Ваня лежал на столе, тяжело дыша, бока вздымались. Ранка на правом на наших изумлённых глазах затягивалась, оставив лишь небольшой, еле заметный шрам.

— Сказал бы кто, не поверил! — покачал головой Командующий, разглядывая Ваню с почти что благоговением. Сын привстал на локтях и с немалым удивлением смотрел на своё тело.

— Вообще не больно! — улыбнулся он, проведя рукой по месту, где ещё недавно была рана. — Охренеть!

— Что за выражение? — машинально возмутилась я, а мужчины дружно рассмеялись. Я не удержалась и тоже издала нервный смешок.

— Собирайтесь, времени у нас мало, — напомнил Святослав Никитич, и мы бросились за давно приготовленными вещами. Он подогнал к дому военный джип, Тёма сел за руль, а я с Ваней спряталась на заднем сиденье, укрывшись покрывалом. Ехали минут пять, поселение небольшое, пешком-то можно за пару часов всё обойти. Машина остановилась у ангара, послышались голоса. Свалить незаметно не получится.

— До утра отдыхайте, — я узнала голос Командующего, — мы подежурим. Заодно и вертолёт заправим. Сборы завтра в 10.00.

Ещё несколько минут мы с Ваней не подавали признаков жизни, прислушиваясь к возне возле джипа. Наконец дверь открылась, Тёма стащил с нас покрывало.

— Запустить-то сможешь эту махину? — спросил он у сына.

— Да чего там, раз плюнуть! — Ваня залез в кабину, уселся в кресло пилота и быстро пробежал пальцами по сенсорному экрану.

Командующий помог затащить цистерны с запасом топлива, потом вместе с Тёмой заправил вертолёт. Я сидела в кабине и в последний раз смотрела на ставшие родными улочки поселения. В этот раз мы даже не попрощались. И теперь уже точно никогда не увидим родных — назад путь заказан. Мы — преступники. Святослав Никитич обнимался с Тёмой, Ванька тоже выскочил, повис у деда на шее. Подошла и я.

— Берегите себя, — попрощался Командующий.

— Прости, — Тёма ещё раз крепко обнял отца, еле сдерживая слёзы.

— Ничего, я сам сделал выбор.

— Загрузи в облако Советнику, — Ваня протянул деду флешку, — через два дня он расскажет, почему мы сбежали. И, объективно, это смягчит наказание — я посмотрел его варианты развития событий, да и твои заслуги учтут.

— Хорошо, — кивнул Командующий и чуть не задушил его в объятиях. Я тоже обняла свёкра и пожелала ему удачи. Раньше это могли быть не просто слова, мои способности придали бы им реальную силу. Мы залезли в кабину вертолёта, Ваня завёл двигатель. Кресло второго пилота занял Тёма, вряд ли он разбирался во всех этих мигающих приборах и дисплеях. А вот сын держался так, будто управлял подобным транспортом с младенчества.

Кабина завибрировала, вертолёт медленно оторвался от земли, поднимая вокруг себя снежную завесу. Я видела, как Командующий закрыл лицо рукой, но не ушёл. Ваня ввёл координаты, помахал рукой Святославу Никитичу (тот поднял руку вверх) и оглянулся на меня. Я нервно сглотнула, кивая головой.

— Ну, полетели! — радостно сообщил сын и, наклонившись к приборной панели, скомандовал: — Перейти на автоматическое управление.

Машина дёрнулась, гул пропеллера выровнялся, мы поднимались вверх. Командующий внизу на глазах превращался в маленькую чёрную точку. Сердце билось часто, то ли от волнения, то ли от бурного восторга, который всецело поглотил меня. Мы справились. Мы найдём бункер и спасём Ваню.

Незаметно я задремала, наверно, сказалось постоянное нервное напряжение в последние дни, и, едва почувствовав себя в безопасности, организм отключился. Проснулась от толчка. Мы приземлились.

— Что случилось? — подала голос, выбравшись из покрывала, в которое меня кто-то заботливо укутал.

— Заправиться надо, спи, мы справимся, — Тёма чмокнул меня в нос и вылез вслед за Ваней из кабины. Я потянулась и уставилась в окно. Ещё совсем темно. Интересно, хватились нас уже? Надеюсь, до утра никто не сунется в ангар. Немного взгрустнулось: как бы там ни было, Долина камней стала моим домом, я научилась выживать в тех условиях, а сейчас впереди полная неизвестность. Мужчины вернулись в кабину, и вертолёт снова поднялся в небо. А я закрыла глаза и погрузилась в приятный сон. Нам предстоит ещё долгий путь, надо набраться сил.

Ещё одна посадка с дозаправкой и последний отрезок пути — километров триста. Воздушная яма. Я открыла глаза. Светало. Тёма с Ваней поменялись местами: Ванечка сладко посапывал, а муж следил за приборами — так, на всякий случай.

— До цели два километра, — раздался металлический голос навигатора, от неожиданности я вздрогнула, Ваня проснулся.

— Та-а-ак, — позёвывая, он потянулся к дисплею, — надо сесть вот здесь, место ровное и потом найдут легко, обзор хороший.

Тёма уступил ему место.

— Мальчики, есть хотите? — поинтересовалась я.

— Ещё как! — откликнулся Тёма, Ваня поддержал его, издавая почти звериный рык. Решил, что это смешно, а у меня сжалось сердце.

Мы приземлились на поляне, позавтракали в вертолёте — пока есть возможность посидим в тепле. Тёма запихнул карту в карман, раздал нам рюкзаки. По нашим подсчётам до бункера добираться примерно два дня. В основном наш маршрут пролегал по открытой местности, но пару-тройку раз придётся пересечь лес. Мы нацепили лыжи и выдвинулись в путь. Двигались легко, по крайней мере, первое время. На лыжах намного легче, чем пешком. Мы прошли поле, небольшой лесок, снова поле и зашли в густой хвойный лес.

— К ночи выйдем на поляну, — уставился в карту Ваня.

— Заночуем в лесу, выйдем утром, — возразил Тёма. — Не лучшая идея располагаться на самом видном месте. Ваня кивнул. Я не вмешивалась. Всё-таки устала — ноги как деревянные, не гнутся. В поселении я редко ходила на лыжах, и сейчас тело в шоке от внезапных нагрузок. Да и возраст уже не тот. Я горько усмехнулась, вспомнив, как мы преодолели с Тёмой пешком несколько сотен километров. Сейчас я бы десять раз подумала.

За пушистыми елями наконец замелькало голубое небо — мы почти дошли до равнины. И тут Ваня вдруг остановился, шумно вдыхая воздух.

— Вань, всё в порядке? — нагнала я его (плетусь самая последняя).

— Похоже, опять начинается, — нахмурился сын.

— Так, народ, давайте привал. — Тёма сбросил рюкзак. Ваня часто-часто дышал, раскраснелся, расстегнул куртку — жарко, от него прям пар валил! Мороз не сильный, всё-таки весна на пороге, но нос пощипывало. Разложили палатку, Ваня вдруг торопливо сорвал с себя одежду, я удивлённо уставилась на него, но он уже ничего не замечал — вылез из свитера с утробным рычанием.

— Тёма! — в ужасе закричала я. Муж обернулся, посмотрел удивлённо на сына и утащил меня в палатку.

— Будь там! — застегнул полог. Я отползла к дальней стене и сидела, обхватив колени, сжав руки в замок так, что вены вздулись на пальцах уродливыми буграми. Не выдержав, выглянула в небольшую щель. Тёма собирал разбросанную одежду. Вани нигде не видно.

— Где он? — спросила испуганно.

— Убежал. Можешь выходить. — Тёма закинул одежду в палатку и развёл костёр. Я топталась рядом. Только сейчас заметила, что замёрзла. Подбросила в огонь ветки и протянула к огню руки. Тепло приятно обволакивало ледяные пальцы. Муж достал припасы, мы приготовили нехитрый ужин — мясную похлёбку. Потом застелили пол палатки еловыми ветками — в несколько слоев, чтобы не лежать на снегу. Хотя сомнительно, что удастся уснуть.

— Вернётся под утро, как обычно, — успокаивал меня Тёма. Я кивала, стараясь не зареветь. Он ласково притянул меня к себе и поцеловал в обветренные губы, запустив руку мне под свитер, прошептал на ухо: «У меня дежавю».

Я хихикнула. Тёма толкнул меня к палатке, продолжая целовать, я немного сопротивлялась, скорее для вида, и, чтобы сильнее его раззадорить. Он бросил куртку на еловые ветки, мы плюхнулись сверху, освободились от одежды, дрожа от холода и страсти. Иголки всё-таки впивались в открытые части тела, я ойкала, Тёма чертыхался. Впрочем, такие мелочи быстро отступили на второй план, когда я, задыхаясь от наслаждения, впивалась ногтями в порыве страсти в спину мужа.