— Аня, Аня! — Меня тормошил Тёма. Я таращила глаза, испуганно озираясь по сторонам. В комнате уже светло. Никакого волка, конечно же, нет. Это всего лишь сон. Дурацкий сон.

— Кошмар приснился, — успокоила я Тёму, спрятавшись в его объятиях. Он погладил меня по голове.

Ваня не вышел к завтраку, и я зашла в его комнату. У него снова горел лоб и лихорадило. Тёма сбегал за моей мамой к Антохе (это ближе, чем больница), она послушала: ни хрипов, ни кашля, ни насморка, только высокая температура. Сказала, что нужно сделать обследование в больнице. У меня сжалось сердце: вдруг ему всё-таки передался дар и вот таким образом проявляется? Анализы ничего не дадут, но они догадаются. Все знают, что я была ведьмой.

Ваня выпил таблетку, и ему на глазах стало лучше, даже в школу собрался идти, но мама сказала, пусть посидит дома хотя бы пару дней, выписала ему справку. Мы с Тёмой поддержали. Сын весь день провёл в своей комнате с планшетом и вроде бы чувствовал себя прекрасно. Как будто ничего и не случилось. Мы собирались ужинать, подходя к двери его комнаты, я услышала странный шум.

— Вань? У тебя всё хорошо? Садись за стол. — Я постучала в дверь, тут же её отворила и буквально застыла на пороге. Ваня стоял на четвереньках посреди комнаты и страшно хрипел. С него ручьём лился пот, волосы спутались, лицо покраснело. Я протянула руку ко лбу, но он отшатнулся, выдав что-то среднее между стоном и рычанием.

— Тёма! — завопила я в ужасе, беспомощно оглядываясь на дверь. Муж тут же оказался рядом.

— Что с тобой, Ваня? — Он тоже наклонился к сыну, но тот издал уже по-настоящему звериный рык, заставив Тёму остановиться. На руках и ногах Вани вздулись вены, глаза горели, меняясь от карего на желто-зелёный цвет. В них не осталось почти ничего человеческого. Одежда расползалась по швам, обнажая искорёженное тело, которое словно ломал кто-то изнутри. Ваня поднял голову, полоснув нас горящим взглядом, взвыл, его лицо вытянулось, кожа вокруг губ, носа, глаз потрескалась, отваливаясь кусками. Я попятилась и закричала, Тёма тут же подхватил меня, закрыв рот рукой.

Метаморфозы продолжались. На руках сына лопнули пальцы, выпуская на свободу острые когти, одежда, превратившаяся в лохмотья, разлеталась по комнате, забрызгав всё вокруг кровью. Из тела Вани вырывался монстр. За окном раздался вой, Ваня встряхнулся в последний раз, досадно дёрнул уже не рукой, а лапой, убирая прицепившийся ошмёток его человеческого обличия и злобно посмотрел на нас. Тёма закрыл меня своей спиной, выставив в сторону волка руку, но тот, обнажив белоснежные зубы, пулей вылетел из комнаты и толкнул входную дверь, чуть не сорвав её с петель.

— За ним! — Я на ходу накинула пуховик, сунула ноги в валенки и побежала по улице, проваливаясь в сугробы. Тёма выскочил следом, прихватив ружьё. Вани и след простыл.

— Сюда! — Тёма показал рукой в сторону полей. Слава Богу, сын сразу свернул с дороги. Звериные следы цепочкой тянулись за домами, теряясь в сугробах. На улицу выскочили не только мы, где-то вдалеке послышался крик «Волки! Волки!», затем несколько выстрелов. Я побежала на звук, Тёма еле успел перехватить меня.

— Они убьют его! — вырывалась я со слезами на глазах, но он держал крепко.

— Что за чертовщина тут происходит? — Тёма встряхнул меня как тряпичную куклу, заглядывая в глаза.

— Не знаю, — разрыдалась я. — Они его пристрелят. Нужно что-то делать!

— Не пристрелят, он вообще в другую сторону побежал. Это ты сделала? Это ты сделала с Ваней? — Он снова схватил меня, больно сжав плечи.

— С ума сошёл? Пусти! Мне больно! — Он наконец ослабил хватку, а потом и вовсе убрал руки, закрыв ими своё лицо. Я подняла голову — на небе сияла полная луна. Сегодня полнолуние. И сон, что мне приснился, был вещим.

— Прости, — Тёма легонько коснулся моего плеча. — Я не понимаю, что происходит. Он…

— Он — оборотень, — безжизненным голосом ответила я. — И я тут не при чём!

— Да, конечно, не знаю, что на меня нашло, — поспешно согласился Тёма. — Но как?

— Его кто-то укусил.

— У нас нет сверхов в поселении. Такое невозможно скрыть!

— Значит, кто-то не из поселения. Волки. Вот почему мы никак не можем их поймать. Ни одного. Это не просто волки. Это оборотни. — Я без сил опустилась на снег. — Мы должны найти его раньше них!

— Тут снега по пояс, не пройти. Он уже далеко от Долины камней. Завтра выйдем на поиски.

— А если его пристрелят?!

— Никто не рискнёт ночью выходить в лес, — возразил Тёма. — Идём в дом, пока мы не привлекли внимания. Или ты хочешь, чтобы всё поселение оказалось в курсе?

Я помотала головой и послушно побрела за ним, озираясь по сторонам. Где-то на соседней улице шумели люди, ещё дважды кто-то выстрелил из охотничьего ружья, от чего я вскрикнула. Потом всё стихло. Я ещё несколько минут простояла во дворе, повторяя имя сына, пока совсем не замёрзла, и Тёма силой не затащил меня в дом. Спать мы, конечно, не ложились. Молча просидели прямо на полу у порога, боясь посмотреть друг другу в глаза.

Я всё-таки задремала, но на рассвете еле слышный шорох за дверью вернул меня в реальность. Не вставая, протянула руку и приоткрыла дверь. На крыльце в позе эмбриона лежал Ваня, абсолютно голый, в царапинах и кровоподтёках. Лицо тоже измазано кровью. Моя возня разбудила и Тёму, вдвоём мы затащили Ванечку в дом. Он был без сознания. Тёма принёс ведро с водой, чтобы смыть кровь. Я ревела, руки не слушались.

— Это не его кровь. — Если муж пытался успокоить меня, то получилось с точностью до наоборот. Я зарыдала, закрывшись руками и повалившись на пол. Тёма продолжал вытирать Ваню. Серьёзных ран на его теле не оказалось: несколько царапин и синяков. Мы перенесли его на кровать. Тёма прощупал пульс, вроде нормальный, но сын не приходил в себя. В семь утра зазвонил будильник, заставив нас обоих вздрогнуть. Ваня зашевелился, сладко потянулся и открыл глаза. Довольное выражение тут же сменилось озабоченным, когда он увидел наши испуганные лица:

— Что случилось?

— А ты ничего не помнишь? — Я со слезами на глазах коснулась рукой его щеки, пытаясь вычеркнуть из памяти последние часы.

Ваня растерянно перевёл взгляд с меня на Тёму и нахмурился.

— Я опять заболел? Голова трещит и всё тело ломит, — поморщился сын.

— Ещё бы! Всю ночь пробегал! — Тёма говорил с еле скрываемой злостью. Я бросила на него гневный взгляд. Ваня пребывал в недоумении. Он морщил лоб, пытаясь вспомнить, но, похоже, не получалось.

— Что последнее ты помнишь? — обратилась я к нему. — Помнишь, как я позвала тебя ужинать?

— Я работал над программой, потом вроде голова разболелась. И, кажется, опять температура поднялась. Я хотел встать и… дальше не помню.

— С тобой что-нибудь странное происходило недавно?

— У тебя есть кто-нибудь знакомый из сверхов? — вмешался Тёма. — Может, друг попросил тебя не выдавать секрет?

Я цыкнула, муж только отмахнулся. Ваня ошеломлённо осматривал своё тело, только сейчас заметил, что на нём совсем нет одежды и растерянно посмотрел на нас.

— Вчера ты превратился в волка и убежал из дома, — выдавила из себя я. — Тебя кто-то обратил? Кто?

— Я не знаю. Я… как я мог превратиться в волка? Это невозможно.

— Возможно, если ты — оборотень. А то, что мы вчера с папой видели, не оставляет никаких сомнений. С кем ты тесно общаешься, кто мог тебя укусить? Или… зелье? Эксперимент? — Дошло до меня. Вадик именно так стал вампиром.

Но Ваня покачал головой. Потом закусил губу и виновато посмотрел на меня:

— Волк. На меня напал волк, там на пустыре возле шахт. Но это давно случилось, пару месяцев назад. — Он показал предплечье с еле заметным шрамом от укуса. — Я обработал рану. Ещё удивился, как быстро зажило.

— Ты же знаешь, что детям запрещено туда ходить! — возмутился Тёма. — Тем более сейчас, когда волчья стая постоянно нападает на поселение! Что ты там делал?