Лаврентий поднял взгляд от доски и заметил:

— Если бы я знал, что это психокрабы, то использовал бы молитву, которая защищает разум от нечестивого воздействия. Моя молитва способна ослабить чужое влияние на разум. Надо было упомянуть о таком, прежде чем прыгать за борт.

— Ну что ж, святой отец, — поддел его Драгомир с усмешкой, — значит, в следующий раз ты идешь в первых рядах! Не только чтобы отпевать погибших, но и для защиты от этих чудовищ. А вообще, знаете, есть у меня на эту тему одна история.

— Давай, рассказывай, боцман, раз начал, — оживился Торрик, допивая остатки рома из кубка.

Драгомир присел на табурет и потушил трубку:

— Был случай, когда один психокраб загипнотизировал циклопа. Тот, не понимая, что делает, поплелся за крабом, словно зачарованный. Краб, наверное, думал, что добился своей цели. Но циклоп, когда подошел слишком близко, споткнулся о камень, как подкошенный упал, и своим телом раздавил краба прямо на берегу! Кровь и клешни так в разные стороны и разлетелись! Вот так и вышло, что вместо поимки добычи тот краб стал сам добычей.

Глезыр фыркнул, аккуратно проверяя свою шпагу:

— Звучит, как идеальная история для таверны. А я теперь точно буду первым, кто расскажет в Короне, как сражался с психокрабами и не сошел с ума. Да еще и привезет сувенир в виде клешни!

Элиара, слушавшая разговор, наконец не выдержала и рассмеялась:

— Ты, Глезыр, наверное, так же гипнотизируешь своих слушателей, как эти крабы. Только вот не усами, а своими байками.

Теплый смех разлетелся по кают-компании, и на мгновение показалось, что тени недавнего страха отступили перед добрым светом товарищества и юмора.

Корабль медленно продвигался к пристани, когда остров Черепа обрисовался на горизонте, таинственный и туманный. Сам остров действительно напоминал череп — его длинные очертания, омываемые волнами, сочетались с маленькими островками, похожими на пустые глазницы, нос и зубы. На фоне сгущающихся сумерек маяк мерцал своим светом, как бы предупреждая: «Добро пожаловать в Черную Лагуну, но не забывай, что за законы здесь правят».

Когда корабль приблизился к пристани, путешественники увидели, как на них смотрят многочисленные жители города — суровые морские разбойники, потертые жизнью. Город простирался вдоль залива, его дома, сделанные из темного дерева и обветренного камня, поднимались по склону, уходя в джунгли, покрывавшие склоны холмов. На стенах многих зданий виднелись грубые рисунки и символы — якоря, русалки, рога, драконы. Над городом развевался флаг Морских Чертей: изображение рогатой русалки с трезубцем. Ее злой, почти насмешливый взгляд напоминал всем, кто входил сюда: это место — дом для своих, но ловушка для чужаков.

Пристань была забита кораблями всех мастей — от небольших шхун до мощных галер, вооруженных пушками. Моряки носили тяжелые ящики из трюмов, кто-то договаривался с купцами о продаже грузов. Воздух наполнял соленый запах моря, смешанный с ароматами жареной рыбы, дыма и сладковатого запаха дурелиста, который здесь курили без всяких ограничений.

Самсон внимательно оглядел пристань и морщился при виде двух пиратов, перетаскивавших за шиворот связанного пленника. Лаврентий, заметив это, нахмурился:

— Здесь, видимо, далеко не все боятся нарушения законов Святой Матери.

— Здесь свои законы, Лаврентий. Законы тех, кто держит власть и силу, — ответил Самсон, скользя взглядом по массивным фигурам охранников в бронзовых кирасах и с алебардами наперевес.

Элиара вышла на палубу, оглядывая город с какой-то странной ностальгией в глазах.

— Моя мать была из Морских Чертей, — произнесла она, глядя на флаг с русалкой.

Глезыр, сидевший на ящике с картами, усмехнулся и бросил фразу, словно невзначай:

— Ну, такими предками можно гордиться! Вот мой батя решил покурить дурелиста на пороховом складе и взорвался вместе с половиной острова. Теперь все думают, что в этом вся моя семья виновата, а не один дурачок-папаша. С тех пор нас там недолюбливают.

Галвина усмехнулась, а потом, задумчиво оглядывая пристань, добавила:

— Надеюсь, тут нам не придется опять охотиться на какого-нибудь вампира или оборотня?

Драгомир хмыкнул и ответил, поправляя у пояса свой кинжал:

— Успокойся, воительница. Черные Сердца и Морские Черти находятся в дружеских отношениях. Нам не надо добывать здесь никаких знамен. Так что можно расслабиться… По крайней мере, на пару дней.

Когда путники сошли с трапа на берег, их встретил шум и гам Черной Лагуны. Здесь пираты и купцы спорили о ценах на ром и табак, пели грубые морские песни в пивных и тавернах, где на каждом углу можно было услышать захватывающие байки о подводных чудовищах и потерянных сокровищах. Одна из таверн называлась «Рогатая русалка» — на ее вывеске красовалось изображение зловещей морской девы с рогами, держащей в руках череп с жемчужным ожерельем. Изнутри доносился гул смеха и музыка старого шарманщика.

На улочках между домами шныряли дети, играя с самодельными деревянными корабликами, а один мальчишка отчаянно пытался приручить краба, привязав его за клешню веревкой. Старый рыбак, сидящий на крыльце, рассказывал истории молодым матросам, держа в руках изрядно потертую карту острова Черепа, где, по его словам, были отмечены спрятанные пещеры и древние тайники.

Элиара, прогуливаясь с товарищами по улицам, заметила женщину в красном плаще, которая на мгновение остановилась и пристально посмотрела на нее. В ее взгляде почудилось что-то знакомое, но в толпе у пристани она быстро исчезла, и чародейка оставила свои догадки на потом. Лаврентий же все время морщился от вида пьянства и разврата, явно не одобряя нравов местных, но, внимая советам капитана, старался не обращать на это лишнего внимания.

Самсон же был в своей стихии, снова ощущая вкус свободы вперемешку с тем особым напряжением, что витает над портовыми городами. Он понимал, что Черная Лагуна — такое место, где можно потерять все за секунду, если только моргнешь не вовремя. Но это был их шанс подготовиться к большой авантюре с походом на юг.

— Ну что ж, команда, отдыхайте, пока есть возможность. Завтра с утра начнем проверку корабля, заправим его всем необходимым, а через два дня возьмем курс на южные моря.

Он поднял руку, приветствуя проходящих мимо пиратов, и почувствовал, как в груди загорается знакомое ощущение предвкушения. Но где-то глубоко внутри он понимал, что каждая морская стрела пути приближает их к новым испытаниям.

Друзья оставили Драгомира и капитана на корабле и, погруженные в свои заботы и опасения, отправилась изучать Черную Лагуну. Трактир «Старая Галера» был одним из самых известных мест в городе, с его скрипучими деревянными полами, крепкими балками, обвешанными якорями и рыбацкими сетями, свисающими с потолка. Внутри стоял неистребимый запах жареной рыбы и табачного дыма, а в углу играл скрипач, выводя старые морские мелодии, знакомые каждому, кто хоть раз пересекал Бесконечный Океан.

Глезыр вдохнул запахи, напомнившие ему о беспокойной юности. Он рассказал товарищам, как когда-то этот остров был для него домом, пока не пришло время бежать из-за конфликта с местной бандой. Он помахал хвостом, когда старый бармен, заметив крысолюда, кивнул ему с едва уловимой улыбкой. Глезыр пробормотал:

— Этот остров — как старая песня. Ты можешь на годы уйти, а вернешься — и мелодия все та же, только припев чуть изменился.

Торрик грохнул тяжелой рукой по столу и воскликнул:

— Ну, раз половина пути позади, давайте чокнемся, чтобы дальше было не хуже! Надеюсь, нас ждут только сокровища, а не новые беды.

Галвина, хотя и не любила трактиров и таких сборищ, все же пригубила бокал. Она чувствовала себя немного расслабленнее, чем обычно, может быть, потому, что на время удалось оставить за плечами тяжкие мысли, что преследовали ее во время всего путешествия.

Когда друзья подняли кубки и громко выпили за успех их экспедиции, к ним подошел высокий мужчина с одним глазом, усатый и морщинистый, но с живым огоньком в единственном глазу. Он улыбнулся, обнажив ряд желтоватых зубов, и воскликнул: