас, как ты говорила, возможно, именно он причастен к исчезновению пиратов. Может, это не древнее проклятие, а всего лишь чудовище, притаившееся в этих глубинах?

Элиара, удивленно приподняв бровь, оглянулась на него:

— Ты такой странный для священника, Лаврентий. Постоянно пытаешься всё объяснить с рациональной точки зрения. Я думала, в вашей профессии принято во всем видеть сверхъестественные силы.

Священник мягко улыбнулся, и в его глазах на мгновение промелькнула искорка:

— Может, так и есть, но регулярные занятия математикой и науками порой расширяют взгляд на мир. Даже в чудесах можно отыскать свой порядок и симметрию. Это своего рода стремление к гармонии.

Торрик, осматривая таинственные берега с бортовой части корабля, вскинул голову и сказал со внезапной серьёзностью:

— Всё это напоминает мне одну легенду, которую я слышал в юности. Это случилось очень давно, когда наши народы — светлые и темные гномы — ещё были единым народом. Один клан жил в далекой шахте, глубокой, как бездна. И однажды они просто пропали. Ни тел, ни вещей, только кровь на стенах и осколки ламп. Говорили, мол, то была работа Подгорной Тьмы.

Элиара нахмурилась, заинтересованно глядя на гнома:

— Подгорная Тьма? Это что, ещё одно суеверие дунклеров?

Гном гулко рассмеялся, но смех его прозвучал пусто, как эхо в глубине шахты:

— Суеверие, говоришь? Это древнее существо, настолько старое, что его тенями покрыты все легенды нашего народа. Оно появилось в недрах, когда ещё не было ни Солнца, ни Луны, только первородный мрак и холод. Горе тому, кто потревожит его сон в заброшенных шахтах! Подгорная Тьма поглощает всё живое, а её шёпоты сводят разум с ума.