Самсон только вздохнул, поблагодарил и направился к ближайшему столу. Он сел, опёрся на руки и заказал себе эля, надеясь, что свежая кружка хоть немного отвлечёт его от навалившихся забот. В трактире играла старая мелодия, которую бубнил беззубый шарманщик.

Через некоторое время к Самсону подсел молодой человек, на лице которого едва пробивалась щетина. Лицо его было бледным, но глаза светились мягким светом, как у тех, кто посвящает свои дни служению высшей цели. Одежда была простая, но с характерным символом на груди — не было сомнений, что он принадлежал к церковным служителям.

— Пусть Святая Матерь благословит твой ужин, незнакомец! — произнёс он тихим, но уверенным голосом, скрестив пальцы для короткой молитвы.

Самсон, не сдержав раздражённого ворчания, отхлебнул глоток горького эля и посмотрел на священника из-под густых бровей.

— Да какой там ужин, святой отец, — буркнул он. — Эль да сухари… Тяжело это ужином назвать.

Священник с лёгкой улыбкой покачал головой, словно не хотел согласиться с капризами моряка:

— Радоваться надо всему, что послала нам Святая Матерь. Даже малым благам в трудные времена.

— Даже оспе? — проворчал Самсон, снова делая глоток и устремив взгляд на угли в камине.

Священник смутился, его улыбка дрогнула, и он с искренним беспокойством посмотрел на капитана.

— Ваше здоровье в порядке, капитан?

— Со мной всё хорошо, — ответил Самсон, стуча пальцами по столу. — Но всё плохо с моим коком. Мне срочно нужен новый. Кстати, как тебя зовут? Может, ты умеешь готовить?

Молодой священник слегка покраснел, но быстро собрался и представился:

— Лаврентий, слуга Святой Матери. Но готовить, к сожалению, не умею. Я более искусен в молитвах, врачевании, проповедях и решении теорем… Но это, пожалуй, здесь не пригодится.

Самсон чуть улыбнулся краем губ, разглядывая неуклюжего священника, который, очевидно, не привык к суровым условиям Бухты Брауна.

— Ладно, Лаврентий. Что же привело тебя в этот забытый богом уголок мира? — спросил капитан, чуть прищурившись, словно пытался разглядеть скрытые мотивы за мягкими словами священника.

Лаврентий нервно переминался на месте, его пальцы теребили край рукава. Наконец он тихо вздохнул и заговорил:

— Мечтаю стать корабельным капелланом. Слышал, что на далеких островах не знают, как почитать Святую Матерь, а поклоняются ложным языческим богам… Я бы хотел нести свет веры туда, где его не знают. Пусть и странен мой путь, но я верю, что это моя судьба.

Капитан внимательно выслушал его речь, а затем, задумавшись, решил спросить:

— Раз уж ты умеешь врачевать, то, может, сумеешь вылечить моего кока от оспы? Он, знаешь, не молится и не решает теорем, но кашу варить умеет, а это сейчас самое нужное.

Лаврентий побледнел, его лицо на мгновение исказилось тревогой, и он поспешно покачал головой.

— Прости, капитан… Это слишком тяжёлая болезнь для меня, я не возьмусь. Моих знаний для такого лечения недостаточно.

Прежде чем разговор стал слишком неловким, к столу подошла Скумбрия. Она остановилась чуть в стороне, её чешуйчатый глаз мерцал в свете лампы.

— Вспомнила кое-что, капитан, — произнесла она с той же своей грубой, но теплой интонацией. — На днях ко мне подходил один огр, говорил, что ищет работу. Едва связывал пару слов на агоранском, но, кажется, хотел работать на кухне. Может, если у тебя совсем плохи дела, стоит поискать его?

Самсон приподнял бровь, заинтересовавшись неожиданным предложением. Огр в роли кока? Это звучало как нечто безумное, но сейчас у него было мало вариантов.

Лаврентий улыбнулся, его лицо снова просветлело, словно он нашёл шанс быть полезным:

— Я, кажется, знаю, где он остановился, капитан. Видел его у одного из складов на окраине города. Завтра утром могу проводить тебя к нему, если захочешь.

Самсон на мгновение задумался, отставив в сторону кубок с остатками эля. Его лицо стало серьёзным, но в глазах мелькнуло легкое любопытство.

— Что ж, святой отец, это будет кстати, — сказал он, вставая из-за стола и вытягивая руку в знак согласия. — Если этот огр хоть наполовину так же хорош с кухонным ножом, как с дубиной, может, и получится из него толк.

Скумбрия, улыбаясь краем губ, наблюдала за ними, а Лаврентий с радостью пожал ему руку, согревая её своим теплом.

— Увидимся завтра, капитан. И пусть нас ведёт свет Святой Матери.

Самсон кивнул в ответ и вышел в ночную прохладу Бухты Брауна, размышляя о странных поворотах судьбы. Впереди его ждал не только долгий путь к Атоллии, но и новые лица, которые могли бы стать как его соратниками, так и причиной новых проблем.

Пасмурным утром, когда низкие тучи затянули небо над Бухтой Брауна, и морской бриз приносил влажный, солоноватый запах моря, Самсон и Лаврентий двигались по узким улочкам города. Каменные дома, покрытые слоем соли и мха, словно старые рыбацкие сети, нависали над дорогой, создавая тёмные проходы, которые вели в лабиринт переулков. Пару раз мимо путников роносились уличные мальчишки, гоняя облезлого кота и стуча по окнам обветшалых домов. Лаврентий, облачённый в свою простую, но чистую сутану, старался не наступать в грязные лужи и говорил, чуть повысив голос, чтобы его было слышно на фоне утреннего шума.

— Было это триста лет назад, — начал он, глядя на Самсона с сиянием в глазах. — Святой Феодорий пришёл к племени гоблинов в далёких восточных землях. Он рассказывал им о чудесах и милосердии Святой Матери, но сердца их были жестки, как камни. Они метнули в него копьё и, думая, что убили его, ушли.

Самсон слушал его, сохраняя на лице скептическую усмешку. Его сапоги издавали глухой стук по булыжникам мостовой, а руки прятались в карманах старого кожаного плаща, укрывавшего его от морской сырости.

— И что дальше? — ухмыльнулся он, поворачивая голову к Лаврентию.

Священник, продолжая свою историю, склонил голову, будто цитируя древний текст.

— Феодорий же, будучи благословлён Святой Матерью, исцелил сам себя с помощью чудесной магии. Он снова пришёл к тому племени, и когда они увидели, что он жив, их охватил ужас. Они упали на колени перед ним и стали молить о прощении. А он их простил и обратил в веру всех до единого.

Самсон не сдержался и громко расхохотался, отбросив капюшон назад, чтобы встретить свежий утренний ветер.

— Никогда не думал, что религиозные истории могут быть такими забавными, святой отец! — сказал он, хлопнув Лаврентия по плечу. — Воскрешение, гоблины, испуг…

Лаврентий улыбнулся, не обидевшись на шутку, и лишь тихо вздохнул.

— Благословение Святой Матери приходит в самых неожиданных формах, капитан. Даже в смехе.

Вскоре они достигли нужного места — старого здания с покосившейся вывеской, где на мансарде, в одной из комнат, предположительно и остановился огр, о котором рассказала Скумбрия. Деревянная лестница под их ногами жалобно скрипела, как старый корабль, а двери на этажах были испещрены царапинами и засохшими пятнами от дождя. Когда они добрались до нужной двери, Самсон громко постучал, и эхо от ударов затихло где-то в глубине здания.

Дверь со скрипом открылась, и на пороге показался огр. Он был огромным и широкоплечим, так что чуть ли не касался головой покатого потолка мансарды. Его густая чёрная борода каскадом спадала на грудь, где виднелась татуировка в виде ящера — крокодила, вытянувшегося в грозной позе. Зелёные глаза огра блеснули настороженно, когда он прищурился, пытаясь разглядеть, кто к нему пожаловал. Он с трудом заговорил на ломаном агоранском, и голос его был груб, как хруст сломанной ветки:

— Кто вы… и что… надо?

Самсон на миг растерялся, не будучи готовым к такому грозному виду и трудностями с речью, но затем взял себя в руки и начал объяснять:

— Я капитан Самсон. У меня есть корабль, когг «Рыба-меч». Мне нужен кок для долгого плавания. Говорят, ты искал работу на кухне?

Огр, услышав знакомое слово, начал оживлённо кивать, его большие руки сжались в кулаки, и он стал сбивчиво объяснять: