Книга «Черная книга моря» была устроена странно: она не начиналась с предисловия или рассказа о жизни автора, что обычно сопровождало подобные тома. Сет словно спешил поделиться тайнами, будто не хотел тратить время на бесполезные предисловия. В самом начале он писал о море, как о матери всех живых существ, как о живом, древнем разуме, что таится под вечными волнами. Элиара, изучившая магию, знала, что вода хранит память о древности, и что волны океана — это своего рода живая летопись.

— «Моргарас…» — прошептала она, читая о древнем существе. Это имя встречалось в некоторых атоллийских легендах, но обычно упоминалось в полушутливом контексте, как у сказочников и рыбаков. Теперь же, в книге, Моргарас предстал перед ней в ином свете: не просто морское чудовище, а древнее существо, способное порождать других.

На странице были изображены грубые контуры подводных существ — лобстерианов с массивными клешнями и акулоидов с заостренными плавниками, больше напоминающие рыцарей, нежели чудовищ. Чародейка провела пальцем по рисунку, который выглядел как набросок, сделанный в темноте, будто сам художник никогда не видел этих существ при свете дня. «Каким образом Сет узнал об этих созданиях? Видел ли он их сам или услышал истории от какого-нибудь странствующего моряка?» — думала она.

Слова автора были наполнены древними страхами, предчувствием потаенных сил, что просыпаются на дне. Элиара заметила, как меняется текст: от спокойного описания он переходил к лихорадочным, почти безумным строкам, где Сет писал о «тени Моргараса», что иногда поднимается к поверхности, чтобы вновь почувствовать вкус мира живых, прежде чем вернуться в свои пучины.

На одной из страниц автор упоминал о том, что некоторые акулоиды создали поселения на отдаленных островах, возможно, даже где-то в пределах Атоллии. Их потомки до сих пор помнят о своем происхождении, и, как писал Сет, «те, кто наследовал зубы, наследовал и знания». Это описание зацепило Элиару: «зубы и знания». Что если на каком-то отдаленном атолле до сих пор скрываются эти создания, которые могут пролить свет на тайны Моргараса?

Она вспомнила, как недавно они сражались с морским существом, вызванным дикарями на острове Черного Сердца. Существо, конечно, было иным, но в нем тоже чувствовалась древняя неведомая сила, что подчиняется законам, которые люди уже давно забыли.

Элиара закрыла книгу, задумчиво глядя на пляшущее пламя лампы. В её голове роились вопросы, но вместе с тем и страх: «Что если эти древние существа пробудятся вновь? Что если океан, который они считают лишь бездной, окажется обителью древних богов, жаждущих снова ступить на сушу?» Она прижала книгу к груди, чувствуя, как холод, исходящий от слов на страницах, будто проникал в её сердце.

Когда она поднялась на палубу, уже светало, а вокруг простиралась бескрайняя водная гладь. Вдалеке, едва видимый, маячил силуэт очередного острова. Элиара посмотрела на море, и вдруг в её голове всплыли слова из книги: «Моргарас спит, но сны его живы». В ее сердце росло предчувствие, что они скоро узнают, какие сны могут пробудить древнего господина морей.

Лаврентий и Гругг сидели на палубе, склонившись над маленькой грифельной доской. Священник аккуратно рисовал символы и цифры, объясняя своему увлеченному ученику-огру, как решать простые уравнения. Вокруг них простирался бескрайний океан, сверкавший под солнцем, словно тысячи алмазных искр танцевали на волнах. Волны тихо шептались с кораблем, и этот бесконечный хор воды был для них фоном, заполняющим тишину между словами.

Элиара подошла к ним, держа в руках свою таинственную книгу. Она выглядела задумчивой, и в ее взгляде читалась тень сомнения. Присев рядом, она аккуратно положила книгу на колени, и лицо ее осветилось загадочной улыбкой.

— Знаете, Лаврентий, — начала она, поглядывая на спокойное лицо священника, — в этой книге говорится, что первые боги родились из морской пучины. Могущественные существа, способные сами творить жизнь, отделять части своей плоти и создавать из них целые расы. Это ведь противоречит церковным догматам, не так ли?

Лаврентий внимательно посмотрел на Элиару, в его взгляде мелькнуло что-то вроде грустного понимания.

— Церковь не отрицает возможность существования сильных сущностей, которых некоторые могли бы принять за богов. Но мы верим, что лишь Святая Матерь истинно достойна поклонения, потому что она — источник всего живого, — произнес он мягко.

Элиара, не сдаваясь, прищурилась и задала следующий вопрос:

— А чем Святая Матерь лучше этих древних существ? Почему разумно поклоняться ей, а не им?

Лаврентий выдержал паузу и затем улыбнулся, будто предвкушал этот вопрос.

— Святая Матерь — это Солнце, оно подарило жизнь всему миру. Оно древнее, чем любое существо, что скрывается в глубинах. В его свете рождается жизнь, а в его тепле она расцветает. Смотри! — Он указал на светлую, прозрачную банку с водой, которая стояла рядом. — Поставь воду под солнце, и через несколько дней там появятся крошечные водоросли, даже мельчайшие существа. Разве это не чудо, дарованное Святой Матерью? Она сотворяет жизнь там, где ее не было.

Элиара упрямо прикусила губу, ощущая, что ей не так-то просто оспорить доводы священника. Она откинула волосы с лица, огляделась по сторонам и в конце концов встала, крепко прижав свою книгу к груди, словно в поисках поддержки у ее тайн.

Когда она отошла на несколько шагов, Гругг, наблюдавший за ней, хмыкнул и пробормотал:

— Огры тоже чтут Солнце, знаешь. Только мы зовем его не Святой Матерью, а Золотой Рыбой. Она выныривает из моря каждое утро и снова ныряет на закате. Считаем, что ее сияние помогает нам ловить рыбу и растить овощи, — он задумчиво почесал затылок, поднимая глаза к светилу над их головами. — Мы верим, что она охраняет нас от злых духов моря.

Лаврентий, слушая это, одобрительно кивнул, пытаясь скрыть улыбку в своей бороде.

— Это очень хорошо, друг мой. Золотая Рыба — не такой уж далекий образ от Святой Матери. Кто знает, возможно, когда-нибудь твой народ откроет для себя её истинное сияние.

Огр неуверенно кивнул в ответ, явно не до конца понимая смысл этих слов, но его вполне устраивала мысль, что и его верования имеют что-то общее с верой материковых людей. Он снова обратился к своей задаче, но через несколько мгновений друзья подняли взгляды на горизонт, где море и Солнце сливались в одну линию, полную древних тайн и нераскрытых загадок.

И, глядя на это, каждый из них думал о своем. Лаврентий мечтал о мире, где их вера могла бы принести свет. Элиара размышляла о неизведанных глубинах и о существах, которые могли в них скрываться. А Гругг… Гругг просто надеялся, что Золотая Рыба будет и дальше выныривать из океана каждое утро, принося свет и надежду в новый день.

Небо стремительно темнело, облака нависли над кораблем, грозя разразиться бурей в любой момент. Капитан Самсон сжал зубы и отдал приказ подготовиться к шторму. На палубе началась суета: одни матросы закрепляли веревки. Другие натягивали паруса, чтобы снизить нагрузку, и спускали дополнительные якоря, готовясь встретить мощные волны. Мачта туго трещала под натиском ветра, а моряки, притиснутые ветром к борту, закрывали люки, чтобы ни капли воды не проникло внутрь трюма. Дощатые ставни на иллюминаторах с грохотом закрывались, а новички поспешно укрывались в своих каютах, взволнованно переговариваясь и с тревогой прислушиваясь к завыванию ветра.

Капитан стоял у штурвала, вглядываясь в клубящиеся волны и вспененные гребни, когда внезапно заметил на горизонте тень острова. Он быстро схватил подзорную трубу, всматриваясь в детали, которые проявлялись сквозь пелену дождя и тумана. Там была небольшая, но глубокая естественная гавань, окруженная скалами, которые словно оберегали её от бушующего моря. Это место могло укрыть корабль от шторма, оставив только барабанящий дождь и ветер.

Самсон подозвал Драгомира и спросил его мнение. Боцман, опытный моряк, посмотрел через трубу и кивнул, вытирая капли дождя с лица.