Драгомир усмехнулся, скрестил руки на груди и посмотрел на священника, как бы приглашая его ответить.

— Мы просто говорили о звёздах, — сказал Лаврентий, его голос был спокойным, но в глазах мелькнула тень улыбки. — И о том, как каждый из нас находит свой путь под этим бескрайним небом.

Он отвесил лёгкий поклон и, сжав свой амулет, направился обратно к своей келье на борту, оставив Галвину и Драгомира на палубе одних. Галвина проводила его взглядом, в котором смешивались недоумение и интерес, а затем повернулась к боцману.

— Странный он, правда? — тихо проговорила она, глядя вслед священнику, который скрывался в тени корабля. — Такой… прямой, без намёка на хитрость.

Драгомир лишь пожал плечами и, глядя на ночное море, задумчиво ответил:

— Да, странный. Но, знаешь, может, такие и нужны в этом проклятом мире.

Их путь по Бесконечному Океану продолжался, и на первый взгляд казалось, что ничто не способно нарушить монотонное плавание. Однако через пару дней после их ночных бесед природа решила напомнить о себе. Днём, когда солнце едва проглядывало сквозь тонкую дымку облаков, Драгомир, стоявший на мостике, внезапно указал рукой в сторону горизонта. Его крик разорвал тишину:

— Лиловая буря! — закричал он, его голос дрожал от тревоги. — Приближается!

Новички, слышавшие об этом явлении лишь в страшных байках, с перепуганными лицами бросились к бортам, пытаясь понять, что их ждёт. Самсон выбежал из своей каюты, быстро оценил ситуацию и рявкнул, отдавая приказы:

— Всем немедленно в каюты! Не вылезать, пока я не прикажу! Живо!

Крысолюд Глезыр, с дрожащими лапами, вытащил из-за пояса свой старый компас. Он взглянул на его стрелку, которая беспорядочно вращалась, словно потеряла связь с реальностью, и завопил с явным ужасом в голосе:

— Оно приближается! Оно идёт за нами!

Матросы, дрожа от страха, попрятались в трюме и в каютах, закрывая окна ставнями и пытаясь не думать о том, что их ждёт за бортом. Даже опытные моряки не любили сталкиваться с лиловой бурей, ведь никто не знал, чем она закончится. Самсон оставался на палубе до последнего, проверяя, что все спрятались, прежде чем забежать в капитанскую каюту и заколотить дверь.

Через несколько минут небо стало стремительно окрашиваться в лиловые и фиолетовые оттенки, будто море и воздух слились воедино в странном танце. На горизонте, где раньше виднелись только грозовые тучи, начали разрываться молнии. Но молнии эти были странными — они не били из неба в море, как обычно, а наоборот, как если бы вода извергала на небо яростные вспышки света, словно сама глубина пыталась докричаться до небес.

Из окон трюма и кают экипаж наблюдал за происходящим, прижимаясь к стеклу, едва осмеливаясь дышать. Вдоль моря проплывали фантомные образы старинных кораблей, покрытых ракушками и водорослями, их мачты были сломаны, а паруса разорваны. Между ними мелькали силуэты гигантских морских чудовищ — огромных змей, гигантских спрутов и существ, которых никто на борту не мог бы описать.

Элиара, видя это, тихо зашептала в темноте своей каюты, словно пытаясь запомнить каждую деталь этого жуткого явления, её руки крепко сжимали амулет из черного коралла. Гругг, сидя в своей маленькой каюте, обнял молот и закрыл глаза, будто молча просил защиты у своего клана. А Лаврентий, не покидая своей кельи, читал молитвы, надеясь, что у Святой Матери хватит сил, чтобы защитить их от этой напасти.

Крысолюд, затаившись в углу трюма, обхватил колени и шептал себе под нос обрывки каких-то древних заклинаний, которые, по его мнению, могли отпугнуть фантомы. Он дрожал, словно маленький зверёк, загнанный в угол.

Но через несколько часов буря стала постепенно утихать. Грозовые тучи начали рассеиваться, и на смену мрачному небу пришла удивительная картина: море засветилось в темноте, словно кто-то разбросал по его поверхности россыпь светящихся жемчужин. Вода сияла множеством оттенков: зелёным, синим, розовым, точно в глубине морей зажглись тысячи крохотных звёзд.

Когда угроза миновала, экипаж начал осторожно выходить на палубу, вдыхая свежий морской воздух. Первой выбралась Галвина, её лицо было бледным, но она старалась не показывать страха. Она остановилась на палубе, разглядывая светящееся море, и голос её прозвучал как эхо в тишине:

— Почему море так светится? Что это за магия?

Самсон, стоя у поручня, посмотрел на неё, а затем на море, где по волнам проплывали светящиеся медузы, а их тела переливались нежными оттенками фиолетового и голубого. Он вздохнул с облегчением, что всё закончилось.

— Всегда после лиловой бури всплывает множество светящихся медуз, — пояснил он, но в его голосе был скрытый трепет. — Они поднимаются с глубины, следуя за вспышками молний. Никто не знает почему, но это всегда так.

Лаврентий подошёл ближе, его лицо было уставшим, но глаза светились благодарностью.

— Мне было страшно, — признался он, сжимая свой амулет, словно он всё ещё чувствовал остаточный холод бури. — Но я молился за всех нас, просил Святую Матерь защитить нас. И, кажется, она услышала.

Элиара, которая стояла рядом, кивнула, но взгляд её оставался задумчивым, будто она анализировала увиденное с точки зрения магии.

— Что это вообще такое — лиловая буря? — спросил Лаврентий, поворачиваясь к ней.

— Никто не знает, — ответила чародейка, пожимая плечами. — Это магическая аномалия, которая встречается в Бесконечном Океане. Возможно, остатки древних заклинаний, забытых богов или проклятий затонувших городов. Моя мать рассказывала о таких вещах, но даже она не знала точно.

Крысолюд Глезыр, опираясь на бочку и попивая из своей бутылки, вставил своё мнение, его голос был хриплым, а глаза чуть расширенными.

— Самое главное, — сказал он, оглядываясь на светящееся море, — это не быть на палубе во время лиловой бури. Голоса из туманной пыли… Если услышишь их, можешь повредиться умом и прыгнуть за борт. Они тянут тебя, как магнит… в помещениях эти голоса не слышны.

Торрик, который в этот момент стоял, опираясь на поручень, затянулся своей неизменной трубкой и выпустил клуб дыма в ночной воздух.

— А как же быть судам, у которых нет трюма и негде спрятаться? — спросил он, глядя на светящиеся медузы. — Маленькие рыбачьи лодки, например?

Драгомир задумался, почесал затылок и кивнул.

— Таким лучше не выходить в Бесконечный Океан, — проговорил он, глядя на горизонт, где постепенно исчезали последние следы бури. — Но если уж случилось — иметь с собой воск, чтобы заткнуть уши. Может, это спасёт от их шёпота.

Галвина, облокотившись на поручень и глядя вдаль, задумчиво пробормотала:

— Бедолаги те, кто оказывается в таких водах на плоту или на лодке. У них будут враги и помимо жажды и голода. Неизвестная злая магия, природа или что-то ещё, чему ни один разум не может дать названия. Но иногда кажется, что это просто каприз судьбы.

Её слова растворились в ночи, но не оставили никого равнодушным. Каждый на борту понимал, что впереди их ждет еще много испытаний, но лиловая буря стала для них напоминанием о том, как тонка в этом бескрайнем океане грань между жизнью и смертью.

Когда море снова успокоилось, и светящиеся медузы начали исчезать в глубине, «Рыба-меч» снова легла на курс, продолжая свой путь на юг. Впереди их ждали неизведанные земли и новые опасности, но каждый на борту знал, что вместе они способны выстоять перед лицом любых испытаний.

После пережитого ужаса лиловой бури Самсон решил, что экипаж заслуживает небольшого праздника. Пережитое единство в страхе и общая радость после того, как буря осталась позади, располагали к тому, чтобы дать людям передышку, чтобы хоть на время забыть о тревогах Бесконечного Океана.

— Знаете, я тут подумал, — сказал капитан, собрав команду на палубе. — Мы редко себе такое позволяем, но сейчас, полагаю, можно устроить небольшой пир. Гругг, надеюсь, ты не против сварганить нам что-нибудь вкусное, а?