Что, уже приехали?

Швейцар в отутюженной форме. Бесшумный лифт с блестящими створками. Последний этаж.

Дверь открыта и Мила, добрая милая Милка, распахнула руки и приняла рыдающую Соню в мягкие теплые объятия…

На следующий день

Мила была прелестна и хрупка, как фея, в белоснежной пене свадебного платья.

Жанат был грозен и серьезен, запакованный в иссиня-черный смокинг и белоснежную рубашку.

Зал был богато и красиво украшен. Квартет играл переливы Sonata № 1 Fuga Баха, а столы ломились от угощений. В воздухе носились искры праздничного настроения вперемешку с ароматом дорогих духов. Гости в шикарных одеждах пили за здоровье молодых и тут и там слышался смех и звон бокалов.

И только свекольно-красная взбешенная Сонька, в сиреневом платье и с огромной шляпой на голове, портила идеальную картину.

— Ну откуда я могла знать, что мой цербер и твое чудовище так спелись? — в который раз оправдывалась Мила, поправляя фату.

— Они не спелись! Они спились! — прошипела Соня, стараясь не смотреть на громоздкую мрачную фигуру на другом конце зала. Она прекрасно ощущала обжигающие взгляды даже на таком расстоянии и старалась не подавать виду. Хотя как тут стоять спокойно, когда золотистые глаза зорко следят за каждым движением и прекрасно знают о ее состояние, от чего жесткий оскал постоянно кривит четкий контур губ.

— Соня, Сонечка, дорогая, — Мила расцеловала горячие щеки Сони. — Ну, прости меня! Я не могла заставить Жаната попросить Диму не приходить.

— Ты-то не могла?!

— Я проиграла ему один спор, — пробормотала Мила и стала почти такой же пунцовой, как Соня.

— Хоспади, с тобой, крольчиха, я в разведку точно не пойду!

Мила легонько толкнула Соньку в бок, и они засмеялись. Соня заметила мрачный взгляд Жаната. За все время знакомства с Жанатом, Соня часто ловила на себе такие взоры, но все никак не могла привыкнуть к этому темному загадочному человеку, чей взор светлел только при взгляде на Милу. Вот как сейчас.

— Ладно, иди уже. А то твой цербер сейчас как вцепится мне в глотку. Вон смотри, как зыркает глазищами. Наверняка уверен, что я даю тебе пошляцкие наставления к первой брачной ночи!

— Они бы мне не помешали, — бросила Мила. Соня хихикнула. Уж она-то узнала наверняка, что ничего нового не смогла бы подсказать подруге. Квартира у Жаната, конечно, шикарная и огромная, но звукоизоляция так себе.

Интересно, как бы отреагировал цербер, если бы узнал, что самой первой, кому счастливая Мила показала положительный тест на беременность, была именно Соня? Вряд ли по головке бы погладил. Уж слишком ревностно относился Жанат ко всему, что касалось Милы. Кто бы мог знать, что человек, которые сейчас смотрит на Милу влюбленными горящими глазами, в самом начале встречи пытался дважды задушить будущую супругу. И один раз утопить.

«Зато сейчас, гляньте, какие счастливые», вздыхала Соня, цедя гранатовый сок через трубочку и наблюдая за молодоженами, для которых в мире больше не существовало никого, кроме друг друга. Соня была счастлива за подругу и предательские слезы защипали глаза.

Эх, прилетит ли ей когда-нибудь такое счастье? Или все счастливые моменты так и будут пролетать над ее головой, как фанера над Парижем?

Одно Соня знала точно — прямо сейчас на нее летит чудовище, чтобы схватить ее руку и потащить к танцполу.

— Я не буду с вами танцевать! — прошипела Соня, вырывая руку.

— Софья, не зли меня, — предостерег Дима, не выпуская ее из захвата.

— Интересно, как отреагировала бы Алена Вилорьевна, если бы увидела меня в ваших объятиях? — ехидно пропела Соня в попытке задеть Диму за живое, вскрыть сердце и всадить отравляющую иглу, как он сделал с ней. Но Дима лишь безразлично бросил:

— Это ее не касается, — и взял Соню в крепкие объятия и закружил в вальсе.

— Боже, если вы также танцевали первый танец с вашей супругой, то понятно, почему она вас так ненавидит!

— Софья, — нежно проговорил Дима, — Ты забыла, как я могу заткнуть свой сладкий рот?

— Чудовище! — прошипела Соня и уткнулась в широкое плечо. — Чудовище. Чудовище. Чудовище.

Голос становился все тише и тише по мере того, как рука Димы успокаивающе гладила ее спину. И как бы Соня не пыталась убедить себя, именно в этих крепких сильных руках она понимала, что значит любовь.

Танец закончился, как и пытка для Софьи. Она вырвала руку из крепкого захвата Димы и вылетела в открытые балконные двери. Дальше, дальше от Димы!

Потому что она была жутко зла на него! Это уже не было страданием или болью, что мучали ее во время расставания. Теперь Соня старалась направить всю бушующую энергию внутри на злость и ярость за предательство! Потому что Соня понимала, что второй раз она не переживет расставания с Димой, и лишь такие яркие, ослепляющие, ядовитые чувства могли ее спасти от смертоносного укуса боли.

Соня шла по газону в полутемном саду ресторана, освещенный редкими фонарями. Она старалась сбежать от Димы, шаг ее ускорялся, а дыхание сбивалось. Ноги в туфлях путались в длинной юбке, и Соня проклинала дизайнера всеми матерными словами за тесный корсет, который обтягивал грудь и не давал сделать ни одного свободного вдоха. Черт, Милка что, заказывала платье под свой второй размер?!

— Не устала? — насмешливо спросил Дима, перехватив Соню за локоть и резко поворачивая к себе.

— Нет, не устала, Дмитрий Алексеевич. От вас, уважаемый, я готова бежать хоть по горящим углям! — прошипела Соня, вырываясь из захвата. Но все ее попытки были бесполезны, лишь дышать стало труднее и сердце застучало быстрее. Все из-за тесного корсета, а не из-за близости этого несносного мужлана!

— Соня, Соня, любимая…

— Не называй меня так. Ты…! Ты…!

— Любимый? — со смехом подсказал Дима. Вот она, его Соня, язвительная, своевольная, бесстрашная.

— Ха, размечтался! Пусть супруга тебя так называет. Кстати, мне опасно рядом с тобой находиться. Мало ли что придет в голову Львовой Алене Вилорьевне! — с сарказмом отчеканила Соня. В темноте блеснули золотом глаза Димы, и сверкнула довольная улыбка.

— Ну, Алена уже давно не Львова. К тому же у Вилорьевны сейчас на уме только покупка нового дома в Испании. Она, кстати, утром улетела с матерью, помахав нам всем ручкой.

— Что?!

Соня застыла в крепких руках Димы и растерянно приоткрыла губы, и Дима тут же впился в них поцелуем. Как же он скучал! Казалось бы, они провели всего одну ночь порознь, но Дима себе места не находил и не сомкнул глаз до утра, прижимая к себе подушку Сони, которая хранила ее запах. Только бы дожить до утра — вот о чем думал Дима, наматывая круги в пустой квартире, стараясь не сорваться и не забрать любимую из квартиры Алиева.

Вчера Дима стоял на крыльце клиники и наблюдал, как Алена медленным шагом и со сгорбленной спиной пошла к воротам. Странный вечер, странный разговор. И такая странная легкость. Словно с плеч сняли огромный небосвод, что он держал так много времени. Алена выглядела безразличной ко всему, кроме Сергея, и Диму это вполне устраивало.

Дима стоял на крыльце клиники и закурил сигарету, наплевав на знак «не курить», и думал о том, что Роман должен привезти Соню в больницу. Она, как обычно, очень переживала за Сергея и навещала его каждый день, несмотря на то, что завтра, в субботу, должна состояться свадьба Милы и Жаната, на которой Соня будет подругой невесты.

Телефон в кармане завибрировал.

— Слушаю, Рома.

— Соня ушла.

— Куда?!

Верный своей привычке, Рома выкладывал информацию четко и ясно.

— Мы с ней приехали к клинике. Соня сказала, что проведает Серегу и вы выйдете вместе. Пошла к боковым воротам. Потом я… — брат запнулся, — я отвлекся. В этот момент она видимо и ушла. Наверняка взяла такси, тут автобусы не ездят, а пешком далеко не уйдешь, я все прочесал возле клиники.