Я вновь прикасаюсь к существу внутри себя. Его не тронула смерть. Будь оно снаружи меня, его ждала бы другая судьба, но пока оно внутри, оно под защитой.

Я знаю это наверняка. Как знаю и то, что теперь могу создавать что-то, кроме смерти. Только отняв жизнь, я понимаю, что умею что-то еще. И они все… они тоже умеют. Но знают ли об этом?

Теперь я могу успокоиться. Могу отдохнуть и свыкнуться с мыслью, что прежней пустоты больше нет.

Я — все и ничто.

—Я — все и ничто, —Повторила Лорента вслед за жутким голосом из своего видения. Впрочем, “голос” не вполне подходящее слово.

То, что вселяло ей ужас, мощь, безысходность и страх одновременно, было не просто голосом, не просто мыслью, не просто идеей. Это — что-то запредельное, непостижимое, настолько огромное, как если бы ей в голову внезапно переместили воспоминания целой толпы.

Ей казалось, что ее разум просто неспособен выдержать такое, голова раскалывалась от боли, перед глазами все плыло, тело не слушалось…

А человек с полосами на лице тащил ее дальше по лестнице.

То, что это была лестница, Лорента поняла только на ощупь — ее глаза не видели перед собой ничего, кроме того ослепительного света, что принесло с собой видение. Вместо мыслей о стенки черепа бились только эти слова, снова и снова, словно кто-то взял и лишил ее всего остального.

Она не знала, где находится, не помнила, кто эти люди, что ведут ее за собой, не понимала, как выбраться отсюда, и не чувствовала ничего, кроме страха.

—Кажется, у нее снова было видение, —Человек был совсем рядом, но голос его прозвучал словно из-под толщи воды.

—Не страшно. Идти же может, —Ответили ему.

Зрение. Лорента молила только о зрении. Какая-то часть ее естества, что потихоньку возвращалась, напоминала девушке о самозащите, об осторожности, но разве могла она сейчас хоть что-то, кроме слепого следования за этими людьми?

Глаза дали ей поблажку — показали замутненный пеленой слез коридор, дверь, толстого человека в костюме. Она даже почти не передвигала ноги — человек с полосами на лице просто тащил ее за собой и, заведя в комнату, уложил на что-то мягкое.

—Нужно срочно доложить об этом освободителю, —Лорента научилась отличать его голос на слух — он был чуть ниже и спокойней, чем у толстяка, —Я оставлю ему сообщение.

—Погоди ты со своим Бастардом, —Раздалось в ответ, —Может, есть смысл подумать о последствиях?

—Каких еще…

Сознание Лоренты гасло, как перегоревшая лампочка, и зажигалось снова. Она пыталась вслушиваться в слова, вникать в смысл нарастающей ссоры, но не могла сложить даже простейшую логическую цепочку.

—Не заставляйте меня думать, что вы не верны нашему общему делу, —Вкрадчиво заговорил человек, которого Лорента до обряда звала почтенным сыном, —Эта девушка — один из ключей к величайшей силе, когда-либо попадавшей в руки человечества…

—И кто тебе это сказал? Самозванец с захолустной колонии!?

—Он… он… он наш освободитель! Он посланник, призванный избавить нас от оков порока! —Почтенный сын ненадолго замер, —А вы… предали его! Словно Иуда! Освободитель не спустит вам это с рук.

—И ты тоже, я полагаю…

Лорента разлепила тяжелые веки, но не увидела перед собой ничего, кроме потолка. Слух по-прежнему был ее единственным источником информации.

—Что вы..? —Недоуменно проговорил почтенный сын.

Раздались шаги — быстрые, судорожные — а потом выстрел и грохот упавшего на пол тела. Нетрудно было догадаться, что оно принадлежало почтенному сыну.

Лорента хотела бы закричать, но сил на крик не осталось. Только слезы, которые хлынули из глаз, когда забрызганное кровью обрюзгшее лицо мецената Коллиса склонилось над ней, а рука его прижала дуло револьвера к ее лбу.

—Если кто-то и должен тебя заполучить, то только лишь дьявол, —Сказал он.

Последнее, что Лорента услышала — это выстрел.

Окровавленная туша с простреленной головой рухнула прямо на Лоренту и девушка, доселе молчащая, завизжала во весь голос.

Най опустил револьвер. Руки его тряслись с такой силой, что он удивился, каким чудом ему удалось не промахнуться с двух метров.

В комнате уже лежал один труп. Это был тот самый почтенный сын, который, как Наю казалось, был с Коллисом заодно. Получается, он ошибся…

Впрочем, сейчас это не имело никакого значения. Нужно было помочь Лоренте освободиться из-под гнета мертвого тела, хоть немного привести ее в чувство и сбежать отсюда как можно скорее, но не успел он сделать и шага, как девушка вскрикнула:

—Най!

Он обернулся слишком поздно — что-то мелькнуло перед лицом, очки мгновенно свалились с носа, и Най почувствовал, как летит на пол. Из легких вышибло весь воздух, в глазах потемнело, и спустя секунду, чуть придя в себя, он понял, что смутно знакомый человек прижимает его к полу.

Это был Тедд Коллис, тот самый сын мецената с бешеными глазами. Как он здесь оказался, Най не имел никакого представления — в коридоре никого не было, когда он зашел — но сейчас этот вопрос мало интересовал молодого человека. Потому что цепкие пальцы Тедда сомкнулись у него на горле и принялись душить.

Наю случалось и прежде получать по морде. Не всерьез, конечно — только лишь на тренировках по боевым искусствам, куда его записал отец, чтобы восстановить здоровье ненаглядного отпрыска после затяжной болезни. Было это лет двенадцать назад, и сейчас Най с ужасом понял, что не помнит ни одного приема, который мог бы оказался кстати. А ведь там было полно хитростей, как обезвредить противника сильнее себя.

Поэтому пришлось действовать по наитию — свободной рукой Най ткнул противнику в глаз, отвлек его и отцепил пальцы от своей шеи, чтобы дать себе хватануть воздуха. Это, как ни странно, помогло ему собраться с силами и настроить себя на правильный лад.

Его противник — тоже не боец. Обыкновенный богатенький дворянчик, да еще и любитель побаловаться наркотиками. Если правильно разыграть карты, что были у Ная на руках, может, даже получится выжить.

Он заехал кулаком Тедду под дых, и резким движением сбросил его с себя. Будь у него побольше сил, Най сразу бы ухватился за возможность занять место сверху, прижать меценатского сыночка к полу и избить до потери сознания, но последний маневр вытянул из него все соки.

Ученый обессиленно рухнул на спину и втянул воздух через нос. “Соберись, — приказал он себе, —Еще немного осталось”.

Но Тедд опомнился раньше. Най едва успел увернуться от удара его кулака, перекатившись на бок, и уткнулся в бездыханное тело почтенного сына. Не оставалось ничего, кроме как вдарить Тедду коленом, что он и сделал, чтобы выиграть еще пару секунд.

Тесный сюртук сковывал движения, мышцы стонали от напряжения, а руки почти не слушались. Най не знал, каким чудом он поднялся и навалился на лежащего Тедда сверху.

Вот только Тедд — далеко не Лорента. Удержать его одним лишь своим весом Най не смог бы при всем желании, и спустя секунду сын Коллиса сбросил его с себя, как соломенную куклу размером с человека.

И тогда Най понял, что все, что было до этого — детский лепет. Потому что теперь Тедд разозлился по-настоящему.

Его кулак врезался ученому в лицо с какой-то невообразимой силой. Перед глазами замелькали искры, голова перестала соображать окончательно, а во рту появился солоноватый привкус крови.

Следом в лицо прилетел второй удар. И еще один. Бей Тедд чуть сильнее, от его зубов остались бы одни осколки, а нос бы уже переломало в нескольких местах.

Хотя… то ли еще будет.

Най продолжал инстинктивно уклоняться от кулаков противника, но вскоре силы покинули его окончательно. Он не мог даже нормально вздохнуть, не говоря уже о том, чтобы чем-то ответить Тедду.

Странная смерть для ученого — быть забитым до смерти.

Выстрел был столь неожиданным, что Най вздрогнул. А потом, когда вместо боли лицо залило горячей кровью, понял, что стреляли не в него.