В детской комнате Соня перепеленовала дочь. Затем вернулась в зал и покормила дочку из пластиковой бутылки и заметила чуть печальный взгляд.
— Я не могу кормить ее своим молоком. Знаешь, вирус…
— Знаю, вирус.
Они вспомнили жену Арнольда и мать Софьи — Кристину. У отца во внутреннем кармане пиджака тоже нашелся прямоугольный снимок покойной жены, заботливо заламинированный, с закруглёнными краями.
— Соня, ты так похожа на мать, — с грустной улыбкой отец оглядел Соню, очерчивая каждый штрих.
— Пап, не только на маму. Кажется, у меня все-таки твой острый язык.
Они засмеялись.
Ранние зимние сумерки опустились на город. Колючий декабрьский снег кружил за широкими окнами кафе, мелкой дробью пытаясь попасть в тепло помещения. Завывала метель, летая меж серых крыш белой пургой и стучась в горящие окна квартир.
Дверь в кафе распахнулась, и Соня счастливо улыбнулась.
— Папа, это Дмитрий, мой муж.
Крепкое рукопожатие, прямые взгляды, короткое приветствие. И одинаковая забота в паре мужских глаз, когда они обернулись к Соне, которая тихо напевала песню сопящей дочери и убаюкивала мерным покачиванием.
— Пап, а скоро новый год.
— Да? Я и забыл…
— Какие планы?
— Да так, особо никаких…
— Будем рады, если вы встретите его с нами, Арнольд Иванович.
Соня бросила счастливый благодарный взгляд на Диму. Тот ответил ей горящим взором золотистых глаз, затем наклонился и прижался носом к пушистой макушке дочери, вдыхая ставший самым сладким и любимым ароматом для Димы.
— Что ж, можно и с вами, — чуть смущенно улыбнулся отец, глядя на Софью искристыми глазами.
Соня почувствовала, как рука Димы ложится на спинку дивана, беря ее с дочерью в надежное полуобъятие. Пальцы мужа прикоснулись к ее плечу. Соня глянула на дочь, любуясь завитыми ресницами, розовыми пухлыми щечками, и губками, надутыми и сложенными бантиком.
«Спасибо, Дед Мороз, что исполнил желание, которое я загадала в прошлый новый год под бой курантов. Я снова в тебя верю.»
Конец