Издав вопль раненого носорога, я отправляюсь обратно в дом, на прощание напомнив, чтобы впредь всегда уточняли такие вопросы у меня, Кости, Ника или Тали. Чуть подумав, добавляю к списку еще Димаса: ему я верю как себе и он почти что член семьи. Может, и вовсе стоило пересмотреть штат охраны, потому что нам просто повезло, что это Артем провел своего знакомого; на месте Марса мог оказаться агент Елисеева или Синицына, а Артем — заложником, и тогда итог для всех нас был бы наверняка печальным.

Бродяга просится на улицу, и прогулка с ним занимает больше, чем я планировала, потому что пес радостно скачет по лужам и никак не хочет обратно домой. Пообещав ему сладкую булочку, которые по утрам пек Евгений, мне всё-таки удается заманить Бродягу в дом, только отмывать его от грязи уже некогда, и приходится передавать его на попечение Веры, которая очень удачно оказалась неподалеку.

Уже почти семь утра, и я только и успеваю, что наспех одеться и не глядя побросать в сумку косметику, чтобы накраситься хотя бы в машине. Мы и так опаздываем, но минут десять, чтобы по-быстрому хлебнуть кофе, я выкроить смогу.

На кухне Евгений, при виде которого хочется опасливо сжаться в комочек и стать невидимой, объявляет, что кофе закончился, и придется ждать, пока он снова зарядит кофеварку. Сегодня явно не мой день, но может, я успею украсть из Костиной чашки хотя бы глоток?

Мимо меня стремительно проносится Таля, еще в халате и с одним накрашенным глазом. Я почти что бегу в обратную сторону, на ходу жуя бутерброд с курицей, только что позаимствованный с кухни, но оборачиваюсь ровно в тот момент, когда сестра на полной скорости врезается в Костю. Кофе из его чашки расплескивается фонтаном брызг, и парень громко матерится, пока по белой рубашке — нашел всё-таки — расползаются коричневые пятна.

Таля будто и вовсе этого не замечает, даже не притормаживает и мчится дальше, только выглядит еще более взволнованной. Шипя от столкновения кипятка с кожей, Костя пытается одной рукой снять рубашку, и я спешу ему на помощь. Пока парень идет переодеваться, я забрасываю испорченную вещь в прачечную и хочу добыть всё-таки кофе, но натыкаюсь на Ника, злого, как черт, а после меня едва не сбивает с ног Кеша, тут же рассыпаясь в тысяче извинений.

Странно, что за всё утро я не встретила Яну Яхонтову, которая в такое время обычно собиралась в институт, но думать об этом некогда: в таком дурдоме и себя потерять недолго, что уж говорить о других. Взъерошенный Дима со всех ног бежит вниз, перепрыгивая через две ступеньки, но спотыкается о Пуфика, которого я уже успешно перешагнула сегодня раз пять, и кубарем летит вниз, приземляясь на совершенно не вдупляющего Марса.

Мне очень хочется сказать, что от него одни проблемы пока что, но я вовремя вспоминаю, что лучше не портить отношения с самого начала: нам нужна его помощь, как-никак, хотя я слабо представляла его возможности. Завидев меня, наш новый гость моментально краснеет и отворачивается, что кажется особенно смешным после его вчерашней невозмутимости.

— У вас здесь всё не как у людей, да? — угрюмо спрашивает он, отряхиваясь после падения, но уходит в неизвестном направлении, не дожидаясь ответа. — Гребаная Москва, — бормочет себе под нос.

Мне хочется злиться, но мысли скачут в голове бешеным калейдоскопом, и не получается выцепить хоть одну связную. Сконцентрировавшись на цели отыскать если не кофе, то хотя бы Талю, чтобы ее поторопить, я поднимаюсь на третий этаж, слегка заторможенно, потому что утренней порции бодрящего напитка мне так и не досталось, и стучусь в комнату.

Никто не отзывается.

— Это я, открой, — прошу я, — нам пора выезжать.

— Я никуда не поеду, — глухо доносится из-за двери.

Голос сестры звучит подавленно, хотя всего минут десять назад она активно собиралась в школу. Может, и не в школу совсем?

Ключ в замке проворачивается, и Таля впускает меня внутрь, сразу же закрывая дверь обратно. В мои сегодняшние планы не входили посиделки вместо уроков, но сестра и правда кажется обеспокоенной чем-то, и школа сможет подождать.

— Что случилось? На тебе лица нет.

— Тебе тоже лучше не ехать. И Косте, и Артему, — перечисляет она. — В школе небезопасно.

— И ты туда же? — вздыхаю в ответ. — У нас, конечно, не Хогвартс, но нападать на нас среди толпы учеников никто не станет.

— Да даже здесь мы в опасности! — с отчаянием восклицает Таля, заламывая руки. — Господи, как же я раньше не поняла?

— Да что такое? — спрашиваю снова. Бросив беглый взгляд на часы, добавляю: — Давай расскажешь по дороге?

— Нет, — коротко бросает сестра. — Это не для чужих ушей, но ты права, здесь тоже могут подслушать. Ладно, поехали в школу, только разберусь с макияжем.

Не успеваю я подумать, что такие разборки займут весь первый урок, как Таля мастерским отточенным движением смывает тени и тушь с накрашенного глаза; я-то думала, она еще долго будет возиться со вторым. Сестра сегодня одевается на удивление просто, в обычную черную водолазку и светло-коричневые брюки, и я начинаю чувствовать себя неуютно в своей леопардовой блузке и обтягивающих кожаных штанах, но времени переодеваться нет.

— Летом было ровно наоборот, — подмечает Таля, оглядывая наше отражение в зеркале, — идем быстрее.

Костя с Артемом ждут только нас, и мы с сестрой впрыгиваем на заднее сидение джипа. Рядом с водителем оказывается Артем, а я зажата между Костей и Талей, но места нам хватает.

— Где ты откопал этого Марса? — спрашиваю у Смольянинова, когда мне удается худо-бедно успокоить рой мыслей. — Он и правда как будто не с этой планеты, даже именем настоящим не захотел представиться.

В зеркале заднего вида отражаются изумленные глаза.

— Когда вы успели познакомиться? — осторожно интересуется Артем.

— Вчера ночью, — мрачно отвечает Костя вместо меня. — Ты бы хоть предупреждал о таких сюрпризах, что ли.

Смольянинов неловко краснеет, но сразу же берет себя в руки.

— Кстати, Марс — это настоящее имя, просто для краткости удобнее, — переводит тему. — А так он Марсель.

— Необычное имя для наших мест, — констатирую я.

— Сказала Джина, — смеется Темыч. — Какая разница, как его зовут? А еще Марс из Питера, предупреждаю сразу, чтобы никто не принимал близко к сердцу его отзывы о Москве.

Задним умом я понимаю, что Марс и есть тот самый друг, к которому Артем собирался уехать, и совершенно не могу уложить в голове, как они, такие разные, да еще и живя в разных городах, стали при этом лучшими друзьями. Но задавать эти вопросы уже некогда, потому что мы припарковываемся возле школьного двора, а до звонка остается всего две минуты.

— Какой там первый урок? — уже на бегу уточняет Таля.

— Физика, — подсказывает Артем.

Черт, уже звонок, а кабинет на третьем этаже, и приходится ускориться. Мы врываемся в класс минутой раньше физички, которая и сама задержалась немного, поэтому нам даже не влетает за опоздание.

— Что случилось? — повторяю уже третий раз за утро.

— Потом, — отмахивается сестра, сосредоточенно переписывая в тетрадь формулы с доски. Вздохнув, я принимаюсь за то же занятие, впрочем, абсолютно не пытаясь вникнуть в тему: всё равно забуду уже на перемене.

Не получается поговорить ни в столовой, где из-за криков и шума не слышно даже собственного голоса, ни на английском, потому что Костя затеял аудирование на оценку. На перемене перед физкультурой я снова спрашиваю, но Таля делает страшные глаза и шипит:

— Не здесь, — и тащит меня за руку в сторону женского туалета.

— Не самое конфиденциальное место, — скептически подмечаю я.

Сестра вздыхает.

— Другого в школе всё равно не найти: в раздевалке даже во время уроков кто-то трется, а из гардероба эхо доносит до вахтера каждый звук, — с раздражением объясняет она. — Если подпереть дверь шваброй, никто не зайдет, а в коридоре шестиклашки так орут, что нас никто ни за что не услышит.

Совместными усилиями мы запираем дверь; на всякий случай Таля включает воду в обоих кранах, чем начинает еще больше меня пугать.