— Вы не сможете контролировать всё, что происходит, Верховная, — спокойно сказал Рэн. — Каждый из группы может отлучиться куда-нибудь в любой момент, и Вы над этим не властны.

— Я понимаю, но…

— Это сложно, — закончил за неё маро.

Всё это время девушка теребила свой артефакт, но услышав слова Рэна, остановилась.

— Спасибо, — поблагодарила она его.

— За что, госпожа?

— За то, что привели меня в чувство.

«И что показали, что не я одна переживаю, когда не могу удержать ситуацию под контролем».

— Верховная, — вмешалась Альна, — Вы уверены, что сможете вернуть голос Аран с утра, а потом провести ритуал очищения одной из осквернённых точек?

— Вполне, но я не планирую завтра что-либо очищать. Пока я хочу выяснить, что произошло и что за способ был применён. Только после этого я смогу понять, как лучше очистить место.

— Как скажете, госпожа.

— Я подготовил постель, Верховная.

— Спасибо, Рэн.

— Пусть Илиона-Хранительница охраняет Ваш сон.

— И ваш.

Принцесса ушла спать, но её верные защитники продолжали бодрствовать. Они так привыкли к своим обязанностям, что отсутствие долгого сна просто не замечали. Конечно, они старались соблюдать все правила и разделяли день на равные промежутки, но это было сложно с неполной командой. Силы маро и мар не включали в себя возможность обходиться без сна неделями, пусть они и могли бодрствовать неделю без серьёзных последствий. Единственным минусом было то, что они впадали в «спячку» на некоторое время после долгого отсутствия сна.

К счастью для них, Иона старалась давать своим защитникам отдохнуть, возвращаясь в «убежище» каждый раз, когда подворачивался случай. Ей и самой требовался отдых, но Рэн подозревал, что Верховная заботилась о своих мар намного больше, чем о себе.

Молодой человек вздохнул — пора было работать. Бесшумно открыв окно, он выбрался на улицу и, не издавая ни звука, забрался на крышу. Вчера ночью Альна обнаружила на ней следы на грязной черепице. Дождя не предвиделось, да и вопрос с храмом был намного важнее, так что мар решили отложить их до следующей ночи.

Молодой человек осмотрелся — вокруг никого не было, лишь тьма жила в городе. К счастью, маро хорошо видели в темноте, поэтому найти следы было несложно. Мужские, крупные, подошва не местная. В душе Рэна зародилось беспокойство. Кто это был? Зачем он приходил? Следы заканчивались на соседней крыше, которая была ещё новой и потому не имела слоя грязи, что имелся на этой. Отследить человека, побывавшего здесь, было невозможно.

Когда он спустился обратно, то его ожидала Лата:

— Никаких шансов, — сказал он.

— Нужно было вчера попросить Ивону поговорить с ночными птицами.

— Это можно сделать и сейчас.

— Ты прав. Я — вниз, ты остаёшься с Верховной.

Рэн лишь кивнул, закрыл за собой окно и занял свою позицию.

Несмотря на темноту, было ещё довольно рано, и девушки сидели в гостиной вместе. Каждая занималась своим делом, периодически перекидываясь парой фраз. Аран вспоминала, что она давала ученикам в Альхейре, и пыталась составить сразу две программы — для младших классов и для старших. А её подруга кормила Дядюшку и приучала его к другим людям.

— Ивона, — окликнула её Лата.

— Что-то случилось? — спросила чтица, понимая, что просто так мар бы не пришла.

— Мы обнаружили следы на крыше и хотели бы попросить вас поговорить с птицами или другими животными. Нам нужно знать, кто это был.

Девушка задумалась, а затем кивнула.

— Хорошо. Только я не уверена, что получится что-то узнать, — многие животные видят людей совершенно в другом ракурсе, некоторые не различают их. Большая часть млекопитающих не воспринимают цвета, доступные человеческому глазу. Особенно ночные и сумеречные хищники — они лучше видят интенсивность цвета, оттенки серого, нежели люди, так что их описание будет бесполезно.

— Поэтому мир был сероватым, когда Рэн смотрел через глаза сыча? Я думала, что это особенность связи.

— Совы намного лучше воспринимают глубину и интенсивность цвета, но почти не видят сами цвета, по крайней мере, те, с которыми я устанавливала связь.

— Хм… Это может быть проблемой… Но давайте всё же попробуем. Нам нечего терять. Есть вероятность, что мы хотя бы узнаем, когда этот человек был на крыше. Сейчас мы знаем лишь, что следов не было до вчерашней ночи.

— Давайте.

— Спасибо.

Ивона дала Дядюшке залезть в карман, накинула шаль на плечи и вышла из дома.

На улице почти не было людей — освещение в Роке было плохим и почти отсутствовало в районе, где группа расположилась. Здесь не было ни лавок, ни мастерских.

Чтица закрыла глаза, чтобы ей было проще сосредоточиться, и позвала животных округи. Бельчонок беспокойно завозился в кармане.

Совсем скоро рядом с Ивоной собралась группа, состоящая из крыс, мышей, кошек, собак и птиц. Из соседнего двора раздалось поскуливание — выбраться пёс не мог. «Что это с ним?» — послышался вопрос вышедшего из дома хозяина. В темноте мужчина ничего не увидел и не услышал, так что вскоре вернулся в тепло, ворча что-то по поводу глупой собаки.

— Здравствуй, друг, — промурлыкал толстый домашний кот.

— Здравствуйте, друзья, — ответила на приветствие девушка. — Видели ли вы человека на крыше этого дома?..

— Только что был! — прокурлыкал голубь.

— Не перебивай друга! — клюнул его член стаи.

— Был ли на крыше человек не из этого дома?

— Был один. Приходил вечером, постоял с закрытыми глазами и ушёл, — каркнула ворона.

— После заката?

— Да.

— Вы можете его описать?

— Шерсть собрана сзади. Длинная. Большой. Как самец, что живёт с Сияющей. Был в тёмных тряпках. И тяжёлых сапогах. Пнул меня, — возмущённо мяукнула дворовая кошка.

— Он долго был на крыше?

— Нет. Но ругался долго.

— Кто-нибудь видел, куда он ушёл?

— Я разозлилась и пошла за ним, чтобы отомстить, но он вышел из города, поэтому я вернулась.

— В какую сторону он отправился?

— Туда! — указала кошка в сторону Клиро.

— Он был как ты, — гавкнула собака.

— Как я?

— Мог делать странное.

— Поняла. Спасибо вам.

Попрощавшись с животными, девушка вернулась в гостиную. Снимая шаль, она сказала:

— Это был мужчина. Чтец. С длинными волосами, собранными в хвост. Он был в тёмной одежде. Ушёл в сторону Клиро. Был вечером.

— Значит, искать сейчас бесполезно, — пробормотала Лата. — Благодарю.

Женщина убежала наверх.

— Как думаешь, кто это был и что ему было нужно?

— Не представляю.

— Странно это — пришёл, постоял, видимо, сказал несколько слов и ушёл.

— Согласна. Но ещё более странно вот что — мы не почувствовали, что кто-то использовал Поток.

— Мы были слишком заняты?

— Я, Рабден и Карт должны были почувствовать хоть что-то.

— Значит, одной проблемой стало больше.

— Буден надеяться на лучшее.

— Больше нам ничего не остаётся.

Подруги вздохнули и вернулись к своим делам.

Жизнь в доме текла размеренно и спокойно, мало чем отличаясь от жизни обычных городских семей. Лем оперировал, Ивона помогала его пациентам восстановиться, Аран последовала совету Верховной и преподавала старшим ученикам, Карик ходил в мастерскую, Кортик и Мим продолжали заниматься стражниками, а Рабден с Картом всё больше времени проводили либо вместе с принцессой, либо вдвоём, планируя, как они могут порадовать своих девочек.

С происшествия в храме прошло уже больше недели, но Иона так и не ходила к месту ритуала — словно что-то мешало ей заняться делом. То ли она боялась, то ли настолько устала, что не могла заставить себя заняться делом. Она чувствовала, что её состояние беспокоит соратников, но ничего не могла с собой поделать. Большую часть времени Лея лежала или сидела в кровати, уставившись в потолок или окно. Ей ничего не хотелось делать, и даже книга, которую ей принёс Карик, не вызвала в ней интереса. С каждым днём Лем смотрел на неё со всё больше беспокойством. Врач понимал, что что-то надо делать, но не знал что: его специальностью было тело, а не душа.