Вызванная по скайпу Яна Яхонтова излагает все подробности уже на широкую публику, а я отмечаю про себя, что хоть она и не забыла наши с Талей наставления о том, что говорить, а что нет, но жалостливый вид делать не стала, гордячка. Я могу ее понять, ведь вела бы себя точно так же, но с главенствующих позиций иначе никак нельзя. С другой стороны, Яне при общей внешней невзрачности можно и вовсе ничего не изображать, и без того все видно.

— Хочу сказать, что Яна Яхонтова значительно упростила нам задачу, и полный компромат на Синицына будет готов теперь через пару дней, а не недель, — вступает Дима. Его лицо чистое, без малейшего намека на то, что еще утром огромное пятно из всех возможных видов краски не отдиралось даже вместе с кожей. — После возьмусь за Харитонова, — я бы откладывала Харитонова до последнего, но Димас настоял, убедив меня, что чем раньше он раскопает что-то полезное, тем лучше.

Про Кудрявцева и Дайнеко мы с Костей молчим: может, и не нужно никому знать о нашем участии их будущей стычке. А вот вопрос с Маликовым возможно решить только общими усилиями.

— Вадим Алексеевич, — с наигранно-дружелюбной улыбкой обращаюсь я к Аникееву, — есть небольшое дельце ради общего блага.

Аникеев делает такой вид, будто я уже забрала у него все самое дорогое, а теперь требую чего-то еще вдобавок, но быстро берет себя в руки.

— И чем же я могу быть вам полезен? — не менее наигранно, чем я, изгибает бровь.

— Вы наверняка слышали про Маликова Эдуарда Борисовича, — стараюсь зайти издалека и хоть немного подготовить почву. Дождавшись от собеседника короткого кивка, продолжаю: — Нам стратегически важно его устранить.

Аникеев неуверенно прокашливается, провалив попытку прозвучать внушительно.

— Насколько мне известно, я не занимаюсь предоставлением киллерских услуг, — в конце интонация вопросительно уходит вверх, лишь укрепляя мои позиции в разговоре.

— А убивать никого и не нужно, — заверяю я, очаровательно похлопав ресницами. — Более того, результат требуется не сиюминутно, — поудобнее положив подбородок на сплетенные в замок пальцы, я излагаю наш план.

К Маликову всего-то нужно заслать более-менее толковую девушку из Аникеевского эскорт-агентства. Было бы идеально, если бы она осталась с ним на месяц или два, чтобы добыть и какую-нибудь информацию, но собранное нами досье не позволяло надеяться на такую радость: ни с одной из своих пассий наш объект не был замечен даже дважды. Разве что Шахерезада могла бы увлечь его на продолжительное время, но рассказать столько сказок способна разве что работница телемагазина.

Если не питать ложных надежд, то девушек понадобится несколько, на разные мероприятия и выходы в свет, чтобы сделать итоговый план более детальным и точным. Мы еще не обозначили дату открытого столкновения с Елисеевым, но перед «днем икс» необходимо будет провернуть с Маликовым старый как мир трюк с клофелином.

— Не только с ним, но и с охраной, а по возможности — с гостями, — слышится из динамика Димасовского планшета. Черт, он забыл отключиться от звонка с Яной, и она снова услышала то, что не предназначалось для ее ушей.

— Боюсь, у меня нет девочек с такими талантами, — скалится Аникеев, заглядывая то в мои глаза, то в планшет. — Мастерицы, которым удается такое осуществить, прекрасно зарабатывают себе на жизнь и без моего покровительства.

— Я могла бы, — безразлично откликается Яна.

Я машу Диме, чтобы сбросил наконец вызов, потому что эта чертовка, к которой разом пропадает все сочувствие, похоже, не собирается делать этого сама. Но Дима закуривает и смотрит в другую сторону, не замечая моих манипуляций, и приходится бросить это дело, чтобы не разыгрывать клоунаду при всех.

— А ведь это мысль, — задумчиво улыбается Таля. — Яна ведь просто идеальный шпион, и для нее не составит труда сделать все так, чтобы никто не догадался.

— Это правда, — поддерживает Димас, и, не успеваю я ничего возразить, как по переговорному залу проносится одобрительный шепот, а местами — и громкие утверждения на всеуслышание.

— Нет, — от звенящей стали в голосе старшего брата меня невольно передергивает: из того, что я помню, таким я слышала только дедушку. Краем глаза замечаю, как Ник встал со своего места. — Богдан Синицын знает ее в лицо и быстро поймет, в чем дело.

От меня не ускользнуло, как Ник подбирал отговорку: тонко и осторожно, чтобы не усугубить и без того шаткое положение Яны, но веско, чтобы обезопасить ее наверняка. Мне самой уже перехотелось кого-то разубеждать, потому что у Яны Яхонтовой, в конце концов, есть своя голова на плечах, а я не нанималась ей в няньки — даже ради брата, который так сильно в нее влюблен, что как будто и вовсе не заметил предательства.

— Но я ведь сказал, что компромат на обоих Синицыных через два, максимум три дня будет лежать на столе у Елисеева, — наконец поворачивается к нам Дима. — После этого они оба, и старший, и младший, вынуждены будут покинуть город, а может, и страну, если вообще останутся в живых. Яну Яхонтову никто не узнает, потому что ее просто некому будет узнавать.

Я улавливаю полный бессилия панический взгляд, который Ник бросает на Костю. На меня даже не смотрит, как будто чувствует настроение, когда ко мне лучше не приближаться.

— Если бы не вопиющая история с Синицыным, ее можно было бы задействовать, — Костя неторопливо обводит взглядом всех присутствующих. — Но риски слишком велики.

Если бы Жилинский не был с самого детства повязан с криминальным бизнесом, из него вышел бы первоклассный политик: Костя всегда умел сгладить углы и парой довольно общих, без какой-либо конкретики, фраз уладить вопрос так, чтобы все остались довольны. Вот и сейчас он туманно запугал всех рисками, не вдаваясь в детали, кто и чем рискует: Яна своей жизнью или мы — безопасностью семьи, ведь доверять ей в делах после всего казалось нелепым и неуместным.

— На нее, — Аникеев выдерживает театральную паузу, перед этим еще раз всмотревшись в экран планшета, — Маликов все равно не клюнет, как ни старайся.

Кулаки Ника сжимаются в мгновение ока, и мне остается только молиться, что никто, кроме нас с Талей и Костей, этого не заметил.

— В любом случае, у нас еще есть время, чтобы решить, — подхватываю нить разговора, чтобы вернуть его в мирное русло. — Пока что нужно внедрить по очереди пару-тройку девочек на разведку, а там будет видно, Яна или другая. На всякий — научи самых ловких, мало ли, когда понадобится, — добавляю тише, наклонившись к Аникееву. Только потом, задним умом, понимаю, что внезапно перешла на «ты», и произошло это как само собой. Похоже, подобные миссии могут сблизить даже с такими неприятными типами, как этот.

Марс говорит, что план требует детальной проработки и четкого исполнения, вплоть до секунд, чтобы потом не вылезло неожиданностей. Марс говорит, что кому-нибудь из Елисеевских союзников, у кого отдельный офис, можно запустить сонный газ, чтобы одним махом устранить и бойцов, и координаторов, и их главного.

— Газ не пойдет, — вмешивается Таля. — Даже если его не заметят, то потом сразу догадаются, что во всем виноваты мы: больше просто некому.

На лице Марса — неприкрытое «как же с ними сложно, и за что они только мне достались», но выражение быстро сменяется на новый мозговой штурм.

— В принципе можно заменить кулеры с водой, но это знатно усложнит весь тайминг в целом. И, — он задумывается на мгновение, — нет гарантии, что каждый человек в здании выпьет воды и не останется никого, кто смог бы забить тревогу.

— К этому моменту мы еще вернемся, — заверяет Ник, — но вода нам подходит. Кажется, и Елисеев, и все причастные закупаются у кого-то из своих, мы будем вне подозрений.

Марс одобрительно кивает.

— Далее мы можем поджечь какой-нибудь крупный загородный склад: несильно, чтобы никто не пострадал. Здесь важно напугать, и чем важнее и дальше от Москвы объект, тем лучше. После поджога на ликвидацию последствий и охрану будут направлены все силы, и в нужный момент они не успеют приехать на помощь Елисееву.