— Третья кабинка, — пропищало в наушнике, и Соня очнулась. «Завтра сделаю себе выходной», в который раз пообещала она себе, хотя знала, что это неосуществимо.

В кожаных креслах ВИП-комнаты развалились мужчины. Дорогие костюмы, золотые запонки, кубинские сигары с этикеткой из настоящего золота. Эти люди могли позволить себе выбрасывать тысячи долларов за одну хорошую гулянку.

— Добрый вечер, — поприветствовала их Соня, но на нее никто не глянул. Слишком мелкая сошка. Слишком бледное лицо. Слишком худое тело под формой. Но Соня тому только порадовалась и молча раздала гостям планшеты.

— О, а вот и Дмитрий! — вскочил один из гостей.

Очень много людей с таким именем, но почему-то именно в эту секунду сердце Сони пропустило стук. А затем пустилось в бешеную скачку, когда она узнала низкий грубоватый тон:

— Заждались?

«Это чудовище испоганило тебе жизнь и использовало твою гордость вместо писсуара!», кричал разум, а тело предательски вздрогнуло от одного слова.

Соня повернулась к двери и увидела его. Самого ненавистного мужчину! Белоснежная рубашка облепила широкую грудь и мощные плечи, сильные темные руки в карманах, а взгляд, тот же острый и изучающий золотистый взгляд, прошелся по присутствующим и безразлично скользнул по Соне.

Он ее не узнал!

Дима вальяжно расположился в кресле, вытащил сигареты и бросил, не глядя на Соню:

— Виски. Неразбавленный.

На обратной дороге Соня еле сдерживала порыв плюнуть в бокал с виски. Но Соня была слишком порядочна для такой подлости. Лучше она плюнет Диме в лицо еще раз, как сделала это в больнице!

Веселье в комнате уже началось. Мужчины успели достаточно выпить, чтобы пускать похабные шутки, и выбирали девочек для приват-танца из каталога.

— Дима, тебе какая больше по нраву? Рыжая или темненькая? — спросил Боссэ, которого недавно приветствовала Соня.

— На твой вкус, — бросил Дима, не заглядывая в каталог. — Лишь бы не светленькая.

Против воли в голове Соне колокольчиком прозвенел мстительный смешок при комментарии Димы. Тот курил сигарету, и безразлично водил взглядом по комнате. Когда Соне подала ему бокал с напитком, его ноздри чуть расширились, а взгляд замер на руке Сони.

— Ваш виски, Дмитрий Алексеевич.

Мужчина медленно поднял голову и посмотрел Соне прямо в глаза. Совсем не изменился. Леденящее ощущение страха окутало Соню, когда глаза мужчины потемнели, а лицо окаменело.

— Прекратите сжимать челюсти, зубы раскрошатся, — прошептала Соня и вышла из кабины.

Но если она думала, что Дима обладает хоть каплей терпения, то ошиблась. Он вылетел из кабины следом за Соней. Она не успела отреагировать, как Дима схватил ее за локотки и развернул к себе.

— Так-так, кого я вижу? Софья Антоновна, собственной персоной.

— Добрый вечер, Дмитрий Алексеевич, — церемонно поздоровалась Соня и попыталась вырваться из хватки, но Дима без труда удерживал ее. — А ведь не сразу признали меня.

— Это из-за дурацкой прически, — Дима глянул на стянутые в тугой пучок волосы.

— Наверно мне стоит отрезать волосы под корень, чтобы вы вообще перестали меня узнавать.

— У тебя слишком большая голова для короткой стрижки, в которой слишком много острот.

— А вы не изменились, — процедила Соня. Против воли вновь обвела взглядом грубые вытесанные черты мужского лица, и заметила мелкие золотистые веснушки на скулах Димы.

— Каким ветром задуло сюда? — Дима вскинул брови.

— Уж точно не попутным. Да отпустите же вы меня! — пропыхтела Соня, пытаясь отдалиться от Димы хотя бы еще на пару сантиметров. Но тот и не думал ее отпускать. Его изучающий взгляд отметил круги под глазами Сони, впалые щеки и некоторую утомленность и настороженность, такую непривычную в голубизне глаз девушки, которые раньше горели ярким водным пламенем.

— Выглядишь неважно, — пробормотал Дима.

— Давно мне не дарили таких комплиментов. А ведь совсем не трудно быть любезным? — ехидно спросила Соня.

— С тобой — очень трудно.

По коридору прошел официант, неся разнос полный еды. Чтобы пропустить его, Диме пришлось прижаться к Соне еще теснее, припечатав ее к стене своим телом. Секундная близость подействовала на Соню так, будто ее пришпилили раскаленными гвоздями к стене, как бессильную трепыхающуюся бабочку. Соня оттолкнула мужчину, как только официант прошел мимо, и Дима не стал ее удерживать.

— И давно тут работаешь? — поинтересовался Дима, оглядывая безликую форму на хрупкой фигуре.

— Вас это не касается.

— Ответь на вопрос, Софья.

— Разве мы не живем в свободной стране? Или присутствие со мной в одной комнате заставляет ваши маленькие яички сжиматься от страха? — округлила глаза Соня.

Дима обхватил подбородок Сони пальцами.

— Софья, советую тебе следить за своим языком.

Но слишком много ночей и дней Соня провела в одиночестве и в страхе за завтрашний день. И теперь ей уже было плевать.

— Ну же, Дмитрий Алексеевич, не сдерживайте животное в себе. Мы ведь знаем, какой трусливый зайка прячется под этой гривой.

Но вместо вспышки ярости или гнева, к которым Соня была готова, Дима помолчал, а затем широко улыбнулся. Покачал головой и ослабил хватку, а Соня вырывалась из плена твердых пальцев.

— Итак? — Дима вскинул бровь.

— Я не обязана перед вами отчитываться! — вспыхнула Соня и потерла ладонями предплечья. — Боже, у вас каменные пальцы!

— С такой язвой, как ты, трудно быть любезным.

— Каков привет, таков и ответ. А сейчас, если не хотите получить еще один плевок в виски, в блюдо или в лицо, позвольте мне уйти!

Дима хрипло засмеялся и удержал Соню за руку. Затем наклонился ниже, и тихо проговорил, глядя ей в глаза.

— Софья, ты исчерпала свой лимит плевков. И ты меня доводишь так, что если я захочу что-то с тобой сделать, то меня не остановит ни твой длинный язык, ни твой ВИЧ.

— И что же вы хотите сделать? Поджарить меня на костре, как ведьму?

— О да. Отжарить тебя — это именно то, чего я хочу, — хохотнул Дима, и Соня зажмурилась на секунду. Этот невыносимый нахал выхватил у нее из рук первенство за умение опошлить любое, даже самое невинное замечание. А Дима продолжил тихим вкрадчивым голосом, глядя Соне в глаза тяжелым взглядом: — Хочу с самого первого дня, как увидел тебя, слизывающую шоколад с пальца на моей кухне. Вот только у меня аллергия на шоколад. Видимо, теперь у меня аллергия и на тебя.

Соня вспыхнула.

— Я лучше не буду говорить, на что у меня аллергия, а то обидитесь! Мы оба сделаем друг другу огромное одолжение, если будем держаться друг от друга подальше.

В ответ Дима лишь усмехнулся и отошел от Сони, которая вылетела из коридора так быстро, словно за ней гонялась целая стая голодных чудовищ.

Остаток вечера превратился для Соньки в сущий кошмар. Ей приходилось торчать в ВИП-кабине до посинения, готовая выполнить любой каприз гостей. Они требовали пить, есть, курить, есть, пить, курить и так по кругу десятки раз. Сонька только в туалет за них не ходила!

Обычно все ее вечера были заполнены подобными капризными и пьянющими уродами. Но сегодняшний вечер был особенно тяжелый. Потому что весь вечер Соня чувствовала, что в комнате молчаливой мрачной тенью сидит Дима. Он вообще не смотрел на Соню, словно не было той сцены в коридоре и вообще Сони не существовало в комнате, а напитки ему подносил бестелесный дух. Но одно его присутствие в комнате создавало ощущение, словно находишься в одной клетке со львом.

Сонька заметила, что Дима оказался не таким невоспитанным мужланом, как она себе внушила. Она отслеживала его реакцию на любую мелочь. Он выслушивал предложения компаньонов и вникал в суть вопроса. С Соней Дима вел себя порывисто и резко, но в этот вечер Соня поняла, какой он хваткий и умный, когда дело касается бизнеса.

Дима выслушивал все стороны, не перебивал и не выходил из себя. Он спрашивал, сколько Боссэ готов выложить за перевозку алюминия, и тот открыто озвучивал цифры и выдвигал свои условия. Внимательный взгляд Сони отметил, как Дима сжал бокал и прищурил глаза, и тогда она поняла, что это предложение его совсем не устраивает. Но вопреки ее ожиданиям Дима не стукнул по столу и не вышел из комнаты, хлопнув дверью. Он кивал головой, но не высказывал согласия или одобрения. Он не раскрывал своих карт, а тузов у него в рукаве было достаточно, Соня была в этом уверена. Он выжидал и лишь сухо улыбался партнерам.