— Дорогой, — проворковала Алёна, подлетев к мужу.

Соня поспешно отвернулась, чтобы не глазеть на встречу супругов, но все же уловила в отражении начищенного кафеля, как руки Алёны обхватили шею мужа, а алые губы запечатлели поцелуй на сжатых губах Дмитрия Алексеевича.

— Ты приехал! А мы и не ждали. Почему не предупредил? Я бы приказала Астер приготовить что-нибудь вкусненькое.

— Не стоило беспокоиться, — прохладно ответил Дима, — Мы сытно поужинали курицей, которую приготовила Софья Арнольдовна.

«Ух ты, а ведь Дмитрий Алексеевич знает мое отчество!», хмыкнула Соня про себя. Так зачем же мужчина раз за разом коверкал его? Неужели только для того, чтобы доводить Соньку до бешенства, наблюдая, как красные пятна ярости покрывают ее каменную физиономию? Что ж, хорошее развлечение он себе придумал! А Сонька, глупая Сонька, раз за разом глотала наживку и барахталась в бешенстве, как пойманная рыбка.

— А, курицей, — чуть сморщилась Алёна, и Соня еще яростнее заработала губкой для мытья посуды. — Слишком жирно, на мой взгляд. Сонечка, не обижайтесь. Я просто слежу за фигурой и за питанием. Как же вам повезло, что вы можете позволить себе есть все, что захотите!

Слышали? Нет, вы слышали эти притворно-ласковые нотки в голосе змеи? Это была обычная манера Алёны — укусить, успокаивающе погладить и пустить отравленное жало вновь. И так все тонко, так все наработано, что Соне оставалось лишь внутренне поаплодировать женщине и ответить:

— Да, конечно, я вас понимаю, Алёна Вилорьевна. С возрастом приходится следить за режимом и за питанием.

«На-ка, получи по отштукатуренному личику!», думала Соня, слыша за спиной напряженное дыхание женщины, которая придумывала новый ответ.

Но Дима прервал завуалированную дуэль слов. Он улавливал изящно отточенные стрелы между женщинами, но не желал быть тому свидетелем.

— Софья Арнольдовна, не стоит мыть посуду, для этого есть прислуга.

— Я не люблю оставлять за собой беспорядок. К тому же, если подумать, я тоже своего рода прислуга в вашем доме.

— Вы не прислуга, — отрезал Дима, чем шокировал обеих женщин. Алена раскрыла вылепленные губы и ошарашенно уставилась на мужа. С чего это вдруг обычно безразличному к домашним делам Диме вздумалось заступаться за…прислугу? А Дима тем временем продолжил: — Вы гувернантка нашего сына, которая находится рядом с ним большую часть времени. А это совершенно другая зона ответственности.

Соня почувствовала, как сгустились тучи за спиной и с остервенением выжала тряпку. Черт, а Дмитрий Алексеевич умеет одним голосом передать противнику все, что хочет сказать! Соня отлично поняла намек, слишком уж на поверхности он лежал.

— Дорогой, сколько раз я просила Сонечку не заниматься делами на кухне, а полностью сосредоточиться на Сережке, но она хочет все успеть. И с Серёжей языки учить, и на кухне похлопотать. Каждый день что-то готовит, хотя на мой взгляд немного жирное и вредное.

— Софья Арнольдовна классно готовит, а Астрид только запекает старый башмак с такой миной, типа это что-то суперское, — выдал Сергей, отвлекшись от игры на телефоне.

То, как трепетно и отважно он защитил учительницу, умилило Соню и заставило улыбнуться. Но в первую очередь, она — гувернантка, поэтому Соня вытерла руки и обернулась к Серёже.

— Сергей Дмитриевич. Вы помните наш разговор о том, что можно и что нельзя говорить о старших? Не забыли?

Ох уж этот строгий тон и сдвинутые брови! Сергей уткнулся в телефон и буркнул:

— Ну ладно, простите.

Но в голосе не было слышно ни капли сожаления, что делало его еще более схожим с отцом. Который в этот момент хлопнул ладонью по столешнице (как только она не треснула!) и направился к двери со словами:

— Алена, нам надо поговорить. В кабинете.

«Даже с супругой разговаривает, как с подчиненной», покачала головой Соня. Хотя это вовсе не говорит о том, что стоит только закрыться двери кабинета, как Дмитрий Алексеевич не схватит Аленку в объятия и не сольется с ней в страстном поцелуе…

Но вовсе не тем были заняты супруги Львовы в безликом строгом кабинете. Слишком аккуратно разложены бумаги на широком деревянном столе. Корешки книг в полках не истрепались, а выстроились по алфавиту и ни одна не выбивается из строя. Черная кожа кресел и дивана блестит, словно на них никто никогда не садился.

Дима очень редко пользовался этим кабинет. И вообще последние годы он редко использовал дом для нормальной полноценной жизни. В основном его дни протекали в салоне самолета, клонированных люксах, и даже не вспомнить, когда в последний раз он ел домашнюю еду. Именно поэтому так накинулся на курицу Сони. Такая вкусная, и такая домашняя…

Дима встряхнул головой, и обратился к Алене:

— Где ты ее нашла?

— Даяна, помнишь ее? Мы учились вместе. Она нанимала Соню для сына. Очень хвалила. А наш Серёжа конечно умный мальчик, но совершенно неусидчивый.

— А ты пыталась усидеться с ним? — жестко бросил Дима.

Они были женаты четырнадцать лет, но каждый раз Алену пугала эта темная сторона личности мужа. То, как жёстко и яростно Дима реагировал на все, что касалось сына, заставляло Алену чувствовать себя обделенной и … ревновать. Да, глупо и мелочно! Но если бы только Дима ей уделял такое же внимание.

— Дима, давай не будем начинать, — вздохнула Алена и прижала тонкие пальцы к вискам. — У меня и так столько дел, что к концу дня я просто валюсь с ног от усталости.

— Каких дел? Магазины? Салоны? Рестораны? — отчитывал Дима супругу, уперев руки о столешницу и не сводя с Алёны прямого взора.

— Нет. Я сейчас помогаю Симоне организовать показ мод.

— Каких еще мод?

— Есть много людей, которые не знают, во что им одеть своих малышей, а тут мы…

— Малышей?!

— Показ мод для самых маленьких.

— И кто-то этим увлекается?!

— Ну да. Мы уже нашли спонсоров. Одна только пиар-компания обходится в полмиллиона.

— Да кому на хрен нужны эти показы?! — недоумевал Дима. — Зашел в магазин, купил все что нужно и все! Я в детстве не видел обновок, а брат вообще все за мной донашивал! До дыр!

— Но, милый, это было давно. А сейчас все идут в ногу со временем…

Дима отрывистым движением провел по волосам

— Ладно, это не важно, — отмахнулся он, не желая и дальше слушать подобный бред.

— А тебе что, жалко? — жалостливо спросила Алёна. Она научилась управлять голосом еще в детстве и всегда пользовалась им, чтобы выпросить у папы очередной каприз. Но ее муж — не ее отец. Диму такими методами не проведешь.

— Алена, я никогда не ограничивал тебя в средствах и не собираюсь этого делать. Ты можешь заниматься, чем хочешь. Но не забывай о нашем сыне.

— У него есть все, что нужно, — отрезала Алёна, в душе которой вновь отравленной стрелой прокрутилась ревность. — Ты сам скупал все детские магазины, когда Сережа еще ходить не научился, исполнял любой его каприз.

— Но он растет, и игрушек ему недостаточно, — пытался донести Дима до Алёны, но у той уже был готов ответ:

— Ты прав, недостаточно. Ему нужно отцовское воспитание. А ты постоянно в разъездах, летаешь на своем реакторе. Чаще всего я узнаю из газет, в какой части мира ты находишься, чем занимаешься, с кем, — выделила она последнее слово. Горло перехватило, Алена выдохнула и хотела продолжить, но Дима поднял ладонь и отрезал:

— Я стараюсь восполнить все это. Я говорю с ним по скайпу каждый день, по несколько раз, и каждую свободную минуту рвусь обратно, к сыну.

— К сыну, значит? — всхлипнула Алена. — А я? Ко мне ты, значит, не рвешься?

— Не начинай, — устало бросил Дима.

— Как?! Как не начинать?! Ты совершенно забыл про меня! Не обращаешь внимания! Когда в последний раз у нас был секс?

— Алена, — предостерегающе сдвинул брови Дима, но впавшую в истерику женщину уже было не остановить.

— Что Алёна?! Что Алёна?! Ты помнишь, как называл меня Алёкой, когда я родила Сергея? Как нам было хорошо вместе! Куда все это делось?!