Лата посмотрела на Иону.

— Ответь ему.

— Не защищали. У нас бы не хватило людей для этого.

— Что сталось с другими девочками и девушками? — тихо спросила Верховная.

— Если они действительно были похожи на Вас и обладали сильными способностями к Потоку, то их устраняли агенты Императора.

— Отец боялся, что их используют в борьбе за власть, — грустно сказала Иона.

— Да. Лже-Верховная могла подорвать его авторитет. К сожалению, мы не могли защитить всех. Некоторых находили раньше нас, некоторые из них отказывались скрываться, но были и те, кто соглашался постоянно находиться под наблюдением империи, и потому их не устраняли. К счастью, у Вас редкая внешность, поэтому девушек было не так много.

— Вы не ответили на мой вопрос, рада, — отметил Мим.

Лана посмотрела на Ивону, и их взгляды встретились — мар давала Ивоне шанс самой рассказать о причине.

— На этот вопрос лучше будет ответить мне, — все посмотрели на чтицу. — Я — племянница Рабдена Микара, учителя Академии Артии, который является членом «Железной леи». Предполагаю, что он один из главных в организации.

Лата кивнула, подтверждая её слова.

— Это многое объясняет, — задумчиво сказал Мим. — Но неужели не было возможности спрятать нар Ивону?

— Насколько я знаю, Рабден планировал это сделать, но он опасался за её приёмных родителей, а под защитой маро ей ничего не угрожало, к тому же её способностям нужно было развиваться.

— Дядя не из тех, кто согласился бы подвернуть опасности не только моих родителей, но, скорее всего, всю деревню. То, что хотели сделать с Киртом, — девушка поёжилась, — могло произойти и с моей родной деревней, если бы моё местонахождение было неизвестно. А если бы выяснилось, что я — одна из выживших предыдущих набегов, а Рабден из «Железной леи», и я называю его дядюшкой? Если император приказал убить двоих аристократов, своих подданных, то что для него какая-то деревня в соседней стране?

С каждым словом девушка всё больше и больше убеждала сама себя в правильности поступка своего дяди. Ведь действительно, если Аран и Карик, не состоявшие в «Лее», были так легко обозначены жертвами Волков, то, что стоило императору уничтожить её саму и деревню?

Лата предпочла не комментировать выводы чтицы.

— Рэн, я почувствовала на вас артефакты, когда избавляла ото льда, — вернулась к первоначальной теме разговора Иона. — Они не мешали во время лечения, поэтому я не стала снимать их, но если уж зашла речь о вашем возрасте и вам больше нет нужды скрывать его, то вы не могли бы их снять? Это ведь не помешает вашей миссии?

— Не помешает, — ответила за него мар. — Он носил его только для того, чтобы не пугать раду Ивону.

— Снимите его, Рэн.

Молодого человека не пришлось просить дважды — он тут же расстегнул цепочку, висевшую на шее, и положил в один из карманов.

Нельзя было сказать, что Рэн сильно изменился. Черты лица остались прежними, но в уголках глаз появились мелкие морщинки, кожа стала чуть грубее, а кое-где стали видны еле заметные шрамы.

Ивона с удивлением смотрела на метаморфозы. Более всего её удивило то, что артефакт скрывал не только возраст, но и телосложение: мышцы стали объёмнее, и сам он был крупнее, чем обычно. Маро мгновенно подрос как минимум на десять сантиметров.

— Спасибо.

Поблагодарив Рэна, Верховная пристально посмотрела на его руку, но ничего не сказала. Молодой человек почувствовал этот взгляд, и его рука сама потянулась к запястью, прикрывая браслет.

Лата, внимательно наблюдавшая за происходящим, нахмурилась, не понимая, что вызвало подобную реакцию товарища.

Никто больше не задавал никаких вопросов. Иона чувствовала, что им хотелось это сделать, но они опасались говорить, ощущая себя неловко рядом с Верховной.

Лечение Рэна было ещё свежо в их памяти и из-за этого даже Кортик с Мимом вели себя с ней не так, как обычно. Это было нормальной реакцией любого человека, столкнувшегося с чем-то необычным для себя, но могло стать проблемой в будущем.

Принцесса планировала в начале путешествия передвигаться более-менее инкогнито, когда это было возможно, для этого она отыскала дополнительные артефакты, которые должны были скрывать её силу, но если соратники будут бояться с ней разговаривать, то сделать это будет сложно. Им нужно будет привыкнуть к тому факту, что она Верховная. Но не сейчас. Слишком мало ещё прошло времени. Девушка еле слышно вздохнула и принялась за еду.

Маро чувствовал себя всё столь же неуютно. Он не мог исполнять свои обязанности, более того, он был абсолютно бесполезен. Рэн не мог самостоятельно ходить, а когда ел, то еле сдерживал тремор.

Молодой человек украдкой посмотрел на Верховную и подумал, что рад тому, что она не может читать его эмоции. По крайней мере, им говорили, что не может. Как только Рэн подумал об этом, принцесса негромко вздохнула, что заставило маро замереть и присмотреться к ней.

Зрение маро было намного лучше, нежели у обычного человека, но сейчас, после лечения, всё казалось ему немного нечётким, как человеку, который снял очки, но то, что девушку явно что-то волновало, было видно и без острого зрения. Что это могло быть, Рэн не знал.

У принцессы ещё не было заметных морщин, но она изменилась с того дня, как он видел её в последний раз. Тогда ей только-только должно было исполниться девятнадцать, а сейчас ей было уже почти тридцать лет — было бы странным, если бы она осталась такой же, как тогда.

Самым заметным для него стали руки Ионы — кожа на них была грубее, нежели у Ивоны или даже Миранды; было видно, что она много работала руками. На пальцах появились мозоли от иглы, а кое-где виднелись еле заметные шрамы. Это не были руки принцессы, но девушки, которая знала, что такое труд. Руки Верховной, про которую им рассказывали в башне И-мар. Молодой человек, сам того не замечая, улыбнулся.

В этот момент на него обратила внимание Иона. Она проследила за его взглядом и недоумённо посмотрела на свои руки. Рэн был прав — Иона не знала, что чувствуют маро и мар, поэтому она могла лишь догадываться, о чём он думает.

Молодой человек не заметил того, что девушка сильно похудела. Он всегда видел её такой, и главным для него было то, что она лучилась здоровьем.

Ивона следила за происходящим с изумлением. Она ни разу не видела Рэна таким растерянным, не знающим, что делать с собой.

То, что маро был старше её на одиннадцать лет, объясняло многое в его поведении. Сейчас, когда она узнала об этом, то поняла, что было бы странным, если бы Рэн испытывал к ней хоть какие-нибудь чувства, — она для него всегда была маленькой несмышлёной девчонкой, которая росла при нём и доставляла много хлопот. Если он в течение четырёх лет следил, чтобы она не покалечилась во время приступов сомнамбулизма, то неудивительно, что он воспринимал её как котёнка, который очень старательно ползёт к краю пропасти или пытается утонуть в тазу. Вкупе с малой эмоциональностью отношение Рэна к ней было естественным. Пусть и не переставало быть обидным.

Настоящий возраст одноклассника заставил Ивону почувствовать неловкость из-за того, как она вела себя. Всё это время она думала, что он старше её с Элеанорой не больше чем на пару лет, и она была в этом убеждении не одинока. Все из её цикла думали именно так, а потому вели себя соответствующе. Сейчас она просто не представляла, что думать по поводу Рэна. Она знала этого человека шесть лет, но, как оказалось, это было лишь иллюзией.

Никто в трапезной, кроме разве что Шии и Ионы, не знал, что им предстоит делать дальше, а потому не представляли, что их ждёт. Единственным, что их связывало, была Верховная, но всем от неё требовались абсолютно разные вещи, и они не имели даже малейшего понятия о цели других присутствующих. Не знали даже того, есть ли она у них.

Иона чувствовала нетерпеливое ожидание, исходившее ото всех в зале, и понимала, что в ближайшие дни нужно будет обсудить дальнейшие действия. Пусть она бы и предпочла, чтобы все члены группы были в состоянии воспринимать информацию, но неизвестность порой пугает, а значит, пришло время рассказать хотя бы хоть что-то.