Рассылка резюме, собеседования, разговоры — все проходило на высшем уровне. Соня очаровывала улыбкой, склоняла на свою сторону комплиментом, завоёвывала уважение знаниями языков. И после каждой встречи казалось, что вот оно — ее будущее место работы. Но, словно корявая рука злой судьбы, неудача преследовала ее по пятам. Раз за разом перед Соней захлопывались двери, отказывали во второй встрече, отзывали первичные заказы, оставив растерянную Соню в недоумении.

Через две недели бесполезных и бесплодных поисков, Соня уловила во всем этом не корявую руку злой судьбы, а твердую огромную руку монстра, которая однажды ее чуть не придушила. Эта самая рука сейчас умело управляла жизнью Сони. Она заставляла будущих работодателей отказывать Соне в работе. Она выбрасывала в мусорное ведро ее резюме со столов нанимателей. Именно эта властная чудовищная рука заставила Соню продать ноутбук, чтобы покрыть часть аренды квартиры Хлои. Не могла, ну не могла Соня жить за чужой счет, которая привыкла всегда и во всем полагаться только на свои силы. Поэтому Соне пришлось попрощаться с самым дорогим, что у нее было.

И за каждую свою неудачу, провал и отказ Соня ненавидела Диму сильнее и сильнее. И каждую ночь вместо затаенных воспоминании о теплых совместных вечерах в голове вспыхивала последняя встреча и ненавистные горящие глаза, а губы шептали: «Чудовище! Чудовище! Чудовище!»

В это самое время Алёна ходила вслед за Соней по офисам, компаниям, конторкам. Тихо стучала в дверь и присаживалась в то же кресло, где час назад сидела Соня.

— Алена Львова, — представлялась Алёна и жала руку оппонента. Ее узнавали по газетным вырезкам, фотографиям со звездами в журналах, либо узнавали громкую фамилию ее мужа. И слушали, слушали, слушали. А Алена начинала свой рассказ о неблагодарной, безответственной, вороватой девушке — Софье, которая обманула ее, Алену, на внушительную сумму, не выполнив заказа.

— Как я могла так довериться, — жалобно скулила Алена и прижимала протянутую салфетку к сухим глазам. — Не зря Димочка… вы ведь знаете моего мужа?… Так вот он всегда ругал меня за наивность. Но Соня — такая милая с виду девушка, оказалась такой коварной, такой подлой…

— Может водички? — сочувственно кивал собеседник и Алёна в очередной раз соглашалась сделать глоток из пластикового стакана. Неужели не могут закупить стекло? Хотя, что удивляться, эту дыру даже офисом нельзя назвать…

Каждый день Алёна меняла костюм и цвет помады. Быть два дня подряд в одинаковом одеянии? Моветон.

Кто-то проглатывал наживку с первого раза. Кто-то сам был нечист на руку, чтобы отказываться от услуг нечестного переводчика. Кто-то же был слишком чист, чтобы доверять словам незнакомки в дорогущем костюме и благоухающей Caron's Poivre. Тогда приходилось доставать чековую книжку и приподнимать бровь в немом вопросе.

Америка — страна демократов, которые живут без коррупции и подкупов? Ха! Даже гринписовцы готовы прикуривать с беличьего хвоста при виде зелёных бумажек. Тут вопрос в сумме, а уж в этом Алёна не была ограничена. Разговорами, уговорами или чековыми листами двери за Соней захлопывались и не открывались. Отказов Алёна не принимала никогда.

Только один морщинистый старикашка, которому кажется исполнилось уже сто лет, глянул на Алену изучающим немигающим взглядом за толстыми линзами очков. Тонкие пальцы с пигментными пятнами измазались в чернилах, старая жилетка была в бурых пятнах. Офис представлял из себя спичечный коробок два на два метра. Но тяжелое тягостное молчание старика заставило даже Алену нервно поерзать на хлипком стуле.

«Что уставился, старикашка, давно в твоей дыре не была таких леди?», хотела презрительно бросить Алёна. Но слова застряли в горле, когда скрипучий голос старика отчеканил:

— Выйдите из моего офиса и больше не возвращайтесь. У меня аллергия на немытых мадам, как вы.

В гневе Алена вскочила со стула, склонилась над столом, и прошипела:

— Да как ты смеешь так говорить со мной?! Одно мое слово и мой супруг…

— Одно мое слово и тогда посмотрим, как отреагирует ваш уважаемый супруг на ваши грязные игры. А сейчас выйдите из кабинета, а то у меня в горле свербит от вашей вони.

Затем старик громко кашлянул и капли слюны попали на Алёну. Та истошно завизжала и принялась вытираться лежащими на столе бумажками. Затем выдохнула горячий воздух из легких и вперила ненавидящий взгляд на пожилого мужчину:

— Я предупредила. Свяжетесь с этой…Соней, пожалеете.

Затем с высоко поднятой головой покинула смрадный спичечный коробок.

Алена прекрасно видела ростки зарождающегося флирта между Димой и этой шлюхой с огромным задом. Она ловила быстрые взгляды мужа на Соню, и в эти короткие мгновения золотистые глаза мужа загорались таким огнем, который не горел даже в первые дни их брака. А эта шлюха виляла своими ляжками, готовила всякую гадость и посылала голубыми глазками стрелы в сторону Димы. Слишком уж шутливые фразы летали между ним и этой… Терпение Алёны подходило к концу, и она уже думала, как бы избавиться от Сони аккуратно и безвозвратно, как рука судьбы сама преподнесла шикарный подарок в виде смятой справки, которую Дима выронил, в бешенстве вылетая из дома.

Когда Алёна прочитала исковерканные буквы, глаза ее наполнились ужасом, а рот скривился от омерзения. Вот значит, Сонечка, какой секрет ты скрывала. Вслед за ужасом пришло понимание того, какой козырь оказался в руках Алёны. Алые губы злорадно ухмыльнулись, а коварный план сформировался в мстительном мозгу. Дима наверняка и сам понял, с какой заразной шлюхой чуть не связался. Но Алёна хотела обезопасить свои позиции со всех сторон. Сделать жизнь этой мрази невыносимой.

Но сейчас, покидая крохотный офис старикашки, Алёна почувствовала, как глаза наполнились жгучими слезами, а под ладонью бешено билось сердце, в которое так метко и остро кольнул этот старый человек.

Грохот музыки сотрясал стены клуба «Exchange LA». Извивающиеся на танцполе тела отбрасывали причудливые тени на стеклянном полу. Тонкие лазерные лучи выхватывали взбудораженные лица и пьяные улыбки отдыхающих. Была субботняя ночь, а значит сегодня ожидается адовая прокачка клуба.

Соня прижала пальцы к пульсирующим вискам. Пару коротких вдох-выдохов, и вновь на ее лице приветливая улыбка, встречающая ВИП-гостей на третьем этаже клуба.

— Добро пожаловать. Мы вас очень ждали, мистер Мэтью… Конечно, Мэри с удовольствием станцует ваш любимый танец…

— Мадам О’Райли, позвольте вашу накидку… Сегодня Федоро специально для вас готовит рагу из лобстеров с трюфелями…

— Рады видеть вас, мсье Боссэ… Говорят, в Париже нынче дождливо…

И так каждый вечер, каждый долбанный вечер последних трех месяцев! Милая улыбка, от которой болят челюсти. Подобострастное приветствие, от которой к горлу подхлёстывает горечь. Огромные разносы, полные деликатесов, от которых ноют мышцы рук, ног, спины. Да все тело ноет и болит, черт побери! Блаженные короткие часы отдыха, которые позволяла себе Соня в перерывах между сменами и перебежками между клубом и кофейней, где она работала официанткой, не давали полноценного релакса. Сил становилось все меньше, нервы становились все натянутей, и все чаще и чаще Соня впадала в отчаяние.

После многочисленных отказов в офисах, Соне пришлось пройтись по объявлениям на должность официанта, бармена и даже посудомойки. Клуб, в котором сейчас работала Соня, платил чуть больше остальных. Не зря это был один из самых дорогих клубов города. А кофейня, в которой подрабатывала Соня — ближайшая к каморке, которую она арендовала на пару с коллегой. Все деньги уходили на аренду, налоги, страховку. Оставались жалкие копейки, которых едва хватало на еду.

Иногда в усталом мозгу пролетала идея купить билет и вернуться на родину, к отцу. Но, во-первых, не хватало денег. В жаркий сезон авиакомпании устанавливали баснословные цены на перелеты даже в ближайший город. А во-вторых, сразу по приезду в Лос-Анджелес Соня удалила номер отца и поклялась себе вычеркнуть его из жизни. И сейчас, даже при желании, Соня не смогла бы вернуться. Отец продал квартиру, поменял номер телефона, и между ними не осталось ни одного общего знакомого, кто мог бы подсказать его нынешнее местонахождение.