Выйдя на середину, Иона остановилась, достала небольшой свиток и приступила к основной части Прощальной песни.

Лея закрыла глаза, распростёрла руки и начала призывать все искажённые души к себе, и они тянулись к ней, словно бездомный, жаждущий получить хоть капельку тепла у городского костра, пока его не прогнали. Только в отличие от городовых Иона не пыталась отогнать их, а звала погреться.

Души летали вокруг и плакали. С тех пор, как они умерли, прошло уже много лет, и все эти годы они переживали боль последних моментов, не зная усталости и сна, каждую минуту своего существования, вновь и вновь испытывали эту боль, и каждый раз она казалась всё больше. Мысли об этом сводили их с ума, а с ними сходила с ума и сама природа.

Верховная подозвала одну из душ поближе, взяла её последние моменты и дала ей взамен спокойствие и воспоминания о любимых. Мужчина погиб в пьяной драке. Иона продолжила петь, несмотря на то что почувствовала, как ей самой проломили голову. Следующая душа — удар ножом. Затем женщина, которую нечаянно толкнули, и она ударилась головой. Колотые, резаные раны, удушение, поджог. А затем пришли те, кто умер из-за скверны. Они звали жриц, но те не пришли. Иона продолжала петь сквозь боль, безумие и смерть. Наконец всё закончилось.

Верховная прекратила петь, убрала небольшой свиток обратно в поясную сумку и села на ближайшее поваленное дерево.

Ощущение давления прошло, и Рэн с Латой устремились к своей принцессе.

— Верховная, с Вами всё в порядке? — обеспокоенно спросил маро.

— Да. Я просто немного устала. Отдохну и закончу работу.

— Позвольте устроить Вас поудобней. Держитесь за меня.

Молодой человек, словно пушинку, поднял Иону одной рукой, а второй положил сложенный плед на дерево, после чего усадил на него принцессу.

— Спасибо.

— Вода, Верховная, — сказала Лата, протягивая флягу.

Лея с благодарностью взяла её и сразу же выпила почти половину, стараясь восстановить баланс после пения. Мар села рядом с принцессой, охраняя её, а Рэн пошёл осматривать территорию.

Карик, Рабден и Ивона с широко открытыми глазами наблюдали за происходящим. Шии подошёл к девушке и тихо, так чтобы не услышали остальные, прошептал:

— Когда она отдохнёт, то начнёт очищать воды, землю, растения и животных, и вы сможете увидеть, что вам предстоит делать. Хорошенько смотрите. Подумайте, хотите ли вы это делать. Сможете ли. И стоили ли оно вашего спокойствия. Когда я родился, у меня не было выбора — я был рождён как Дитя Льда и я умру как Дитя Льда, но вам дана возможность решать свою судьбу.

— Была ли эта возможность у Верховной? Выбирать?

— И нет, и да. Она могла отказаться, но её сила убила бы её, не находя выхода. Но смерть — это тоже выбор.

Ивона посмотрела на Верховную.

— Незавидная судьба.

— Когда случается то, чего нельзя изменить, можно принять это и идти дальше, живя с тем, что было нам дано, либо сопротивляться тому, что уже случилось. Барахтаться, зацепившись ногой за водоросли, запутываясь в них всё больше, утягивая самого себя на дно. Иногда только успокоившись и приняв то, что произошло, можно выжить и, кто знает, изменить свою судьбу.

Пока они говорили, Иона встала и, поддерживаемая Рэном, пошла к одному из деревенских колодцев. Оказавшись у него, она снова запела. Вновь возникло сияние и от неё начали расходиться волны тепла и спокойствия, но в этот раз от колодца к принцессе потянулась тоненькая ниточка, состоящая из тьмы. Она оплела Верховную, а затем словно впиталась в свет, который окружал Лею.

— Что это было? — тихо спросила Друг леса.

— Зло. Тьма. Боль.

— Но что произошло?

— Несущая Свет взяла себе боль тех, кто здесь умер, а сейчас она берёт себе боль природы.

Песня стала громче, в воздухе снова зазвенели колокольчики, но в этот раз к ним присоединились журчание воды, шелест листвы, тихие голоса животных, ветер и запах земли.

Со всех сторон к Лее устремились ниточки тьмы. Достигнув принцессы, они окружали её. Вскоре их стало так много, что свет, исходивший от Ионы, стало не видно. На секунду Ивона испугалась за Верховную, но вскоре свет пробился сквозь завесу, а затем снова стал чист.

— Но я же не умею петь молитвы! — воскликнула Ивона.

— Вам и не нужно этого. У вас будет другой путь. Свой.

— Это больно?

— Да, — не стал скрывать мальчик. — Очень.

— Но её голос ни разу не прервался!

— Ко всему привыкаешь. Даже к боли.

— Это неправильно.

— Возможно. Но она предпочла такую жизнь сама. В большинстве случаев для многих людей жертва — это глупость. Она неразумна и иррациональна. В ней нет смысла. В ней больше бахвальства, чем истинной жертвы. Поэтому я никогда не сказал бы ни одному человеку, что нужно чем-то пожертвовать. Но её жертва имеет смысл, потому что никто кроме неё не сможет выдержать то количество боли, что ей предстоит принять. Раз она согласилась на этот путь, то и всё его бремя придётся нести ей.

— Но почему не разделить эту боль на всех? Разве это не сделает ношу терпимее? Ведь в мире столько людей!

— Только жрицы могут выдержать это.

— Но ведь и жрецов много! Если в каждой лее живёт жрец…

— Они не могут отпустить скверну. Их удел — отпускать недавно умерших. Им не хватит сил.

— А обычные жрецы?

— Вы скоро узнаете, почему они не могут. Показать будет проще, чем рассказать, — прошептал Шии и начал отходить.

— Подожди, — окликнула его Ивона.

Мальчик остановился.

— То, что ты сказал, до этого. Про жертву. Что считаешь жертву глупостью. Разве жертва не благородна?

— Возможно. Иногда. Поэтому я и сказал «для многих». И даже благородная жертва может быть неразумной и причинить больше вреда, чем пользы. Например, родитель, что работает ради детей и день и ночь. Это благородная жертва?

— Да.

— Но что будет с детьми, если из-за усталости родитель умрёт? Разве смогут они выжить без него? Так для кого же в конце концов была эта жертва? Для детей? Даже благородная жертва иногда может причинить вред. Поэтому прежде чем приносить жертву нужно хорошенько подумать. Подумайте и вы. Несущая Свет говорила правду — она справится и без нас. Ей будет сложнее, но она справится.

— Но ты ведь будешь ей помогать?

— Буду.

— А как же твоя жертва?

— Умру я — родится новое Дитя Льда.

— Но твоя семья…

— У меня нет семьи. Только племя.

— Но как?

— Они умерли, пока я спал.

— Сочувствую.

— Это чувствуется по твоему ответу. Ты не стала извиняться, ведь ты не могла знать, что все мои родные умерли, а в их смерти точно не виновата.

Шии ненадолго замолчал, пытаясь вспомнить свою семью.

— У меня нет родных, поэтому никто не заметит мой уход.

— Я замечу. И Верховная.

— Несущая Свет заметит, но она, как и я, не до конца человек. А вы, скорее всего, забудете обо мне, когда я исчезну. Дитя Льда, как и вода, — всё уносит с собой. Даже воспоминания о себе.

— Это нечестно.

— Возможно, — тихо сказал Шии и ушёл.

Песня прекратилась, и Ивона почувствовала, что боль ушла.

Верховная устало осматривалась, ища место, куда можно было бы присесть. Рэн заметил это, подошёл к принцессе, взял её на руки и усадил на подготовленную подушку.

Маро озабоченно смотрел на Иону и гадал, отчего Шии не участвовал в очищении скверны. Верховная была бледна и явно сильно устала.

Молодой человек переглянулся с Латой и показал, что пойдёт за вещами. Ни он, ни мар не обнаружили вокруг угроз, поэтому можно было отлучиться.

По пути к Карику и остальным он увидел, как Шии идёт в сторону Ионы. Через пару минут маро был рядом с оставшимися позади. Они сидели рядом с сумками и общались. Когда Рэн появился рядом с ними, они как раз смеялись над очередной шуткой Кортика.

— Нам стоит перенести вещи поближе к Верховной, — без предисловий сказал он.