Она кружилась в танце среди аристократов, в огромном бальном зале, облаченная в роскошное платье, пока вокруг звенели бокалы и сверкали хрустальные люстры…

Ну уж нет! Она не позволит Наю испортить этот момент своим заунывным пессимизмом.

—Прекрати, —Только и сказала она, —Еще немного, и Клетка будет у нас в руках. Или почти будет…

Потому что найти Клетку — только половина дела. Самое трудное — спереть ее отсюда. Конечно, не было ничего сложного в том, чтобы подкупить экипаж туристического судна и протащить на корабль незадекларированный груз, но все, что предстоит провернуть перед этим, пугало Лоренту не меньше, чем воспоминания далекого детства.

Очевидно, Ная терзали те же опасения, но высказывать их в такую сладостную минуту он не стал.

—Здесь слишком душно, не находишь? —Вдруг сказал он, и по искрам, что плясали его в глазах, Лорента поняла, что он что-то задумал.

—Есть немного, —Она повела напряженными плечами.

—Тогда, может, выйдем подышать? —Най кивком указал на балконы, что выстроились в ряд по правой стене зала.

Было непривычно видеть его таким — разгоряченным и в то же время спокойным, уверенным. Лорента вдруг почувствовала, что если во всем мире и можно хоть кому-то довериться, то только ему. Рукой, что лежала на его плече, она вдруг едва ощутимо провела ему по щеке. А потом кивнула.

Най чуть крепче сжал ее ладонь и за пару шагов вывел их пару из круга танцующих. С этой стороны зала гостей было поменьше, и почти все жались к балконным дверям, что скрывались за тяжелыми бархатными шторами. Если кто-то из хозяев и заметил их, Лоренту это не волновало — не отпуская ее руку, Най вел ее за собой, и, выйдя на балкон, девушка и вправду ощутила, как душно и жарко было в зале.

Теперь с ее волосами играл ночной ветер, а разгоряченная кожа вмиг покрылась мурашками от удовольствия. Город, что открывался внизу, был похож на мир из ее детства и двадцать четвертую колонию одновременно — горящие окна особняков, однотипные кварталы вдалеке и дирижабли в высоком темно-синем небе, чьи огни сияют, как звезды.

И все же это было неважно — к чертям это небо, особняки, весь город! К чертям этих людей, что толпились в зале и судачили друг про друга невесть что!

Оторвавшись от созерцания городских огней, Лорента повернулась к Наю. Он, оказывается, все это время не сводил с нее глаз.

—Что-то не так? —Нахмурилась девушка, —Прическа растрепалась?

Руки сами собой потянулись к волосам, но Най остановил ее ладони на полпути, прикрыв своими.

—Нет-нет, —Качнул головой он, —Все просто прекрасно.

А потом он поцеловал ее — и это было самое неожиданное и в то же время самое закономерное событие в ее жизни. Лорента знала, что так будет, но все равно растерялась. Она поняла, что происходит, только тогда, когда холодные кончики его пальцев коснулись ее обнаженных лопаток и нежно заскользили по коже над шнуровкой платья. В этот момент и она позволила себе крайнюю вольность — обвила руками его шею и наконец полностью растворилась в поцелуе.

Позже она много раз пожалеет об этой сиюминутной глупости, но сейчас, когда их губы разомкнулись, Лорента честно призналась самой себе, что повторила бы еще раз. И еще.

Виновато опустив глаза, Най стал походить на нашкодившего мальчишку. Там, где его рука касалась ее спины, Лорента теперь чувствовала дуновение прохладного ночного ветра.

—Если что, это был Джеймс, —Спустя долгую секунду ухмыльнулся он.

Не успела Лорента шуткой ответить на шутку, как тяжелая штора вновь отодвинулась в сторону, и на балкон вышел хозяин вечера:

—Господа, вам не говорили, что после просьб о помощи не стоит прятаться? Ведь в таком случае помочь могут кому-то вместо вас…

“Это все не на самом деле. Это — твое воспоминание. Причем, фальшивое. Не верь ничему, кроме моего голоса” — сказал мне человек, подозрительно похожий на меня самого, по крайней мере, манерой говорить.

Но потом он исчез, и я забыл про него в ту же секунду.

Потому что на меня смотрела Фло. Смотрела так, словно она своими руками пристрелила на моих глазах нашу мать. Мне казалось, если она моргнет, то слезы зальют ей щеки — но пока из ее покрасневших глаз не вытекло ни капли.

Даже странно, что я так хорошо видел ее лицо: темнота у нас в погребе всегда царила почти что непроглядная. А сейчас при мне не было ни свечи, ни лампы — свет лился лишь из дыры в потолке, что вела в это подземелье и закрывалась люком из старых досок.

—Я просила тебя больше не спрашивать об этом, —Фло пыталась говорить со злостью, но голос ее предательски дрожал, и оттого сестра казалась испуганной девочкой, готовой вот-вот расплакаться.

—Но почему? Почему ты не можешь осмелиться на это? Неужели ты думаешь, что я так безнадежен?

От ярости я был готов врезать ей — будь Фло мальчишкой, я бы так и сделал. Но сестра была девчонкой четырнадцати лет, из-за своей хвори такой мелкой и хилой, что я боялся даже помыслить о том, что будет с ней, попробуй я прикоснуться к ней хоть пальцем…

Это нашего папашу подобные опасения заботили мало…

—Не говори, что ты его жалеешь! —Бросил я первое, что пришло в голову.

Фло скукожилась всем телом. Мне не надо было видеть ее тонюсенькие ручонки, чтобы узнать, что на них куча синяков и ссадин. Обычно они не успевали даже заживать — папаша всегда находил причину поставить Фло новые. Как-никак, это ведь от нее зависела починка крыши в нашей хибаре или вкус браги в трактире через дорогу.

—Я жалею не его, —Твердо заявила сестра, —А тебя.

—Так дело в этом? —У меня груз упал с плеч, —Ты считаешь себя обузой?

—А кто я по-твоему, Вэйл? —Фло выступила вперед, —Я не могу работать на заводе, не могу таскать тяжести, не могу даже стряпать харчи!

—Глупая! —Я сделал шаг и обнял ее за плечи. Фло не упиралась, но и в ответ обнимать меня не стала, —Да разве в этом дело?

—Я не хочу, чтобы ты жил и боялся за меня. Из меня толку не выйдет, это уж точно…

—Ты где этого понабралась? Папаша наговорил!?

—Вэйл, я уже давно не ребенок. Я прекрасно понимаю, что дальше будет только хуже. Ты должен бежать один. И прожить жизнь за нас обоих. Лучшую жизнь…

Я отстранился, чтобы заглянуть ей в глаза — такие взрослые, уверенные и спокойные, что у меня перехватило дыхание.

—Ты это серьезно!? —Я не выдержал и закричал на нее, —Какую к черту лучшую жизнь я могу прожить, зная, что бросил тебя здесь! Бросил с ним!

—Ты меня не бросал. Я остаюсь по своей воле. Неужели ты потащишь больную сестру невесть куда — в неизвестность — насильно! А если я умру в дороге? Вот, что ты никогда себе не простишь…

Я отступил от нее и почти уперся спиной в земляную стену. Как Фло могла такое говорить!? Как такое вообще могло прийти ей в голову!?

—За кого ты меня принимаешь? Думаешь, я пашу с утра до ночи на этом заводе ради себя одного!? Нет, Фло, я не такая скотина… Я — не он.

Для пущей уверенности я запустил руку в карман, ощупывая свернутые тугой трубочкой засаленные купюры.

—Подумай, что будет, если у нас получится! Представь, что мы найдем врача, он вылечит тебя…

Но Фло была непреклонна:

—У “нас” ничего не получится. А вот у тебя — да. Обязательно.

Я потупил голову, подыскивая хотя бы еще одну лазейку, но на ум не шло ничего.

—Я не побегу с тобой. Ни сегодня, ни завтра, никогда, —Припечатала Фло, —Ты сделаешь это один. Найдешь свой корабль, улетишь куда подальше и забудешь эту дыру навсегда.

—Да как я смогу ее забыть, если тут осталась ты!? —Рявкнул я.

—А вот я-то как раз всегда буду с тобой, —Мягко пояснила сестра, —Потому что мы связаны. Разве нет?