— Почему вдвоем? Почему на кухне? Почему не готовит кухарка?

Вопросы сыпались без остановки, не давая Соне вставить и слова. Но не зря Соня педагог, поэтому она разложила вопросы по полочкам, а по полочкам раскидала ответа.

— Вдвоем, потому что кроме нас в этом доме никто не любит сытно ужинать. На кухне, потому что в вашей огромной столовой от пустоты эхо слышно. Почему не готовит кухарка? А вы пробовали ее эти малюсенькие тонюсенькие кусочки мяса? Как этим кормить ребенка? — Соня сморщила нос, затем взяла телефон. — Позову Сережу СМС-кой. А то по лестнице пока поднимешься, словно в гору залезаешь.

— А Алена?

Дима спросил про жену и язык Сони так и чесался ответить прямо и правдиво — «Супруга ваша своему маникюру уделяет внимания больше, чем сыну». А что уж говорить о том, как Аленка корчит лицо, глядя как Сонька с Сережей поглощают сытные и плотные завтраки.

«Это не твое дело!», отдернула себя Соня и ответила:

— Алена Вилорьевна ужинает рано, одна, в столовой и ест то, что приготовила кухарка.

«Как всегда», вздохнул про себя Дима. Затем глянул на накрытый стол и вспомнил, что ничего не ел с завтрака.

— Приготовьте третий прибор. Я поужинаю с вами. Схожу за Серёгой.

А где волшебное слово? А спросить разрешения? Соню так и подмывало постучать указкой по столешнице и преподать грубияну парочку уроков культуры. Но Дима, то есть Дмитрий Алексеевич, — взрослый мужчина. Это не Серёжа, который краснеет и лопочет чепуху. Это самый что ни на есть мужчина, от высокой макушки до кончиков грубых пальцев.

Предположение Соньки подтвердилось, когда Дима остановился на полпути, обернулся и его песочно-золотистые глаза зажглись.

— И на будущее, Софья Антоновна, даже мальчикам нельзя давать подобных обещаний. Если что-то обещали — обязательно выполните. Либо не обещайте вообще. Тем более, когда дело касается женской груди, — взгляд Димы опустился на декольте Сони.

Повисла тишина. Звонкая, вакуумная тишина. Сделай вдох, и он рокотом отскочит от белых стен. Соня смотрела на Диму и боялась, что он по ее широко распахнутым глазам поймет, как на нее подействовал хрипловатый голос.

— Буду иметь в виду, — пробормотала Соня и отвернулась к раковине.

У двери Дима вновь обернулся и недоуменно спросил:

— А как переводится maiale?

— Что? — растерялась Соня. — Кто вам сказал это слово?

— Сергей. Может мне показалось…

— О, он выучил еще одно слово! Maiale — это свинья на итальянском, — порадовалась Соня за ученика. Но в свете произошедшего Диме это достижение не показалось убедительной причиной для радости. Он лишь ругнулся и пошел звать сына к ужину.

А Соня внутренне застонала. Следующие пару часов в «веселой» компании Дмитрия Алексеевича обещали стать настоящим испытанием.

Несмотря на опасения Сони, ужин прошел весело и как-то по-семейному уютно.

Сережа, которого Дима (Дмитрий Алексеевич!) привел с собой, сперва понуро молчал, отводил взгляд от недосягаемого декольте Сони, и слабо ковырял пальцем в щербинке на деревянной столешнице. Дмитрий Алексеевич тоже поглядывал на Соню, но в отличии от наивного Серёжи по глазам мужчины невозможно было понять, о чем он думает. То ли мысленно хвалит ее курицу на гриле, то ли прикидывает, как бы быстро и без шума свернуть тонкую шею Сони за то, как жестко она подшутила над его сыном.

Но, видимо, курица действительно оказалась хороша, так как к середине ужина Дмитрий Алексеевич расслабился и начал выводить Серёжу на разговор, задавал вопросы о школе, об успехах в баскетболе, уточнял планы на выходные. Серега, слишком радостный от приезда отца, забыл про недавнее разочарование, и теперь взахлеб рассказывал про то, как они с Софьей Арнольдовной ходили рыбачить на порт, следили за проплывающими мимо яхтами и обсуждали их названия. Ничего не поймали, зато познакомились с пожилой португальской парой, которые угощали их сладкими кукурузными лепёшками.

Соня следила за разговором отца и сына, и удивлялась их схожести. Конечно, Серёжа еще тысячи раз будет меняться, день за днем превращаясь из угловатого подростка в складного юношу, далее в привлекательного молодого мужчину, чтобы к сорока годам стать точной копией своего отца — таким же сильным, волевым, красивым…

«Прекрати!», шикнула на себя Соня. Хотя даже лучшая подруга Сони, милашка Милка, считала ее нахальной беспринципной девицей, все же у Сони были принципы, и она считала, что связываться с женатым мужчиной — это как станцевать стриптиз перед толпой паломников. Грязно, пошло, вульгарно.

Какой бы ни была супруга Дмитрия Алексеевича, как бы ни складывалась их семейная жизнь и как бы не скакало сердце каждый раз, когда мужчина смотрел на Соню — он женат и этим все сказано. У многих семей бывают проблемы. В конце концов быт, обычный замызганный рутинный быт, может стать причиной появившейся прохлады между мужем и женой. А как еще объяснить то, что Алёна Вилорьевна не встретила мужа у порога, не приготовила любимых блюд, и не сидит сейчас на месте Сони, чтобы провести семейный ужин в веселой и прекрасной компании мужа и сына?

Как же Серёжа был похож на отца! Тот же цвет волос — пшеничный, с мелкой рыжинкой меж прядей, которые так любила ерошить Соня в порыве нежности. Те же янтарные глаза. Пока не такие хищные и светлые, как у старшего Львова. Но со временем глаза Серёжи посветлеют, и он сможет смотреть так же изучающе и внимательно, как Дмитрий Алексеевич, и доводить оппонента этим взором до нервного тика. Только губы Сергея похожи на материнские — чуть широкие, с меленькой выемкой по середине, и такие же крупные передние зубы. Хотя губы Алёны Вилорьевны были подкачаны гиалуроном и подведены татуажем, и улыбалась Аленка намного реже сына, но определённое сходство было на лицо.

А губы Дмитрия Алексеевича… Внутренним взором Соня обвела суровые линии. Словно вылепленные из самой жесткой породы древесины, они редко улыбались (только когда мужчина смотрел на Серёжу), чаще снисходительно ухмылялись или жестко сжимались (когда он смотрел на Соню) и лишь изредка с них срывался скупой хрипловатый смешок …

Соня подскочила и принялась убирать со стола. Ужин окончен, а значит окончены эти нечаянные касания мощной ноги Дмитрия Алексеевича к коленке Сони. Каждый раз во время этих прикосновении Соня ловила на себе быстрый взгляд Дмитрия Алексеевича. Лицо его было невозмутимо и бесстрастно, но пару раз Соня успела поймать лукавую усмешку на мужских губах, когда при очередном касании Соня хваталась за стакан с ледяной водой и делала быстрые глотки.

Видимо, она совершенно ополоумела и принципы ее продались с потрохами, раз смеет млеть рядом с женатым мужиком, сидя за одним столом с его сыном, в то время как его жена отдыхает после фитнеса на втором этаже! Кстати, у супругов были разные спальни, что не могло не удивить Соню, когда она узнала об этом от горничной. Но, возможно, чета Львовых придерживается старомодных правил приличия. Может, Дмитрий Алексеевич навещает жену лишь с наступлением ночи. Приходит с тихим стуком, в велюровом бордовом халате поверх пижамы, чтобы ненароком не испортить репутацию супруги перед прислугой и соседями.

Но глядя на мощную фигуру Дмитрия Алексеевича, развалившегося на стуле и следящего за Соней с мрачным прищуром, трудно было представить, что такой мужчина вообще следует каким-то правилам и в пределах каких-то рамок. У него были свои принципы и условия, наработанные жизнью. Он был словно неприрученный дикий зверь, который зорко следит за жертвой и выжидает момент для нападения. Точно, лев…

Тонкий перестук каблучков по паркету отвлек Соню от греховных мыслей. Дверь распахнулась и на кухню вплыла (по-другому и не скажешь) Алёна Вилорьевна. «Не зря она так следит за фигурой», с тайной завистью подумала Соня, оглядывая стройную фигуру женщины, вошедшую на кухню.

Для своих тридцати семи лет у Алёны Вилорьевны была шикарная высокая грудь, тонюсенькая талия, крепкие бедра и длинные стройные ноги с тонкими икрами и высеченными лодыжками. Под дорогой шерстью бирюзового костюма угадывались точеные мышцы, наработанные на тренажерах. У Сони тоже была неплохая фигура, но в сравнении с такой статуэткой Соня чувствовала, как сильно выпирает третий размер груди под платьем. А талия хоть и тонкая, но не такая, как у жены Дмитрия Алексеевича. Что уж говорить о кексах, которые откладывались на пятой точке самым отвратительным образом. Нет, попка Сони все еще хороша и упруга, и всегда привлекает восхищенные взгляды мужчин и завистливые от женщин. Но, в сравнении с вылепленным задом Алёны Вилорьевны, Сонина пятая точка выглядит как престарелая тетка, которая позволила себе слишком много сладкого за ужином.