Он слабо кивает.

— Понял, сэр, — прохрипел он себе под нос.

Господи, от одного взгляда на этого парня мне хочется ударить его еще раз. Он, блядь, пустая трата места.

Развернувшись на пятках, я направляюсь обратно во внутренний дворик, нуждаясь в глотке свежего воздуха, чтобы прочистить голову. Я опускаюсь в одно из адирондакских кресел у камина и откручиваю крышку с одной из пивных бутылок, а другую ставлю на широкий деревянный подлокотник кресла. Бросив пробку на тротуар, я подношу бутылку к губам и опрокидываю ее, делая несколько глотков, пока мои пальцы в волнении барабанят по подлокотнику.

Если бы Бен был здесь, он бы знал, что сказать, чтобы помочь мне собраться с мыслями. Он всегда мог меня уговорить. Никто не понимает меня так, как понимал Бен, даже мой собственный отец.

Я слышу, как позади меня открывается дверь во внутренний дворик, и поднимаю взгляд, когда Мэтти подходит к очагу и занимает стул рядом со мной. Он бросает на меня сочувственный взгляд, сжимая губы в тонкую линию.

— Грифф сам напросился, — бормочет он, перемещая свой вес на стуле, чтобы устроиться поудобнее.

Я ворчу в знак согласия, хватаю нераспечатанное пиво с подлокотника и, наклоняясь вперед, протягиваю его ему в знак предложения.

Он качает головой.

— Выпей это, если хочешь остаться, — ворчу я, и он протягивает руку, чтобы забрать его у меня, откупоривает крышку и делает глоток.

Несколько минут мы вдвоем сидим в дружеской тишине, потягивая пиво и глядя на густой лес за хижиной. Это не то же самое, что присутствие Бена здесь, но я ценю тихую демонстрацию поддержки Мэтти. Он хороший парень; жаль, что ему пришлось связываться с Гильдией. Годы службы в конце концов лишат его этого света в глазах, точно так же, как это случилось со мной.

— Не было бы у тебя интереса взять на себя еще какие-нибудь повседневные обязанности? — спрашиваю я, наконец нарушая тишину. — Помогать мне с составлением расписания, управлением командой и тому подобными вещами.

Он отнимает бутылку пива ото рта, медленно кивая.

— То, что делал Бен.

Я вздрагиваю, услышав его имя, произнесенное вслух, делаю еще один глоток своего пива и жадно глотаю.

— Да.

Мэтти снова кивает, покусывая нижнюю губу.

— Я знаю, что не могу заменить его, но я определенно готов взять на себя более важную роль здесь. Я просто хочу внести свой вклад, быть ценной частью команды.

— Ты напоминаешь мне меня самого, когда я был в твоем возрасте, — говорю я с кривой усмешкой. — Ну, за исключением того, что ты на самом деле хочешь быть здесь.

— Конечно, — отвечает он с ноткой сарказма в голосе.

Я вопросительно прищуриваюсь, глядя на него, и он тяжело вздыхает, ставит свое пиво на подлокотник и вытирает рот предплечьем.

— Я бы никогда не услышал об этом от своего дяди, если бы не поступил на службу. Он был довольно непреклонен в том, что это правильный путь для моей карьеры.

— Да, Мэтьюз — несгибаемый член Гильдии, — соглашаюсь я, ковыряя ногтем этикетку на своей бутылке и размышляя над тем, о чем он умалчивает. Поднимая на него взгляд, я с любопытством выгибаю бровь. — Так ты на самом деле не веришь в эту чушь?

— Ну, очевидно, теперь я верю в сверхъестественное, — отвечает он с тихим смехом.

— Не это, — ворчу я. — Остальное. Страх перед чем-либо бесчеловечным и необходимость искоренить это из существования.

Мэтти бросает на меня нерешительный взгляд.

— Честно?

— Не вешай мне лапшу на уши, парень.

Он снова вздыхает, проводя рукой по лицу.

— Не так, как другие. Но это не значит, что я не приложу все усилия в этой области. Я все равно буду скалить зубы и заслужу свое место.

— Я могу уважать это, — бормочу я, кивая.

Потому что я чувствую то же самое, черт возьми. Несмотря на идеологическую обработку моего отца, я всегда боролся с тем, чтобы полностью посвятить себя этому делу.

— Не волнуйся, я сохраню твой секрет, — говорю я, подмигивая, и губы Мэтти растягиваются в ответной улыбке.

По крайней мере, мне не нужно притворяться с ним. Может быть, мы вдвоем сможем разобраться со своими сомнениями вместе; найти что-то, во что стоит верить, кроме мести.

— Давай, у меня есть пара вещей, которыми ты можешь заняться прямо сейчас, — говорю я, допивая остатки пива и поднимаясь на ноги.

Я машу ему, чтобы он следовал за мной внутрь, и он с готовностью подчиняется, выглядя нетерпеливым начать.

14

У надзирателя определенно проблемы с алкоголем. Уже поздно, когда он крадется вниз по лестнице, от него разит выпивкой, в руках у него упаковка из шести бутылок пива. Он не включает свет, и по тому, как он пытается тихонько подтащить складной стул поближе к решетке — пытается — ключевое слово здесь, поскольку у него грация пьяного слона, — я понимаю, что он, должно быть, думает, что я сплю. Он пытается не разбудить меня. Что заставляет меня задуматься, зачем он вообще сюда спустился, но я далека от того, чтобы подвергать сомнению мотивы этого человека. У него явно не все в порядке с головой.

Он шипит проклятие себе под нос, когда металлическая ножка складного стула с шумом ударяется о прутья, и я, наконец, перестаю притворяться, что дремлю, вытягиваюсь в талии, чтобы сесть на койке.

— Что ты делаешь? — спрашиваю я, слишком любопытная, чтобы услышать, какого черта он решил выставить пост возле моей камеры посреди ночи.

Кэм опускается на стул, неловко ставит упаковку из шести банок на пол у своих ног.

— Я тебя разбудил? — спрашивает он, бросая на меня взгляд.

— Не-а, я мало сплю в эти дни, — комментирую я, приглаживая пальцами свои растрепанные волосы. — С тех пор, как меня держат в плену против моей воли, и все такое.

У него из горла вырывается насмешливый звук, когда он тянется за пивом, откручивает крышку и со звоном бросает ее на пол. Однако он по-прежнему не отвечает на мой вопрос, что он здесь делает. Он просто подносит бутылку к губам, делает большой глоток, прежде чем опустить ее и вытереть рот испачканной чернилами рукой. Затем, к моему удивлению, он наклоняется, чтобы взять вторую банку пива, откручивает крышку и наклоняется вперед, чтобы протянуть ее через решетку.

Его взгляд темных глаз впивается в мой, тени ложатся на резкие черты его красивого лица. Не уверена, что это какой-то трюк, но, черт возьми, я так давно не пила пива. Слишком заманчиво, чтобы устоять. Извернувшись, чтобы поставить ноги на пол, я поднимаюсь с койки, подбираюсь к прутьям и неуверенно протягиваю руку, чтобы забрать ее у него. Наши пальцы соприкасаются, маленькие разряды электричества пробегают между нашими кожными покровами.

Кэм резко убирает руку, и я отступаю от решетки, холодный конденсат, покрывающий пивную бутылку, скользит между моими пальцами. Возвращаясь к своей койке, я опускаюсь на край, откидываюсь назад и поджимаю под себя ноги.

Несколько минут мы сидим в тишине, потягивая пиво, как будто мы просто пара друзей или что-то в этом роде. Не надзиратель и не пленник. Не смертельные враги, обреченные уничтожить друг друга. С другой стороны, решетка между нами служит постоянным напоминанием об истине: для него я существо, запертое в клетке, а для меня он кровожадный фанатик. Если бы это были «Красавица и чудовище», я была бы чудовищем, а он был бы Гастоном. Это определенно не сказка. Я подавляю смешок при этой мысли, делая еще один глоток пива.

— Что тут смешного? — бормочет Кэм, пристально глядя на меня сквозь темноту.

Я закатываю глаза, газировка щекочет горло, когда я сглатываю.

— Ничего.

Этот чувак, наверное, даже не смотрел фильмы Диснея. Тот факт, что он добровольно присоединился к этой сбитой с толку группе фанатиков, точно не говорит о счастливом детстве.