— Да все он знает и понимает, притворяется просто, — проворчал Дима. И почувствовал, как шершавый влажный язычок лизнул его за палец. Вся его злость и обида мигом прошли. Вот так просто. Одно движение языка и внимательные черные глаза-пуговки, и Дима обессиленно опустил руку и усмехнулся. Вот ты и сталь слюнтяем, Львов. Растаял из-за какой-то псины, что смотрит на тебя таким открытым прямым взором. Прямо как его хозяйка…

— Мне кажется, у него аллергия на сигареты. Вам лучше не курить в его присутствии, — нахмурилась Соня, оглядывая Марселя.

— Чего-о-о? — протянул Дима.

— Аллергия очень вредна для собак. Бросьте сигарету.

— Вот пусть и мучается!

«Как и я».

Потом Дима услышал тихий тонкий скулеж и, кажется, даже глухой чих. Вновь шумно выдохнул и щелчком выкинул недокуренную сигарету в окно.

Соня спрятала счастливую улыбку в мягкой шерсти Марселя. С виду Дима такой грозный и шумный, а внутри добрый и такой сострадательный. Ну как для такого закрыть свое сердце?…

Это был центр адаптации и социальной реабилитации для детей с умеренным отставанием в развитии.

И, конечно же, Соня не смогла попросить Диму отвезти ее обратно на работу.

Стоило только Диме выйти из машины, как к нему подбежали около десяти детей и окружили его. Ребятам было от десяти до пятнадцати лет. И у каждого из них был свой крест, который они мужественно и упорно несли на своих хрупких плечах.

Со всех сторон слышались голоса, зовущие Диму «Дэймон», «Димьен», «Тим», «Дима». На все эти имена Дима откликался и для каждого ребенка припасал улыбку и внимание. Каждый из ребятишек хотел поделиться своими новостями, кажущиеся такими огромными и нерешаемыми в этом жестоком мире. Но на каждую такую проблему Дима с улыбкой уверял, что все он решит и все он сделает. И дети ему верили, видимо, потому что Дима был тут не в первый раз, и всегда держал своё слово.

Когда Дима помог оробевшей Соне с Марселем на руках выйти из машины, ребята уставились на нее внимательными глазками. Соня чувствовала на себе эти пытливые взгляды, а лица детей светились нескрываемым интересом и любопытством, когда Дима приобнял Соню за плечо и представил:

— А это мой друг — Софья. И …Марсель.

— А он что, тоже твой друг? — спросил кто-то из толпы. Дима, сцепив зубы, кивнул:

— Друг, друг.

Соня увидела, как Сергей, в сопровождении молодой женщины, вышли из главного корпуса и направились в их сторону. Женщина была примерно одного возраста с Соней, одета в желтую униформу, каштановые волосы стянуты в пучок. Ее глаза, повидавшие много трудностей в стенах этого центра, смотрели спокойно и с интересом, когда она вежливо поздоровалась:

— Здравствуйте, мистер Львов. Ребята вас очень ждали, всех замучили вопросами о вас с Серджем, — тихо засмеялась она.

— Вот, только получилось выбраться. Это мой…друг — Софья, — представил их Дима. — Мария — местный педагог.

— О, — улыбнулась Соня, — Значит мы с вами коллеги, Мария.

— Очень приятно, — Мария с приветливой улыбкой протянула руку.

— СофьАрнольдна, чей собакен? — рядом в нетерпении подпрыгивал Сергей, не сводя горящего взгляда с Марселя.

— А поздороваться? — строго спросил Дима и Сергей тут же вставил:

— Здрасьте-извините.

— Привет, Серёжа. Его зовут Марсе-е-ель, — протянула Соня, и Дима закатил глаза.

Сергей наклонился ближе к Соне. А Дима, хоть и старался не показывать заинтересованности и любопытства, непроизвольно склонился ниже и услышал шепот сына:

— А ребятам можно его подержать?

Соня кинула взгляд на Марию и спросила:

— У кого-нибудь есть аллергия на шерсть?

Воспитатель с улыбкой покачала головой, и Соня проговорила звонким голосом:

— Марсель совсем даже не против новых друзей. Вы хотите с ним познакомиться ближе, ребята?

Со всех сторон послышался одобрительный галдеж. Соня подняла вверх указательный палец, и дети замерли в ожидании.

— Только Марсель у нас еще маленький. С ним надо аккуратно и ласково. Дайте ему немного времени привыкнуть к вам. Договорились, ребята? — твердо, но в то же время ласково, проговорила Соня, и дети одобрительно зашумели. Она спустила пса на землю.

— Не бойтесь, Софья Арнольдовна. Я за ними присмотрю, — пообещал Сергей, с важным видом беря поводок и подводя Марселя ближе к замершим ребятам. Пес несколько секунд крутился у ног подростка, потом сам подошел к детям. Они окружили собаку со всех сторон, осторожно и ласково гладя шерстку и щебеча умилительные вздохи и ахи. Окруженный детской искренней любовью и непосредственностью, через минуту Марсель уже сам ластился к ладошкам, прося еще и еще.

— Прогуляемся? — предложил Дима и Соня в нерешительности посмотрела на Марселя. — Серега присмотрит, не переживай. Да и уверен, этот пес сможет постоять за себя в случае чего, — проворчал Дима и Соня улыбнулась.

Они медленно шли по тропинке, что вела из двухэтажных блоков в сторону небольшого парка с футбольным полем по середине. Дима взял Соню за руку, и она не стала вырывать пальцы из уверенного захвата. А только наслаждалась мягким ветерком, что трепал локоны, ощущением защиты, что дарил Дима и поглаживанием мужских пальцев, от которых по телу бежали мурашки.

— Присядем? — Дима кивнул на скамейку под раскидистыми ветвями дуба, что пустил свои корни на этой земле не менее века назад.

Усевшись на прогретую солнцем скамейку, Соня поняла, как предусмотрительно и хитроумно поступил Дима, который точно знал, куда прийти, чтобы спрятаться ото всех в этом тихом уголке тишины и покоя. Ведь они с Димой сквозь вислые тяжёлые ветви могут видеть, что происходит вокруг. Но их двоих за этими густыми зелеными зарослями вряд ли видно…

Соня заметила, как сотрудники центра выгружают коробки и пакеты из машины Димы.

— А что там? — не удержалась Соня. Затем покачала головой: — Простите, любопытство — мой порок.

Дима тихо засмеялся.

— Соня, тебе все простительно. Это игрушки, расходные материалы, текстиль. Продукты центр закупает только у проверенных поставщиков, как никак дети тут…непростые.

— Когда вы успели все это закупить?

— Еще до Токио. Думал, успею заехать.

— А игрушки? Вы сами их дарите? — тихо спросила Соня, глядя на щурящегося на солнце Диму. Он откинулся на скамейку, раскинул руки на деревянную спинку, таким образом беря Соню в полуобъятие. Она замерла, но не отодвинулась.

— Я не хочу, чтобы меня ждали за подарки. Пусть и дальше думают, что Санта прилетел в середине года за их хорошее поведение, — усмехнулся Дима, откинув назад голову и прикрыв глаза.

Соня смотрела на Диму. В простой футболке, потертых джинсах и мягких кроссовках Дима так отличался от того Дмитрия Алексеевича, который, кажется, даже спать ложился в отутюженных брюках и рубашке. Сейчас Дима выглядел расслабленным, словно на время отпустил контроль и выдержку. Да и как тут быть строгим и хмурым в окружении всех этих детей?

— Часто вы сюда приезжаете? — спросила она.

— Раз в два-три месяца. Как получится.

— А Сережа всегда с вами?

— Обязательно. Он должен знать, что такое уважение и солидарность, вне зависимости от статуса и…состояния здоровья.

Огромный плюс в его карму Соня послала во вселенную, когда услышала тихий твердый голос.

— Эти дети… У них ведь есть родители?

— Да, у всех. Это реабилитационный центр. Детьми занимаются врачи, психологи, педагоги. А родители могут немного отдохнуть, пообщаться, — помолчал и добавил тихо: — Может когда-нибудь, если ты не против, конечно, мы расскажем Сергею про ВИЧ. Чтоб он знал, что это такое, а не избегал и не боялся.

Соня молчала. Но не от шока или неприятия, а от нежелания погружать Сергея в свой сложный, полный лекарств и анализов, мир. После всего, что Сергей пережил, разве можно подвергать его подобным испытаниям? Соня только хотела сказать об этом, но подумала, что не имеет права обсуждать с Димой такую личную трагедию. И не может предать доверие Вероники Степановны. Поэтому промолчала о своих терзаниях, и проговорила: