Поразмышляв пару минут, Мышь сказал:

— Я Черпака сюда приведу.

— К стражам Клиро? — удивлённо спросил Лем.

Врач не так уж много слышал о стражах, но помнил, что они также отвечают за нечто, что называлось «суд гор» или «суд духов», и вряд ли это было то, в чём хотел поучаствовать лидер бродяжек.

— А тут чо, стражи Клиро⁈ — пискнул мальчик, озираясь.

— Да. Ты должен был мимо одно пройти, он в святилище сидел.

— Это тот дяденька с бородкой и усами⁈

— Да, это он. Второй сейчас не в Нуа. Но ты можешь не бояться, они друзья Верховной.

Мальчик продолжил нервно оглядываться.

— Откуда ты так хорошо знаешь нанди?

От неожиданности Мышь перестал дрожать:

— Не знаю я нанди. Никогда на нём балакать не умел.

В это раз уже врачу пришлось удивляться.

— Не может быть! Не понимаю… Спрошу потом у Леи…

— Что спросишь у меня? — раздалось со стороны входа.

В дверях стояла всё такая же уставшая Верховная.

— Ой, Лея, ты что так рано встала! Поспала бы ещё.

Девушка пожала плечами.

— Так получилось. Так что ты хотел спросить у меня?

— Давай я тебя для начала познакомлю — это Мышь. Его позвал храм.

— Да пребудет с тобой Свет Диру, Мышь.

— Да осветит Он Ваш путь, — робко произнёс мальчик, пытаясь втянуть голову в плечи, словно черепаха.

— Я рада, что ты пришёл, Мышь, этому храму нужны настоящие жрецы.

— Жрецы?..

— Да, Мышь, этот храм позвал тебя, чтобы ты стал жрецом.

— Но как это? Я, что, девчонкой стану? — пискнул ребёнок.

— Жрецом Диру может стать любой человек. Есть храмы, в которых только мужчины служат Диру. Невозможно предположить, кто услышит зов и придёт. Был даже Верховный жрец.

Мальчик стоял с открытым ртом, не зная, что сказать. Не желая его ещё больше шокировать, девушка обратилась к Лему ещё раз:

— Так что ты хотел спросить?

— Я хотел узнать, почему Мышь говорит на нанди. Он сказал, что не знает языка, так что я в замешательстве.

— Думаю, что это из-за того, что он недавно услышал зов. Лата оказалась первым живым человеком-служителем Диру, а для неё родным языком является нанди, — врач нахмурился, не понимая при чём тут это. — Зов одаривает будущего жреца возможностью некоторое время понимать первого служителя, которого он встретит в храме, и, видимо, дар чувствует родной язык встреченного служителя.

— Но зачем это нужно?

— Представь, что в Эфу прибыл обоз из Нандиру. Внезапно один из путешественников слышит зов. Его непреодолимо тянет в храм, но он приходит туда и не имеет никакого способа объясниться со жрецами. Если ситуация быстро не проясниться, то ему придётся ехать дальше, так и не поняв, что же его гложет. Это, конечно, случается редко, но отсутствие препятствий делает общение намного проще. Я слышала об этом от жриц в храме, но никогда не видела сама.

Иона подошла к столу, за которым сидел мальчик, и устроилась напротив него.

— Скажи, Мышь, ты знаешь, кто я?

— Женщина в саду сказала, что Вы — Верховная. Это правда? — робко спросил он, опуская взгляд.

— Правда. Ты видишь, что я свечусь?

— Д-да. А это плохо?

— Нет. Это как раз и показывает, что ты — будущий жрец, а я — Верховная. Только служители Диру могут видеть свечение вокруг меня, когда я ношу эти артефакты, — принцесса указала на браслет и кулон. — У меня есть ещё один амулет, который делает свечение невидимым даже для жрецов.

— Это из-за того, что Вы светитесь, Вас называют Солнечной?

Иона улыбнулась непосредственности мальчика:

— Не знаю. А почему тебя зовут Мышь?

— Потому что я незаметный, — мальчик замялся, но потом всё-таки признался, краснея. — И потому, что у меня уши торчат, словно у мыши. И носом я иногда делаю, как мышь.

— А мне ты не кажешься похожим на мышь. Ты хочешь новое имя или хочешь остаться Мышем?

Мальчик растерялся — он никогда не задумывался о своём имени.

— Я не знаю. А нужно?

— Нет. Только ты можешь выбрать своё имя.

— А можно я спрошу у Черпака?

— Можешь спросить. А кто такой Черпак?

— Он меня вырастил.

— Лея, я бы хотел сходить к этому Черпаку, ты не против? У меня будет для этого время?

— Конечно. Мне нужно будет помочь Шии, Аннике и Ивоне с обследованием деревень, так что у тебя будет свободное время.

— Спасибо, мне бы хотелось помочь остальным, о ком заботится «Черпак».

Мышь вскочил и с возмущением крикнул:

— Он заботится о нас! Никто другой нас кормить не стал бы! Вот так вот!

— Так докажи мне это! Приведи меня к нему.

— И приведу!

Иона скрыла улыбку — Лем прекрасно знал, как общаться с беспризорниками, не зря он так часто лечил их в Эфе. Принцессу всегда восхищала его способность уговорить пациента лечиться. К счастью, Лему повезло с учителями и в Артии.

— Когда будет готова еда?

— Ещё минут тридцать.

— Хорошо. Пойду поищу Кортика, Ивону и Карика.

Лем остановился, пытаясь вспомнить что-то, что недавно слышал.

— Ой! Я совсем забыл! Карик же хотел с тобой поговорить! Память совсем никакая!

— У тебя прекрасная память, не лукавь. Ты просто волновался обо мне.

— Есть немного. Ты сама-то себя в зеркале видела? Щёки впали, кожа бледная — ты за сутки похудела так, что я аж испугался.

— Я быстро наберу всё обратно.

— Не в этом же дело! Так быстро худеть и набирать вес — плохо для здоровья. Я не хочу, чтобы ты заболела.

Лея грустно посмотрела в спину как раз достававшего из печки горшок Лема.

— Вы болеете? — робко спросил Мышь.

— Нет, — Иона почувствовала страх мальчика за неё даже сквозь амулеты.

Улыбка Верховной заставила беспризорника успокоиться.

— Я пойду к Карику. Ты знаешь, где он? — спросила Иона.

— Вроде бы он разговаривал с Лионой.

— Поищу его в покоях жриц. Заодно расскажу Лионе о пополнении.

— Передай, что я жду всех через полчаса.

— Хорошо.

Карик действительно оказался вместе с Лионой, но не в покоях, а на заднем дворе. Лея почувствовала, как он использовал Поток. Подойдя поближе, Иона увидела, что он создаёт статую. Не желая отвлекать его от процесса, девушка присела на скамейку неподалёку, но её заметила жрица.

— Верховная! — воскликнула она, вскочив со своего места.

Лея покосилась на чтеца, но он даже и не услышал крика. И всё равно Иона знаком попросила говорить тише. Женщина поклонилась и тихо села обратно на скамейку.

Калин закончил первое предложение и, расслабившись, вытер выступивший от усилий пот.

— Карик, — позвала его Лиона.

— Уже готов обед?

— Пришла Верховная.

— Что? — удивился он и обернулся. — Верховная, простите, я Вас не заметил. Увлёкся немного.

— Ничего страшного. Вы создаёте скульптуру?

— Да, — смутился Калин и неловко постарался скрыть собой работу.

— Могу ли я поинтересоваться, что это?

— Это памятник тем, кто погиб от скверны. Я… — Карик замялся, не зная, как выразить мысли. — Я решил, что о них должны помнить, и если Вы позволите, то я бы хотел нанести имена на него.

Иона задумчиво посмотрела на молодого человека. С ним она общалась меньше всего, так как он много учился те четыре месяца, что был в храме.

— Мне нравится эта идея. Но будешь ли ты делась памятники, посвящённые каждой из деревень, которые мы очистим по дороге, или же только этим?

— Каждой деревне, возможно, я сделать не смогу, но я постараюсь делать один памятник, посвящённый всем деревням, которые окружают какой-либо город. Чтобы город помнил, как это страшно, когда нет тех, кто может отпеть твою смерть. Для самих деревень я уже создал небольшие памятники.

— Могу ли я взглянуть на них?

— Конечно, Верховная. Они стоят у стены.

Иона встала со скамейки и пошла туда, куда указал молодой человек.

Памятники оказались не очень большими тёмно-зелёными статуями в виде женщины, держащей в руках свиток, который доставал до земли. На нём серебром было написано: «Никогда не забывай тех, кого поглотила скверна». Внизу был подписан год, когда было проведено очищение, и имя Верховной. Присмотревшись Лея поняла, что скульптура чрезвычайно похожа на неё и из её глаза текут каменные слёзы. Статуи были хорошо выполнены, и было невозможно даже предположить, что ваятель потратил на них всего сутки. Поток позволял лепить из камня, почти как из глины, но этому нужно было долго учиться, и мастеров с подобным умением было немного. «Так вот почему его почти никогда не было на трапезах».