— Падай, — благосклонно согласилась я, отодвинув стул. — Что, Катька уже надоела?

— Это несерьёзно, — не переставая улыбаться, ответил он. — Для опыта. Теперь я умею целоваться.

Я расхохоталась:

— Катька тебе сказала? Много тренировались? — Я не могла остановиться, от смеха уже резало в боку и в тоже время чувствовала жуткую злость. Хотелось схватить учебник потяжелее и запустить в довольную Тёмину физиономию.

— Могу продемонстрировать. Если будешь хорошо себя вести, — он смешно цокнул языком, чем заставил меня вновь согнуться пополам.

Вроде бы всё вернулось на круги своя: Тёма околачивался рядом, смотрел на меня взглядом преданного пса, но я не была уверена, сработало ли заклинание. Он ведь и раньше не отходил от меня ни на шаг.

Казалось, время ускорилось: последние пару учебных лет пролетели как один миг, и меня периодически охватывала паника. Я повзрослею, у меня только один шанс сбежать из этого места. Я не могла позволить машине решать мою судьбу, выбирать мне работу, мужа. Лучше я умру где-нибудь в степи с голоду.

В последние две недели мы сдавали итоговые работы по всем предметам: больше всего баллов выйдет в кулинарии: мне часто приходилось готовить, так как мама днями и ночами пропадала в больнице. Ещё садоводство — необходимость, еду нам придётся выращивать самим, у меня вроде неплохо получалось, наставница говорила, что растения меня любят и оживают в моих руках.

В старшей школе я старалась больше внимания уделять практическим предметам, которые точно пригодятся мне в жизни. Так что Советник отправит меня в агрокомплекс или в общепит. А Тёму — в строительство, там всё время не хватает людей. В любом случае на работу мы не выйдем, надо бежать до Выпускного, до того, как нам выберут пару.

Мы сделали новый тайник на холме за озером, там никого не бывает, да и ящик с нашими припасами Тёма закопал — если не знать, в жизни не заметишь! Мы уже и легенду придумали: вроде как на рыбалку с ночёвкой уйдём. Чтобы нас не сразу хватились, искать сперва будут возле озера, возможно, решат, что утонули.

Накануне собеседования с Советником я не спала всю ночь. Тёма тоже встретил меня у школьных ворот с синяками под глазами.

— Он всего лишь машина, да и вообще, для нас это формальность! — Я ободряюще хлопнула его по плечу.

— Ага, — Тёма неловко притянул меня к себе, скорее по-дружески, но его рука случайно коснулась груди, и по телу побежали мурашки. Я мягко отстранилась, он смутился — последнее время такое случалось довольно часто.

К Советнику нас вызывали по одному, прошедший тестирование в класс не возвращался — занятий в этот день нет. Тёма уже прошёл тест: я видела в окно, как он ходит туда-сюда по школьному двору, пиная забытый кем-то мяч и ёжась от холодного осеннего ветра.

— Савельева Анна! — В класс заглянула директриса и поманила меня пальцем. Я встала из-за парты, дрожащими, потными руками расправила подол платья и на негнущихся ногах двинулась в сторону двери. В горле пересохло, сейчас бы хоть глоток воды. Директриса подвела меня к серебристой металлической двери, нажала на кнопку и мягко толкнула в открывшееся пространство. Я оказалась словно внутри куба с тёмными отсвечивающими синеватым цветом стенами, такими же тёмными полом и потолком. В центре стоял чёрный стол, рядом — кожаное белое кресло.

— Садись, Анна. — Голос за моей спиной заставил подпрыгнуть на месте.

Я обернулась. Передо мной мерцала голограмма высокого статного мужчины с тёмными волосами и яркими голубыми глазами. Неестественно яркими, отчего они казались неживыми. Впрочем, он весь неживой. Всего лишь проекция. На мужчине тёмно-серый костюм с белой рубашкой и галстуком в чёрно-серую полоску. Советник. Я видела его впервые, но представляла именно так, в Долине камней к нему относятся как к Божеству и слагают легенды. Идиотизм, но сейчас меня трясло от волнения и страха.

Я села в кресло, Советник встал по другую сторону стола. Столешница разделилась на две половинки, заставив меня вздрогнуть, половинки разъехались в стороны, и в середине появился голографический монитор.

— Это тест, — снова подал голос Советник. — Пожалуйста, отвечай на вопросы внимательно, вдумчиво, если что-то непонятно — спрашивай. Здесь нет правильных или неправильных ответов, отвечай, как думаешь ты, как чувствуешь ты.

Я кивнула. Некоторые вопросы показались мне глупыми. Зачем компьютеру знать мой любимый цвет или что меня сильнее всего расстроило на прошлой неделе? С тестом я справилась примерно за полчаса, затем Советник ещё столько же беседовал со мной как заправский психолог. Теперь понятно, кто составлял все эти тесты, которые нам подсовывали с завидной регулярностью. Сперва я старалась отвечать честно, но, когда он спросил, о том, что мне не нравится и я хотела бы изменить в своей жизни, я растерялась. Вдруг мои ответы выдают меня? Я сказала, что меня всё устраивает.

— Так не бывает, — возразил Советник. — Ты или лжёшь, или тебя не устраивает слишком многое.

Я глубоко вдохнула и подняла на него глаза. Он ненастоящий, всего лишь компьютерная программа, с чего мне его бояться?

— Меня не устраивает слишком многое!

— Например?

— Например, почему искусственный интеллект за меня решает, с кем я буду спать и от кого рожать детей!

— Я подбираю генетически подходящую особь, так как для сохранения человеческой цивилизации важно рождение здоровых детей. Но выбор учитывает не только это, а ещё и сходство характеров, в семье должна складываться благоприятная психоэмоциональная ситуация для развития полноценной личности, которая принесёт пользу обществу в будущем.

— У людей ещё есть чувства! Но вам не понять, вы — машина!

— Чувство — это эмоциональный процесс, который отражает субъективное оценочное отношение к реаль…

— Это я в учебнике читала!

— Значит, ты знаешь, что к проявлению эмоций приводят определённые реакции в твоём организме. Например, сейчас ты злишься…

— Мы это всё проходили в школе! Не надо делать из меня идиотку! — Я вскочила с кресла, гневно размахивая руками.

— Я всего лишь хотел сказать, что процессы в человеческом организме не так уж отличаются от процессов, что управляют мной. Впрочем, скоро ты сама убедишься в моей правоте. И, возможно, посмеёшься над сегодняшним разговором. Мы живём в обществе и, если каждый будет делать то, что ему вздумается, мир превратится в хаос.

— Я вполне могу обойтись без общества, ради которого должна постоянно чем-то жертвовать!

— Хорошо. Представим, что ты одна. Сама по себе. Что ты будешь делать? Где возьмёшь еду? Воду? — Он приподнял брови. Совсем как живой.

— Я могу сама выращивать себе пищу.

— Выращивать из чего?

— Из семян! Знаете, семечки такие маленькие, кладёшь их в землю…

— А семена ты где возьмёшь?

Он что, издевается?

— Мы же делали запасы всего необходимого. Прежде, чем закрыться в бункере! — Я была на грани истерики.

— Мы? — Советник еле заметно улыбнулся. — Нет «нас», есть только ты одна. Нет бункера, ведь его построили люди, в которых ты не нуждаешься.

Я опустила глаза и растерянно мяла подол платья. По спине стекла струйка холодного пота и ужасно хотелось почесаться. Он застал меня врасплох и знал об этом.

— Как ты собираешься выживать одна, Анна?

Я вздрогнула, услышав своё имя и не решилась поднять глаза, рассматривая многочисленные царапины на тёмном деревянном полу.

— Собеседование завершено. Ты можешь идти.

Я мгновенно оказалась у двери, растерянно озираясь. Наконец увидела кнопку слева на стене и с силой вдавила в неё палец, двери открылись, я оказалась в родном школьном коридоре, несколько минут стояла, прислонившись к шершавой стене и ловила ртом воздух. Тупая, бесчувственная железка! Чтоб у тебя микросхемы закоротило!

Отдышавшись, вышла на улицу, схватила заждавшегося меня Тёму под руку, и мы пошли домой.