Аран с Картом в смущении затихли — им бы стоило вспомнить, что младший отпрыск короля Артии был слеп с рождения.

— Простите, я пока не воспринимаю вас как принца Рабиуса.

— Ничего страшного.

— И меня простите, я не очень интересуюсь политикой других стран, даже и политикой Нандиру-то заинтересовался из-за Леи.

— Давайте лучше перейдём к основной теме разговора.

— Конечно, — быстро ответил Карт, всё ещё ощущая неловкость.

Отец был бы недоволен его невежеством.

— Честно говоря, опыт слепых с рождения вам помочь не сможет — они с самого начала не знают, что такое цвета или зрительное расстояние, поэтому им просто незачем переучиваться. Мой брат ориентируется по сочетанию звука, запаха и, самое главное, ощущению Потока. Вы до сих пор не научились ходить без зрения так, как это делают слепые, понимать по звуку, где стоит говорящий, и многим другим навыкам слепых. До того как ослепнуть, вы всё прекрасно видели и привыкли к этому, после того как ослепли, вы начали ощущать хору, и теперь она является вашим подспорьем и препятствием. Поэтому вам придётся именно переучиваться. Как вы потеряли зрение? Была ли это физическая или магическая травма?

— Верховная сказала, что это последствия нарушения клятвы.

— Священная клятва? Не ожидал.

— Я не помню, чтобы её давала. И как нарушила. Высока вероятность, что меня заставили нарушить её.

— Понятно. Возможно ли восстановить ваш голос и зрение? Справится ли Истинный с этим?

— Я не знаю. Верховная сказала, что сможет вылечить либо глаза, либо голос, так как мы не знаем текста клятвы. Вылечить и то, и другое будет возможно, только если мы узнаем кто наложил клятву и какова она была.

— Спросите у неё об этом. Возможно, вы сможете обрести что-либо из этого благодаря Истинному. После Ивоны с Рэном он был слишком утомлён, чтобы помочь, но сейчас он должен быть свободен. Он прибудет в Водопады через неделю. Возможно, даже раньше.

— На этот вопрос могу ответить я, — сказала появившаяся в зале Морин. — Священная клятва использует силу жрицы, а её невозможно уничтожить с помощью сил Истинного целителя, только жрица, что наложила её, и Верховная могут убрать последствия. Истинный целитель здесь не помощник.

— Спасибо за ответ.

Морин поклонилась и исчезла.

— Что же, ответ мы получили. Вы уже выбрали, что бы вы хотели вернуть?

— Нет.

— Тогда будем исходить из нынешней реальности. Будем с вами учиться быть слепыми. Будет проще обучиться ощущению вещей, если вы сначала поймёте, каково это — быть слепой. Вы слишком привыкли полагаться на хору, когда что-нибудь становится сложно выполнить. От этого нужно избавляться.

Рабден прошёлся в раздумьях.

— Думаю, что самым необходимым будет сделать палку. Тросточка слепого помогает не только самому человеку, но и остальным. Благодаря ей можно опознать слепого, что помогает избежать недоразумений. В Артии на них даже есть резьба, чтобы слепому было проще опознать свою трость. Я узнаю у жриц есть ли где-нибудь трость для слепого или ветка, из которой её можно сделать. Пока трость ищется или делается, вам нужно будет учиться писать без хоры. Нужно, чтобы вы научились чувствовать расстояние. Ощущению предметов я начну учить вас чуть позже.

— Спасибо, — написала Аран и поклонилась.

— Занятия и у вас и Карика начнутся уже завтра — чем раньше мы приступи, тем лучше. Вы согласны?

— Абсолютно, — кивнул Карт.

— Тогда давайте присоединимся к ученикам в кухне.

Прошёл месяц. Затем два. Три. А там и четыре.

За это время Аран научилась ощущать предметы вокруг себя и пользоваться Потоком, как могла раньше. Ивона восстановилась и узнала много нового. Карт с Рабденом отточили свои навыки в постоянных дуэлях, как и Кортик с Мимом. Рэн полностью поправился и, к удивлению молодой чтицы, будто бы стал мягче, а к радости Ионы — стал общаться с ней, как с человеком, а не как с Верховной. Пусть получалось у него это и не всегда. Лем в попытке набрать как можно больше опыта ходил во все ближайшие деревни лечить людей — он не мог просто так сидеть без дела. Отчего в храме он провёл не более трёх-четырёх недель. Врач лучше всех понимал, насколько в деревне тяжело без лекаря, а потому чувствовал, что пока у него есть возможность и время — это его долг, помогать деревенским жителям. Лата за время пребывания в храме спросила дозволения Верховной и скрылась на месяц. О назначении миссии и её причинах знали только принцесса и сама мар. Лея все дни напролёт проводила в подготовке к походу: разрабатывала возможные запасные маршруты, тренировалась, исполняла ритуалы, пыталась лучше познакомиться с новыми членами её группы.

Больше всех изменился Карик. Он стал увереннее, спокойней и больше не был похож на того юношу, которого Ивона с группой встретила в Кирте. Ушла излишняя нервозность из движений, река восстановилась, а слова стали намного стабильней. Недавно молодой человек с благословления Верховной и под руководством Рабдена создал прекрасную статую Диру из куска мрамора, который ему позволили использовать жрицы храма. Принц не мог бы быть более горд за своего ученика, а Карт и Аран более удивлены. Они оба и не предполагали, что у молодого человека есть талант к созиданию и скульптуре.

Наступила ранняя весна, и вскоре было пора отправляться в путь. Иона специально не спрашивала живших в храме о том, пойдут ли они с ней, до самого последнего момента — она не хотела давить на них. За все четыре месяца никто из новоприбывших, кроме Рэна и Латы, не научился называть её Леей, и это давало понять, что для них путешествие будет скорее долгом, нежели желанием. По крайней мере, так думалось Верховной. Чем ближе было к весне, тем сложнее было различать их эмоции — их было слишком много и все они были спрядены в один большой клубок.

Иона сидела у себя в комнате, отдыхая после завтрака и готовясь ко встрече с остальными. Она чувствовала опустошение и не знала, что с этим делать. Принцесса знала, что говорить и как, но приближение отправления действовало на неё удручающе.

Девушка не знала, чем себя занять, и просто рассматривала узоры на своей одежде. Сегодня она была одета в платье цвета молодой листвы, расшитое золотыми нитями. Она всегда носила его весной. Возможно, оно было самым любимым её одеянием из всего разнообразия, хранившегося в храме. К сожалению, оно было слишком лёгким для зимы и слишком тёплым для лета, чтобы носить его часто. Золотая нить не делала его тяжёлым и хрустким, словно бумага, — оно оставалось мягким и приятным.

Раздался стук в дверь, и девушка, не ждавшая никого, вздрогнула.

Встав и оправив одежду, принцесса сказала:

— Входите.

— Да пребудет с Вами Свет Диру, Верховная.

— Да осветит Он ваш путь.

На пороге стоял Рэн, одетый в свою форму, готовый быть защитником Ионы на мероприятии, которое он воспринимал как официальное.

Принцесса чуть не вздохнула — глубоко и тяжко — от усталости и того, что сегодня всё, чего она боялась, должно стать непреложной действительностью.

— Все собрались в зале.

— Спасибо, Рэн.

— С вами всё в порядке… Лея?

Перед тем, как произнести её имя, маро всегда делал небольшую паузу. Иона надеялась, что в будущем её не станет.

— Да. Я просто переживаю. Сегодня решится, кто пойдёт с нами, а кто отправится в «Лею».

Внезапно Рэн тихонько рассмеялся, и в уголках его глаз появились маленькие морщинки. Принцесса удивлённо посмотрела на него.

— У них нет выбора — они всё равно будут с Леей, — счёл нужным пояснить маро.

Девушка рассмеялась игре слов.

— Вы правы. Видимо, отвертеться от «Лей» у них не получится.

Таких лёгких и простых моментов у них становилось всё больше. Оказалось, что Рэн, пусть и серьёзен большую часть времени, обладает хорошим чувством юмора. Ионе нравилось, что сейчас у неё стало на одного друга больше.