— Прекратите! — кричу я, хватаясь за прутья и плотно прижимаясь к ним всем телом, как будто я могу каким-то образом проскользнуть. — Что, черт возьми, вы делаете?! Остановитесь!

— Кто-нибудь, заткните эту суку, — раздраженно рычит чей-то голос, и мгновение спустя один из мужчин вываливается обратно из соседней камеры, костяшки его пальцев покрыты липкой красной кровью.

Он снимает с пояса длинную черную палку, и прежде чем я успеваю понять, что это, черт возьми, такое, он прикасается ее кончиком к прутьям моей камеры, электрический ток пробегает по моему телу от каждой точки соприкосновения с металлом.

Мое дыхание со свистом вырывается из легких, мышцы сводит судорогой, когда я бесформенной кучей падаю на пол. Мучительный стон вырывается из моего горла, пока я лежу там, дергаясь в конвульсиях, а ток все еще эхом отдается во мне.

С лестницы доносится еще один звук шагов, за которым следуют повышенные голоса и звяканье ключей. Дверь моей камеры распахивается, сапоги стучат по полу, когда кто-то приближается к моему дрожащему телу.

Он толкает меня носком ботинка в плечо, чтобы перевернуть на спину, затем наклоняется надо мной, его бездушные темные глаза останавливаются на мне. Затем он поднимает мою дергающуюся руку и вонзает иглу в кожу на сгибе локтя.

Болезненный звук вырывается из моего горла, и его губы изгибаются в жестокой красивой улыбке, когда он нажимает на поршень, боль обжигает мои вены, когда наркотик попадает в кровь.

Это так больно.

Затем все становится черным.

5

Будучи предположительно высшим видом, оборотни, несомненно, легко погибают, если используют правильные методы. Через несколько секунд после нажатия на поршень шприца мышцы девушки перестают подергиваться, ее ресницы несколько раз трепещут, прежде чем глаза полностью закрываются.

Этот препарат действует быстро.

Мы называем его жидкая темнота, или сокращенно ЖТ, и это комбинация сильного седативного средства с добавлением аконита и коллоидного серебра в придачу. Ученый из Гильдии усовершенствовал формулу много лет назад, и она снова и снова доказывает свою полезность для работы урывками. Дэйв Миллер — я на 99 % уверен, что это псевдоним — раньше работал на федеральное правительство в качестве ученого, и вы не поверите, какое дерьмо он видел и какие истории у него есть. По его словам, оборотни — это лишь верхушка айсберга, когда речь заходит о том, о каких монстрах известно правительству и о чем оно держит своих граждан в неведении. Нам просто повезло, что Дэйв нашел нас и смог использовать свои навыки для этого дела.

Менее чем через минуту лекарство полностью вступает в силу, погружая женщину-оборотня в глубокий сон без сновидений. Я поднимаюсь с корточек, встаю над ней во весь рост и, наконец, получаю возможность хорошенько рассмотреть существо, которое команда «Браво» привезла прошлой ночью.

Она… красива. Поразительно красива. Но если я чему-то и научился за последнее десятилетие, так это тому, что самые свирепые звери бывают в самых красивых упаковках. Ее личико в форме сердечка выглядит почти ангельским во сне, черты нежные, а густые темные ресницы веером падают на раскрасневшиеся щеки. Ее пухлые губы розового оттенка мягко приоткрываются при поверхностном дыхании, а длинные светлые волосы рассыпаны вокруг головы подобно нимбу.

Думаю, они все-таки не голубые. Должно быть, это игра света на видеозаписи, которую сделал Мэтти.

Хотя она скромно одета в пару черных леггинсов и простую белую укороченную футболку, полоска загорелой кожи, виднеющаяся у нее на животе, выдает, насколько смертоносным на самом деле является это существо. Ее пресс хорошо очерчен, подтянут и тонус, как будто она проводит все свои часы в тренажерном зале. Ее руки худые и мускулистые, одна из них украшена татуировками в виде замысловатых цветочных узоров, и хотя ее ноги прикрыты тканью брюк, я готов поспорить, что они такие же подтянутые, как и все остальное в ней.

В таком мирном состоянии покоя девушка выглядит почти невинной. Даже человеком. Но я знаю лучше. Вот почему я игнорирую мимолетную мысль о том, чтобы взять ее на руки и перенести на койку, оставив ее лежать на полу, как дикое животное, которым она и является, когда я выхожу из камеры.

Я отключаюсь от звука ударов кулаков по плоти, доносящихся из соседней камеры, когда запираю за собой дверь камеры, даже не взглянув в ту сторону, когда прохожу мимо, направляясь к лестнице. В отличие от многих моих товарищей, я не получаю удовольствия от насилия. Обычно я остаюсь за кулисами, когда мы доставляем заключенных, предпочитая следить за происходящим с помощью видеозаписи на моем ноутбуке, а не лично участвовать в допросах. Именно этим я и занимался, когда увидел, что девушка начала волноваться, и почувствовал необходимость вмешаться и быстро ввести дозу ЖИ. В конце концов, мы не можем допустить, чтобы наша ценная пленница поранила себя еще до того, как у нас появится шанс использовать ее.

Я кладу ключи от ее камеры в карман, вместо того чтобы повесить их на крючок наверху лестницы в подвал, и закрываю за собой дверь, чтобы отгородиться от звуков жестокого избиения, происходящего там, внизу. Подвал этого дома полностью звукоизолирован, попасть в него можно, только введя код на панели рядом с дверью. Все это было установлено владельцем до нашего приезда и адаптировано к спецификациям моего отца. Однако это первый раз, когда у нас появилась возможность действительно использовать ячейки по их прямому назначению.

Странное чувство неловкости охватывает меня, когда я иду по коридору в заднюю часть дома, направляясь прямо к холодильнику на кухне, чтобы взять пива.

— Как там все прошло? — папа спрашивает из гостиной.

Я откручиваю крышку с бутылки, бросаю ее в раковину, поворачиваюсь и толкаю локтем холодильник, закрывая его.

— Нормально, — ворчу я. — Дал девушке достаточно ЖТ, чтобы вырубить ее по крайней мере на восемь часов.

Поднося бутылку пива к губам, я осушаю половину в два глотка, газировка обжигает мне горло.

— А мужчина? — спрашивает мой отец, когда я вытираю рот татуированным предплечьем.

— Мальчики позаботятся о нем, — бормочу я. — Не знаю, зачем мы вообще тащили его сюда, мы должны получить от девочки более чем достаточно информации.

Мэтти подробно рассказал мне о том, что произошло после того, как он вернулся прошлой ночью. Это была удачная догадка, что те, кто установил новые камеры, возможно, также были теми, кто их ремонтировал, и его предложение установить ловушку оправдало себя. Альфа-самец не появился, но его Луна появилась, и она — первая крупная цель, которую мы смогли привлечь. Хотя мне, вероятно, следует уточнить у моего отца, что он планирует с ней делать теперь, когда она здесь.

Я допиваю остатки пива, хватаю еще одно из холодильника, прежде чем присоединиться к нему в гостиной. Сейчас рано, так что большинство других солдат еще в постелях, предоставляя нам комнату в полном одиночестве. Многие из нас приспособились быть полуночниками, поскольку это лучшее время для охоты, поэтому утро здесь тихое.

Папа пьет кофе в чашке и что-то прокручивает в телефоне, когда я плюхаюсь на диван напротив него, закидываю ноги на кофейный столик и подношу бутылку пива к губам.

— Рановато для этого, не так ли? — спрашивает папа, даже не отрывая взгляда от экрана телефона.

Я делаю глоток пива, задерживая его во рту, прежде чем проглотить.

— Учитывая то, что я только что увидел внизу, пиво на завтрак кажется подходящим.

— Эх, пусть ребята повеселятся, — вздыхает он, большими пальцами набирая сообщение. — Каждый хочет получить свой фунт мяса после той бойни в ночь полнолуния.

Я криво усмехаюсь.

— Выбивание дерьма из одного оборотня вряд ли сравняет счет.