На третьем этаже, судя по всему, были жилые палаты: в них стояли только пустые стальные кровати и разбитые шкафы, в которых раньше хранили одежду и одеяла. кровати покрывал толстый слой пыли, а от одеял осталась лишь кучка трухи.

- Я думаю, что на ночь мы останемся здесь, - негромко сказал капитан. Он старался выглядеть бодрым, но на самом деле в его мозгу испуганной птицей металась мысль: «Конь цокает слишком громко!».

- Хорошо, прошептала Сабин. Она шустро юркнула в одну из палат, инстинктивно выбрав ту, в которой окна выходили на противоположную от заката сторону – чтобы увидеть утром рассвет раньше. Капитан сразу завел за ней Валианта и огляделся. Немного подумав, он плотно закрыл старую дверь и придвинул к ней одну из кроватей. Еще немного подумав, капитан, стараясь не шуметь, аккуратно приставил на первую кровать еще две, перпендикулярно ей. Потом он, не сильно задумываясь о том, что делает, порылся в руинах шкафа, нашел какие-то лохмотья, бывшие раньше одеялом, или, может, чьим-то халатом, и быстро обмотал ими копыта Валианта. Затем он подошел к одному из двух окон, бывших в палате и аккуратно посмотрел на улицу. Хоть солнце уже почти село, света еще вполне хватало для того, чтобы было видно улицу перед входом. Собственно, если открыть окно и высунуться из него, можно было даже увидеть крыльцо, по которому они попали в санаторий. Тед, внимательно посмотрев на улицу, быстро отступил от окна и подошел к девочке. Он изо всех сил старался сохранить бодрый и уверенный вид.

- Ну что, давай устраиваться на ночь? Быстро поспим – быстро уйдем, правда?

- Тед, что ты видел на улице? – осторожно спросила Сабин.

- Всё хорошо, говорю же, - сказал Тед. Девочке показалось, что он побледнел. Впрочем, она не сильно хотела знать ответ. Хватало и блестевших глаз капитана.

Сабин молча достала из седельной сумки свое одеяло, курточку и огляделась, выбирая место, где можно было бы лечь и поспать.

- Тед, куда мы попали? – едва слышно спросила она.

- Я не знаю, малышка, - так же тихо ответил капитан. Он тоже только сейчас рассмотрел стены палаты.

Солнце село, взошла яркая луна. Ее не было видно из окна, но света было достаточно для того, чтобы как следует разглядеть всё то, что было в палате: старые кровати, разбитый шкаф, тихо дремлющего в углу коня, стены, покрытые рисунками.

В коридоре росписью занимался профессионал: все было пропорционально и красиво. Там угадывались и люди, и звери. Здесь же это делал… кто-то другой. Или что-то.

От каждого угла палаты и почти до середины стены шли одни и те же рисунки: на заднем плане грубо очерченные силуэты домов, очень похожих на те, что видны из окна, и силуэты людей. Много силуэтов людей без лиц, молчаливо обступивших… кого? Рисунки шли от углов, а в каждом углу стояла кровать. Значит, силуэты обступали тех, кто лежал на этих кроватях. Они стояли и молча смотрели, не шевелясь изо дня в день.

- Чем это нарисовано? – спросила Сабин. Ей было очень страшно. Она, завернувшись в одеяло, сидела на полу под окном и тряслась от страха.

- Я не знаю и знать не хочу, если честно, - ответил Тед. По нему тоже было видно, что он сильно напуган. Но присутствие духа он не терял: плечи гордо расправлены, рука лежит на эфесе шпаги. – Постарайся подремать, я покараулю.

- А как же ты? Ты когда будешь спать?

- Я посплю днем, - успокоил ее капитан. – Сяду на коня и посплю в седле, а ты поведешь нас, когда мы отойдем от города подальше.

- Ну хорошо, - пробормотала Сабин.

Но сон не шел. То ли ей мешала странная тишина за окном, то ли рисунки на стенах, то ли что-то ещё. Постепенно она смогла устроиться поудобнее и даже начала задрёмывать, как вдруг услышала шелест за окном – пошел дождь. Капитан, с задумчивым видом сидевший на одной из кроватей, поднял голову и недоуменно посмотрел за окно.

- Дождь пошел, - с удивлением сказал он. – Хотя признаков не было никаких…

И правда: на улице едва моросил легкий теплый дождик. Он негромко барабанил по старому подоконнику, шелестел по листьям деревьев и едва слышно постукивал по асфальту за окном.

- Дождь? – негромко спросила Сабин и тут же почувствовала, что волосы у нее встают дыбом: за окном она услышала голоса детей. – Тед? – попыталась сказать она, но с губ не слетело ни звука.

Капитан словно окаменел. Он округлившимися от ужаса глазами смотрел в сторону окна. Внезапно он поднял руку и жестом попросил девочку молчать. Голоса за окном, тем временем, то приближались, то удалялись. Капитан, словно тень, подобрался к окну и аккуратно выглянул на улицу. Сабин попыталась встать, чтобы тоже посмотреть, но он жестом остановил ее. Девочка послушно кивнула и лишь вопросительно смотрела на своего спутника. А тот, не шевелясь, все смотрел за окно и не двигал ни единым мускулом. Только глаза его все больше раскрывались от удивления и страха. Любопытство пересилило страх в Сабин, и она осторожно привстала, чтобы выглянуть на улицу. Одного взгляда ей хватило для того, чтобы немедленно упасть на пол, зажимая ладошками себе рот. Меньше секунды она смотрела в окно, но успела увидеть… Детей? Наверно. По крайней мере, каких-то гуманоидов, очертаниями похожих на детей. Невысокие, две ножки и две ручки, маленькие головки с редкими волосиками. Эти существа носили белые ажурные рубахи до колен. Существа бегали по улице и резвились: они играли в чехарду, подпрыгивали, качались на ветвях деревьев и швырялись камнями во все вокруг. А лунный свет отражался в их черных, без зрачков, глазах и длинных заостренных зубах. Тед, заметив резкое движение Сабин, отошел от окна и осторожно сел рядом с ней. Капитан приобнял свою спутницу за плечи и прижал к себе, чувствуя, как девочку сотрясают рыдания.

- Тише, они на улице, на улице, а мы – внутри… - шептал он. Он гладил ее по голове и слегка покачивался всем телом, убаюкивая Сабин. Постепенно девочка затихла и провалилась в беспокойный сон. Капитан осторожно положил ее на одеяло и накрыл сверху еще одним, своим. Он медленно встал и вновь выглянул в окно – «дети» ушли. На улице вновь стало тихо. Вместо ожидаемых им звуков из-за стекла, капитан отчетливо услышал шарканье босых ног из коридора.

Шаги замерли неподалеку от их двери. Тед, вынув из ножен шпагу, прокрался к двери. Сердце его стучало со скоростью миллион ударов в минуту. Он аккуратно опёрся о кровать, стоявшую у самой двери, и выглянул в замочную скважину. В полумраке освещенного лунным светом коридора, Капитан Гвардии отчетливо разглядел силуэт какого-то очень высокого человека. Судя по всему, худощавой девушки с длинными чёрными волосами. Она была босой, но одета в длинную белую ночную рубашку. Существо, ростом не менее двух с половиной метров, медленно брело по коридору, шаркая босыми пятками, и, казалось, беззвучно рыдало, закрывая руками лицо. Тед медленно вернулся к Сабин и вновь обнял девочку. Та, разбуженная его неожиданным прикосновением, открыла глаза и растерянно посмотрела на него. Тед поднес палец к губам, как бы говоря «ни звука», и аккуратно положил руку на плечо девочки так, чтобы в мгновение ока закрыть ей рот ладонью.

- Что?.. – попыталась спросить Сабин, но капитан резко закрыл ей рот, еще раз поднес палец к губам, и, так же молча, указал на дверь. Сабин отчетливо услышала шарканье ног из коридора. Ее затрясло от ужаса. Она испуганно посмотрела на Теда. Тот был бледен, глаза его блестели, зрачки расширились. Девочка дернула головой и показала на дверь, как бы спрашивая, кто там?

Тед молча показал рукой на рисунки в углу комнаты. На силуэты людей без лиц. Сабин беззвучно затряслась и прижалась к капитану, спрятав лицо в его рубашку.

Они не знали, сколько просидели так, трясясь и обнимая друг друга, боясь даже пошевелиться. Пять минут? Час? Ночь все не кончалась. Постепенно страх стал отступать. Капитан почувствовал, что снова может дышать без перерывов, когда кто-то с силой ударил в их дверь и громко не то закричал, ни то завыл. Потом этот кто-то, так же шлёпая босыми ступнями, и продолжая кричать, с силой бросился на другую дверь. Потом на третью, и далее, по всему коридору. Тед ощутил, что не может пошевелить ни единым мускулом. Шпага, все еще зажатая в руке, ходила ходуном. Сабин, казалось, и вовсе лишилась чувств. Валиант, разбуженный громким звуком, трусливо забился в угол и поджал уши.