—Не могла же я подумать, что вам вздумается здесь стрелять! —Продолжила препираться Лорента.

—А разве был какой-то другой выход? —Голос Ная с каждой минутой становился все более сиплым.

—Надо запускать резервный движок, —Вэйл огляделся по сторонам в поисках младшего брата раненного аппарата, —А то этот окончательно сдохнет.

Най, отчего-то сгорбленный и испуганный, проковылял к пилоту и уставился на “чайник”.

—Все совсем плохо?

—Пока не залезу внутрь — не узнаю, —Пожал плечами Вэйл, —А лететь без резервного тоже не вариант. И второй движок загубим, и время потеряем.

Най напряженно кашлянул, вдохнув очередную порцию пара, и, смахнув слезы из-под очков, посмотрел на пилота:

—Делай, что нужно.

—Мальчики, а вам обязательно мое присутствие? —Донеслось сзади, —Может, мне есть смысл уйти?

Вот молодец — наломала дров, и теперь в кусты! Впрочем, заставь они ее сидеть здесь до последнего, от нытья и яда этой девицы захочется повеситься. Вэйл не желал больше ее слушать.

—Желание дамы — закон, —С наигранной галантностью повернулся к ней Най. Признаться, после того, как этот додик припер Лоренту к стенке и вывел ее на чистую воду, Вэйл его даже немного зауважал.

Вот и сейчас он не сомневался, что этот хитрец что-то придумал.

—Если она, конечно, хочет посидеть взаперти, —Най шагнул к девушке и злорадно хмыкнул.

—Ты что, собираешься… запереть меня..?

—Чтобы ты еще что-нибудь не выкинула. А то за тобой глаз да глаз…

Еще вчера Вэйл и подумать не мог, что будет хоть в чем-то полностью согласен с Наем. Но теперь симпатия ученого к девице прошла без следа, и мозги у него заработали лучше, чем прежде.

—Хотя… —Задумчиво бросила Лорента, —Чего я еще могла ожидать от таких идиотов..?

Видимо, на ее языке это означало согласие. Потому что Най развел руками и повернулся к Вэйлу:

—А я пойду сделаю кое-какие расчеты. Хочу проверить, врет она про энергометр или нет. Если понадоблюсь — зови.

“Уж это вряд ли” — подумал пилот. Не хватало еще доверить двигатель очередному криворукому!

Из чистой вежливости он кивнул и отпустил обоих с миром. Когда их шаги над головой стихли, Вэйл напомнил себе, что пора браться за работу.

Он стянул через голову свитер и только сейчас заметил, что пот ручьями лился по груди и спине. В такой жарище по-другому и быть не могло!

Волосы мешали не меньше — они лезли в глаза и прилипали к мокрому лбу, а влажность окончательно превратила их в скрученные веревки. “Надо было бриться наголо” — с усмешкой подумал Вэйл, опуская череду рычагов на резервном двигателе.

Впрочем, лысые головы приятных ассоциаций у Вэйла давно не вызывали. И хоть его голый череп оказался бы не в пример более гладким в силу молодости и стройности, чем у той самой причины неприязни к лысинам, желания быть хоть на крупицу похожим на этого человека у Вэйла было не больше, чем честности у Лоренты.

За пять лет эта потная, блестящая, с жирными складками на шее лысина могла бы поистереться из памяти и получше — но нет; Вэйл помнил этот удаляющийся затылок, эти тяжелые шаги, сотрясающие дощатый мост, словно выстрелы, и эти брошенные, как собаке, слова:

—Всегда надо чем-то жертвовать…

И ведь они были обращены даже не к нему! Видимо, Вэйл не заслужил и этого. Он заслужил только пулю, боль в раненой руке, лужу крови и мост под дрожащей спиной.

Небо в тот день было какое-то желтое. Закаты на портовых спутниках почему-то часто бывают таких цветов. Прежде желтый ему даже нравился — Лилит любила одуванчики. После ее смерти он не мог на него спокойно смотреть. А теперь и вовсе возненавидел.

От внезапно нахлынувшего воспоминания пилота передернуло, и он решил отделаться от него самым приятным способом — подумать, что он сделает с этой мерзкой лысиной, когда освободится.

Разбивать черепа молотком казалось Вэйлу не только грубостью, но и каким-то варварством. Стрелять в лоб — не многим лучше. Снимать скальп — тем более. Ему почему-то вообще не хотелось крови, по крайней мере, добытой собственными руками.

Если он чего-то и хотел — так это слез. Причем, слез в двойном объеме — от лысины и от другой, волосатой башки. Башки его сыночка.

Впрочем, наследственность — штука всесильная, а пять лет — срок немалый. Возможно, и сынок уже был на пути к тому, чтобы стать образцовым гладким коленом.

Между тем резервный двигатель был запущен, в то время как раненый медленно засыпал, издавая последние хрипы усердного труда. Остывали они обычно недолго — как-никак, систему охлаждения он вроде не зацепил — а потому Вэйл надеялся, что минут через пять-десять до него уже можно будет дотронуться без страха обуглить пальцы.

За это время он включил вентиляцию на полную мощность, чуток отдышался, наслаждаясь чистым прохладным воздухом, и даже вспомнил о том, что толком ничего не жрал за сегодняшний день.

Через часок надо будет прерваться на обед. А то так и до Ная недалеко!

Впрочем, издевался над Наем он больше ради забавы. Если бы не этот додик и его обманчивая внешность, черта с два они бы так быстро изловили эту стервозу Лоренту! Заперлась бы где-нибудь в отсеке и трепала бы нервы своими условиями и — как их там? — ультиматумами!

А уж спасение этой сучки и вовсе представлялось Вэйлу чем-то невозможным. И как этот дохляк умудрился держать ее так долго!? Вэйл за это время успел получить по башке, помахаться кулаками с лазутчиком и выстрелить пару раз — а Най как-то умудрился не сорваться!

Если этому парню удастся свистнуть Клетку, Вэйл переступит через свою гордость и поаплодирует ему. Но осмеивать все равно не перестанет.

Наплевав на то, что лежать придется в грязи, пилот вытер вспотевшие ладони о тонкую ткань своей майки, и распластался на полу, чтобы поудобнее подобраться к боковине движка. Он осторожно открутил винты, что держали на себе наружную стенку, и приготовился к облаку пара, что ударит ему в лицо, когда он ее снимет.

Так громко и заковыристо он не ругался давно. И вовсе не из-за пара — а из-за перестраховщиков-инженеров, что добавили внутрь еще один заслон, на этот раз откидной и несъемный.

Починить эту хламиду в одиночку не представлялось возможным. Не прекращая сыпать ругательствами, Вэйл поднялся с пола и поплелся к лестнице выдергивать Ная из его научных изысканий. Оставалось только надеяться, что кривые руки этого парня не совершат чего-нибудь непоправимого и не добьют бедный движок окончательно.

Обе двери жилых отсеков оказались заперты. Чтобы сберечь драгоценное время, Вэйл не стал проверять, надежно ли закрыта узница в своей камере — вместо этого он без раздумий постучался к Наю:

—Эй, кончай строчить, гений! —Дергая за ручку, крикнул он, —Подсобить надо!

Но из Ная помощник сейчас был не лучший. Потому что он лежал на полу без сознания.

Кровь в висках стучала так, что Вэйл едва мог соображать. Если Наю вздумается окочуриться, Вэйлу не видать ни Клетки, ни свободы. Этого пилот никак не мог допустить.

Но Най дышал. Это расслышал бы даже глухой — потому что дышал он так, словно ему в глотку затолкали пробку, но забили ее неплотно. Надолго ли хватит его с таким доступом воздуха — вопрос хороший. Но еще сильнее Вэйла интересовало другое.

Что с ним случилось?

И, кажется, он знал, кто мог дать ему ответ на этот вопрос.

Не помня себя от ярости, пилот вывалился в коридор и резко дернул за ручку двери соседнего отсека. Заперто.

“Отводит подозрения” — подумал Вэйл, на ходу вспоминая единый пароль, который он недавно выставил на все системы корабля. Дверь незамедлительно отворилась, и пилот, едва перевалившись через порог, взревел:

—Что ты с ним сделала!?

Лорента как ошпаренная вскочила с койки, на которой сидела, подогнув под себя ноги. Не знай Вэйл, какая она хорошая актриса, и вправду принял ее удивление за чистую монету — здесь тебе и выпученные зенки, и приоткрытый рот, и брови, взлетевшие до самых волос.