Вот так они жили год за годом, два самых близких человека, кровные родные, спали и ели под одной крышей. Но за эти годы между отцом и дочерью не было сказано и дюжины полноценных предложений.

«Как дела, Софья?»

«Хорошо, папа»

«Как учеба?»

«Спасибо, хорошо»

«У тебя есть все необходимое?»

«Да, папа. Хотя, знаешь…»

И только оробевшая Соня хотела попросить отца о чем-нибудь (да хоть о чем!), лишь бы продлить разговор еще на пару слов, как папа удалялся за дубовую дверь кабинета, погрузившись в свои мысли.

Затем Соня стала слишком большой для няни, но оставлять ее одну во время месячных отъездов было нельзя, и отец нашел отличное решение проблемы. Он отправил Соню в интернат, который находился за тысячи километров от родного дома.

Мрачный интернат из серого кирпича, обнесенный высоким забором, слыл отличной школой для маленьких наследников богатых родителей. Там Соня, несмотря на неустанный контроль и строгий режим, начала общаться со сверстницами во мраке потухших лампочек, под душной пеленой одеяла, где собирались девочки, чтобы пошептаться. И не смотря на равнодушно-вышколенных учителей, скучные уроки и полное отсутствие развлечении, Соня пережила там парочку отличных и сотни хороших дней, и более тысячи ночей, полных девичьих секретов и удушливого смеха до слез.

Потом был сумсув…

Но сейчас, под стрёкот ночных птиц и под мерный шум океана, Соня совсем не хотела вспоминать тот ад, в который Арнольд Иванович запихнул дочь в бесполезной попытке вылечить ВИЧ.

«Кажется, Львовы успокоились», подумала Соня и сонно поморгала. Сергей тоже клевал носом на соседней кушетке. Пора спать и набираться сил.

А завтра… Завтра — новый день. Только теперь уже со знанием того, что под одной крышей с Соней живет и спит самый несносный мужчина с самым внимательным взглядом.

Запах кексов все еще гулял в засыпающем доме.

Он добрался до хозяйской спальни, оформленной в бежево-коричневых тонах, и напомнил Диме о том, что уже завтра даст расчет Астаху. Астах был обязан обеспечить безопасность жене и сыну, но не справился с работой. А Дима не имел привычки давать людям второй шанс. Никогда.

Также Дима думал о том, что с утра свяжется со знакомым, который может собрать досье на любого человека в течение нескольких дней. Софья Арнольдовна, конечно, выглядит как ангел, но кто знает, что творится в ее красивой головке. Дима не доверял никому, слишком уж суровые уроки он получил, чтобы выучить этот. А следующие несколько дней, так уж и быть, он позволит этой училке быть рядом с сыном. Сам Дима планировал зорко следить за девушкой. Только в целях безопасности семьи, а не потому что ему вообще приятно смотреть на эту платиновую блондинку с голубыми глазами. Нет, вовсе не поэтому…

Аромат кексов заполз под закрытую дверь гостевой спальни, где Соня лежала на широкой кровати, слушала цокот часовых стрелок и не могла не вспоминать слова Дмитрия Алексеевича. О том, какая на ней лежит ответственность. Что будет, если он узнает о диагнозе Сони? Сможет ли понять? Попытаться разобраться? Или сразу же переломит ей шею и выкинет бездыханное тело в плещущийся за окном океан? Что-то внутри зловещим шепотом подсказывало, что последний вариант намного ближе к истине, от чего сердце начинало стучать быстрее.

Но так не хочется думать об этом под убаюкивающий шум океана, когда глаза сами закрываются, а дыхание успокаивается…

Дальше сладкий запах поднялся выше, по бесшумным ступеням, на чердак, где в этот момент Алена стонала под потным телом Астаха. Тела сливались в ритмичных движениях, заглушаемые стоны выходили пыхтениями меж стиснутых зубов, а совесть Алёны уже давно забыла дорогу к ее сердцу. Так же, как и муж, который забыл дорогу в ее спальню и вообще не обращал внимания на жену. Так почему бы Алене самой не найти утешение и ласку в сильных руках охранника?

Иногда, после быстрого рваного соития, на подкрашенные глаза Алёны набегали слезы. Но это ничего… Они стояли этих нескольких минут блаженства и ощущения нужности…

Дни бежали за днями, и каждый вечер Дмитрий Алексеевич ужинал с Соней и Сережей в уютной кухне, за огромным деревянным столом, поглощал кулинарные изыски Сони и разговаривал с сыном. Легко и просто он заполнил свое месячное отсутствие в доме, задавал Сергею вопросы, интересовался его делами, помогал выбрать новый макет самолета или даже склеить новый.

Соня радовалась этим почти семейным вечерам. И неважно, что на третий день приезда Дмитрия Алексеевича на ужин стала спускаться Алёна Вилорьевна.

Сонька прищуренными глазами наблюдала, как мадам кроваво-красным маникюром отодвигает розочку с вареньем, крошит хлеб или вяло ковыряет вилкой в тарелке. И чем больше не хотела есть Алёна Вилорьевна, тем сытнее и полнее становились тарелки во время ужинов. Соня запекала свинину в фольге, фаршируя ее ананасами и базиликом. Казалось бы, несочетаемые компоненты. Но Дмитрий Алексеевич и Серёжа так не думали, поглощая и нахваливая Соню. Правда хвалил только Серёжа, но пустая вылизанная тарелка его отца говорила сама за себя. Ну и пусть Алёна Вилорьевна морщила нос при виде обжаренной на гриле семги со сладким картофелем и помидорами черри. Один только довольный взгляд Серёжи и одобрительный кивок Дмитрия Алексеевича перечеркивали все плохое, что успела про себя подумать Алёна Вилорьевна при виде огромной чашки семифредо с клубникой.

Неважно, что говорила и делала Алёнка. Главное, что Сережа светился рядом с отцом, становясь все больше и больше похожим на него.

Вот только с шоколадным тортом заминочка вышла. Соня вытащила свое творение из холодильника и с гордым видом поставила на середину стола. Она ожидала восхищенных взглядов мужчин и недовольного от женщины. Но получилось все с точностью до наоборот. Алена приблизила носик к торту, принюхалась и жалобно вздохнула.

— Очень жаль, Сонечка, что ваши труды пропали даром.

— Но… почему?… Торт вкусный… — залепетала Соня. Сергей печально вдохнул, лицо Димы окаменело, и только зеленые изумруды переливались довольным блеском в огромных глазах Алёны.

— Дело в том, что мы с Димочкой не едим шоколад, — выдохнула Алёна, изобразив сожаление.

— А в чем…

— У папки аллергия, — сразу же выдал Сергей, за что получил еще один тяжелый взгляд от отца. Да, у такого сильного мужчины тоже бывают свои слабости. Мрачным взглядом Дима окинул кулинарный шедевр, словно тот был виноват во всех бедах. Насколько же тяжело Дмитрию Алексеевичу признаваться в том, что он такой же обычный человек, с болячками и аллергиями, а не железный супермен, каким выглядит!

Соня не хотела давать довольной Алёнке еще один повод для злорадства, поэтому спокойно положила торт обратно в холодильник и сказала:

— Ничего страшного. Завтра мы с Серёжей идем в музей с его друзьями. Угостим их. Да, Серёж?

Парень согласно закивал головой. Даже будучи сущим подростком, Сергей обладал чувством солидарности и не стал просить отрезать ему кусок от торта. Раз не ест папа, то и он тоже есть не будет.

— Вы идете в музей? — прищурил глаза Дима.

— Да. Не смотрите так, Дмитрий Алексеевич. Я не собирают тащить Серёжу в публичный дом, — усмехнулась Соня и начала убирать со стола. Алена тоже встала, чтобы помочь. Не особо большую помощь оказало ее перетаскивание варенья в холодильник, но Соня благодарно улыбнулась. Не будь тут Дмитрия Алексеевича, Алёнку бы ветром сдуло в пару секунд. — Музей — это место, куда ходят глазеть на…

— Я знаю, что такое музей, Софья Арнольдовна. Оставьте свой учительский тон для Сергея.

Зазвонил телефон, и Алёна вышла из кухни. Следом вышел Сергей, чтобы зарядить телефон.

— А знаете, что такое публичный дом? — едко спросила Соня, складывая салфетки. — Это место, где…