— Как приятно слышать это от тебя. Рассказывай.

Слова о зависимости от «остановленного» времени, она выслушала, скрипнув зубами, вцепившись в руку Карла.

— И ты решил распутать заклинание, не проверив теорию? Я умру, если она окажется ошибочной, помнишь еще об этом?

Почему-то почудилось, что она говорит это не Николасу, а внимательно слушающему Карлу.

— Ну не умерла же. У Инны все получилось, верно?

Подруга утомленно кивнула. Видок у нее был тот еще. Кажется, она с огромным трудом держала глаза открытыми.

— Это опасно было для Мари? — не преминул уточнить Карл. Как вовремя.

— Не опаснее, чем для вас находиться здесь, — ответила Инна, повернувшись в его сторону. — Посмотрите на ее ауру. Насколько она истончилась. Я расплела зависимость, и лишняя агрессия ушла. Если Николас не захочет продолжать, то Мари без труда сможет остаться тут, хоть не будет так враждебно относиться к идее снятия проклятия.

Карл серьезно кивнул и поднес руку Мари к губам:

— Милая моя, позволь почувствовать в снятии с тебя чар.

— Ты не понимаешь, — качнула она головой. — Это бесполезно. Есть переплетение или нет, мы пытались снять проклятие. Не нужно всего этого. Пусть нас просто оставят в покое.

Улыбка Карла стала понимающей:

— Ты боишься своей надежды. Но без изменений не будет жизни. Позволь попытаться.

Она опустила глаза:

— Ты не понимаешь. Дело не только в проклятии. Мы из разных веков, если с дома снять заклинание, ты отправишься в свое время, а я в свое.

— Не хочешь дожидаться меня? — Карл еще раз поцеловал ее руку, заглядывая в глаза.

— Я смогу это сделать только переродившись. Понимаешь, я чуть старше, чем ты можешь вообразить.

По комнате от тихих слов разливалась звенящая нежность. Я никогда еще не видела Мари такой. Искренней, открытой. И было безумно жаль, если все, что она говорит — правда.

— Ты забываешь, что я хочу тебе счастья, — мягко вмешался Николас. — Опять делаешь из меня монстра. Я могу сделать так, чтобы вы оказались в одном времени, только придется наложить на тебя некоторые ограничения. Хотелось бы избежать катастроф, вызванных твоим плохим настроением, а то кто-то скверно умеет держать себя в руках… Ты готова к этому? Пойти на уступки ради своего счастья?

Мари повернулась к брату, и я почувствовала себя лишней. Зачем мы? Чтобы отвлекать, чтобы смотреть на семейную драму?

— Николя, мы можем быть счастливы и здесь. Мы практически бессмертны. Пожалуйста, просто забудь обо мне. Живи своей жизнью, продолжай появляться раз в десятилетие, а может, и реже.

— Мари, это путь в никуда. Ты не видишь настоящей жизни, — покачал он головой. — Как быстро вернется скука? Как скоро ты начнешь изводить своим характером тех, кто рядом? Ты поинтересовался, чего хочет он? — кивнул Николас на Карла.

— Моего счастья, — поведя плечом, отозвалась Мари.

— А ты? Ты хочешь, чтобы он был счастлив?

Она поджала губы.

— Сестра, посмотри на Женю. Она могла быть заперта здесь, с тобой, но, только оказавшись в реальном мире, стала счастлива. Живет, совершает ошибки. Это не страшно.

Мари окинула нас с Марком взглядом, задержалась на переплетенных руках, на том, как он обнимает меня, прижимая к себе.

— Здесь всегда можно исправить любую мелочь. Там — нет. Зря ты отказалась возвращаться, — обратилась она ко мне.

Марк покачал головой, впервые подав голос:

— Вы неправы. Исправить можно, только для этого нужно приложить усилия, — твердо встретил он ее взгляд. — Иногда, чтобы что-то исправить достаточно извиниться, особенно когда вас готовы простить. Вопреки, надо сказать, моему пониманию.

Мари недовольно фыркнула, но Карл, чуть улыбнулся, погладив ее по руке, и она призналась, обращаясь ко мне:

— Я хотела тебе помочь. Уберечь. Здесь не так плохо, как кажется. Извини, если считаешь иначе.

Извинения было, мягко говоря, своеобразным, но я кивнула улыбнувшись.

Тяжело вздохнув, она оглядела нас, остановившись на чуть покачивающейся от усталости Инне, и вдруг произнесла:

— Не понимаю, зачем я соглашаюсь, но ладно. Делайте что хотите. Надеюсь, там, в реальном мире, я не пожалею об этом.

— Надеюсь, — с трудом повторила я.

Мари кивнула, словно так и надо было.

— Говори, что делать, девочка, — обратилась она к Инне.

— Ничего. Просто посидите, остальное я сделаю сама.

Прикрыв глаза и откинувшись на стуле, Мари ждала.

Вопреки видимому спокойствию, внутри все сжималось, пока Николас ходил на второй этаж «отправить бездельников по домам». Свежи еще были впечатления от нашего несостоявшегося убийства. Сколько потребуется, чтобы это забыть? Нормальному человеку — годы, и то не факт. Мне, как выяснилось, несколько месяцев и алкоголь.

— Все, — выдохнула Инна и села там, где стояла.

Марк сразу поднял ее и, не церемонясь, посадил на стол, ранее очищенный от битого стекла.

— Поделиться силой? — вглядываясь в лицо, обеспокоенно спросил он.

— Чтобы ты упал рядом со мной? Обойдусь, — хрипло каркнула она, глядя в потолок.

Возле нее тут же возник стакан молока. Чуть дрожащей рукой Инна подняла его и чуть не расплескала. Я поспешила помочь, поддержать.

— Кузьма, можешь появиться, — махнула рукой Мари. — Прости, зла была. Принеси кресла какие или стулья.

Кузьма провялился незамедлительно, огорченно разглядывая то, что осталось от зала.

— Говорить тоже можешь, — нехотя добавила она. — Ну что, осталась мебель в закромах?

— Не нужно, — раздалось от входа ворчливое. — Давайте заканчивать и расходиться, а то мало ли, до очередного буйства стихий договоримся.

Николас прошел сразу к Инне, положив руку ей на плечо.

Чудо произошло. Усталость и бледность с лица начали отступать. Даже волосы стали более яркими.

— Надо было сказать, что силенок мало, — недовольно окинул он Инну взглядом.

Она выразительно промолчала, отчего маг поморщился. Ну да, мог и сам догадаться.

Незаметно подтянув меня ближе, Марк обнял и чуть развернул ко всем боком, чтобы шепотом произнести на ухо:

— Если планируешь прощаться с Мари, трогательно всхлипывая и припоминая прошлые заслуги — сейчас самое время.

Я кивнула, но осталась стоять там же.

Что ей сказать? Поблагодарить, за теплые вечера у камина, за приятные посиделки с настолками, за рассказы о магии? Сказать, что несмотря на это, я не могу забыть того страха, что испытывала возле нее, и наоборот, несмотря на весь страх — не могу выкинуть из головы дружеские отношения?

Подняв голову, к Мари, я наткнулась на ее задумчивый взгляд.

Как выразить все это, не пускаясь в демагогию, не провоцируя выяснения отношений, или, что вряд ли, ненужных извинений?

— Спасибо, что была в моей жизни.

Слова вырвались сами, как-то странно легли в повисшей тишине, подводя эфемерную черту.

Где-то в груди словно потянуло. Я же хотела не этого… Или?

— Спасибо и тебе за все, — вырывая из раздумий и моральны терзаний, Мари встала, склонив передо мной голову. — Николя, отправляй нас по домам. Я очень устала…

Он усмехнулся, прекращая вливать силы в Инну.

— Тогда начнем с вас, детишки. Никуда не расходитесь, дождитесь в зале.

Николас протянул руку, чтобы как в прошлый раз переместить нас, но Мари остановила:

— Подожди. Женя, я клянусь, что не стану тебя специально искать и действием или бездействием склонять тебя к встрече, — она поставила крест на ключице. — Прости.

Не сдержавшись, я убрала руку Марка и под его недовольный вздох подошла к Мари.

На секунду мы замерли друг напротив друга, и сразу же потянулись обняться. В глазах ее стояла глухая тоска, но просить о встрече, как и поклялась, Мари не стала.

Уже отстранившись, она дотронулась до моей щеки, и я удивилась какой холодной была ее рука.

— Обязательно будь счастлива.

— И ты.

Мари грустно улыбнулась отступив.