Думаю, поскольку я уже отправлюсь в ад за то, что переспала с врагом, еще один раз не повредит.

У меня вырывается прерывистое дыхание, когда я начинаю водить кончиком пальца по своему клитору, мои колени раздвигаются, чтобы дать камере беспрепятственный обзор того, что я делаю. Я смотрю в объектив так, словно смотрю прямо в глаза Кэму, представляя, что это его пальцы дразнят мой клитор, а не мои собственные. Когда я просовываю палец внутрь и несколько раз двигаю им, мне кажется, что я оседлала его член, а не свою руку.

Ладно, труднее притворяться, что это настоящее дело, учитывая размер того, что мой надзиратель упаковывает в свои боксерские трусы. Наверное, я все еще немного придурковат.

Мои бедра начинают дрожать, дыхание вырывается короткими вздохами, когда спираль в животе сжимается все туже от моих ласк. Я сильнее тру свой клитор, прикусывая губу, чтобы подавить всхлип, приближаясь к кульминации. Я не прерываю зрительный контакт с камерой — даже когда на грани блаженства проваливаюсь в сводящий пальцы ног оргазм, выгибая спину на матрасе, наслаждаясь горько-сладким восторгом освобождения.

Через несколько минут после того, как я добралась до цели, я слышу звуковой сигнал открывающегося замка наверху лестницы, и меня пронзает извращенное чувство победы. Я едва успеваю перевести дыхание, когда Кэм появляется у подножия лестницы, топая к моей камере как одержимый и пригвоздив меня диким взглядом, размахивает ключами, чтобы отпереть дверь.

Что ж, полагаю, это ответ на вопрос, наблюдал ли он.

Он должен был бы знать лучше, чем позволять мне так легко провоцировать его, но что я могу сказать? Он явно попался в мою медовую ловушку. У бедняги сейчас нет ни единого шанса, и чем больше он будет терять бдительность, тем больше у меня шансов застать его врасплох.

Я приподнимаюсь на локтях, склонив голову набок, наблюдая, как он возится с ключами в двери камеры.

— Что случилось? — застенчиво спрашиваю я, глядя на него своим лучшим взглядом «трахни меня» и хлопая ресницами.

Он взволнован. Я могу сказать это по резкости его движений и расстроенному взгляду его темных глаз. Маленькое шоу, которое я устроила, получилось именно так, как я и надеялась, соблазнив его спуститься сюда и согрешить со мной. Но каждый раз, когда он сдается, он также дает мне возможность одержать верх. Мои грехи вполне могут стать моим спасением.

— Ты знаешь, в чем дело, — угрожающе рычит он, наконец поворачивая ключ в замке, распахивая дверь и заходя внутрь.

Он пинком захлопывает ее за собой, быстро запирая изнутри и засовывая ключи в передний правый карман джинсов.

Клянусь, он делает это почти слишком просто.

— Правда? — спрашиваю я, изображая невинность.

Он складывает свои толстые, покрытые татуировками руки на груди, глядя на меня сверху вниз.

— Тебе не следовало этого делать, — ворчит он. — За нами мог наблюдать кто угодно.

— Но разве ты не говорил, что доступ есть только у тебя? — мило спрашиваю я.

Кэм хмурится еще сильнее.

Закатывая глаза, я присаживаюсь на койке, свешивая ноги с края.

— Ты прав, я была плохой. Может, тебе стоит отшлепать меня или что-нибудь в этом роде, — предлагаю я, подмигивая.

— Хватит игр, — рявкает он, его плечи напрягаются, когда он делает шаг ко мне. — Ты, кажется, забываешь, что ты здесь пленница.

Я вскакиваю на ноги, складывая руки под грудью, чтобы повторить его позу.

— И ты, кажется, забываешь, что ты мой надзиратель, но мы здесь, — говорю я, откидывая волосы назад. — И что ты собираешься с этим делать, здоровяк? Ты же знаешь, что проделал весь этот путь не только для того, чтобы наорать на меня.

Он крадется в мою сторону, резко останавливаясь прямо передо мной. С каждым вздохом наши груди почти соприкасаются, его темные глаза напряжены, когда он держит меня в заложниках под тяжестью своего пристального взгляда.

— Взгляды бесплатны, но прикосновения будут дорого стоить тебе, — шепчу я, с вызовом встречая его непоколебимый взгляд.

Уголок его рта приподнимается.

— О да, какая цена? — он бормочет.

Мои губы растягиваются в самодовольной усмешке.

— Твоя душа.

— Продал ее давным-давно, — замечает он, криво усмехаясь.

Я облизываю губы языком, его взгляд скользит вниз к моему рту, чтобы отследить движение.

— Хочешь знать, о чем я думала, когда трогала себя? — спрашиваю я, когда его глаза возвращаются к моим.

Его кадык вздрагивает, когда мои руки опускаются на его пояс.

— Не надо, — задыхается он, обхватывая мои запястья руками.

Однако он не снимает их с пояса. Он просто держит их в своей хватке, глядя на меня, мускул на его челюсти напрягается, пока он снова ведет эту внутреннюю войну с самим собой; ту же самую, с которой он борется каждый раз, когда мы сближаемся. Он не хочет хотеть этого, но ничего не может с собой поделать.

Добро пожаловать в гребаный клуб, чувак.

— Тогда останови меня, — бросаю я вызов, просовывая пальцы под кожаный ремешок его ремня, чтобы расстегнуть его.

В ответ он отдергивает мои руки, но это точно не останавливает то, что я начала. Вместо этого он отпускает мои запястья и подносит свои руки к своему ремню, продолжая расстегивать пряжку, расстегивать пуговицу на джинсах и стягивать их вниз по бедрам, все это время сохраняя постоянный зрительный контакт со мной. Металлическая пряжка его ремня звякает, когда ударяется о бетонный пол, и я впиваюсь зубами в нижнюю губу, глядя на него снизу вверх с необузданным желанием. Я не очень хорошая актриса, но мне определенно помогает, когда я играю роль, которую мне не нужно подделывать. Несмотря на то, что я кончила меньше десяти минут назад, между моих бедер пульсирует жаждущая жилка, и эта впечатляющая выпуклость в его боксерских трусах — единственное лекарство.

В моей голове рождается хитроумный план, когда я медленно опускаюсь на колени перед Кэмом, разглядывая его мятые джинсы, валяющиеся на полу вокруг лодыжек. Ключи от камеры здесь, в кармане. Все, что мне нужно сделать, это стащить их так, чтобы он не заметил, а затем рвануть к двери, пока у него еще спущены штаны. Я запру его, а затем заставлю отдать ключи от машины и пароль, чтобы выбраться из подвала. Я могу вернуться домой до обеда.

Взгляд Кэма, когда он смотрит на меня сверху вниз, — это чистый секс с оттенком благоговения. Что-то подсказывает мне, что он никогда раньше не встречал девушку, похожую на меня, и он не уверен, как с этим справиться. Жаль, что он еще пожалеет, что когда-либо встал у меня на пути.

Он утверждает, что уже продал свою душу, но теперь я стою на коленях, готовая продать свою душу самому дьяволу.

21

В тот момент, когда Луна встает на колени, я знаю, что она собирается перевернуть мой чертов мир. Снова. Один раз можно списать на ошибку, но гоняться за секундами? Не так уж и много.

Я не должен допустить, чтобы это произошло. Продолжение физических контактов с ней может поставить под угрозу миссию, не говоря уже о том факте, что это неправильно на очень многих уровнях. Она даже не человек, черт возьми. Но прямо сейчас, стоя передо мной на коленях, облизывая губы и глядя на меня своими карими глазами цвета виски, она самое горячее создание, которое я когда-либо видел.

Несмотря на то, что я должен сделать, я не делаю никаких движений, чтобы остановить ее, когда она тянется вперед, чтобы засунуть пальцы за пояс моих боксеров, и не сопротивляюсь, когда она тянет их вниз, мой твердый как камень член вырывается из-под ткани и покачивается перед ее лицом. Она загорается возбуждением, обхватывая гибкой рукой мой живот и вяло поглаживая его, мышцы моих бедер сжимаются, когда волна удовольствия пронзает меня.