— Ну, и что это будет? — насмешливо спрашивает она, приподнимая бедра, чтобы потереться обо меня. — Мужайся, начальник. Либо освободи меня, борись со мной, либо трахни меня.

Этот ультиматум подрывает последнюю нить моего самоконтроля, и есть только один выход.

— Хорошо, ты так сильно этого хочешь, то я, черт возьми, дам тебе это, — огрызаюсь я, резко опускаясь на колени и наклоняясь, чтобы перевернуть ее на живот.

Затем я хватаю ее за бедра, поднимаю на колени и стягиваю шорты с ее бедер. Она не сопротивляется мне и не пытается вырваться — не то чтобы я давал ей такой шанс, учитывая, как быстро все это происходит, — и я клянусь, что чувствую, как дрожь возбуждения пробегает по ней, когда я расстегиваю пуговицу на джинсах и прикасаюсь кончиком члена к ее хорошенькой розовой щелке.

Он твердый, как сталь, тяжелый в моей руке, когда я провожу головкой по ее скользким складочкам, и с ее губ срывается тихий жалобный стон, который дает мне понять, что я не единственный, кто хочет этого. Она чертовски промокла насквозь, ее ноги дрожат, а спина выгибается дугой, когда я встаю на одну линию с ее входом и толкаю толстый кончик своего члена внутрь. В то же время она откидывается назад, чтобы встретиться со мной, ее жадная киска заглатывает меня глубже, и мы оба стонем от этого ощущения.

Черт возьми, она такая тугая. Погружая кончики пальцев в плоть ее бедер, я наполовину выхожу и снова врываюсь внутрь, ее внутренние стенки сжимают мой обхват, когда я продвигаюсь глубже с каждым неглубоким толчком. Она встречает каждое движение бедрами назад, затем мой таз ударяется о ее задницу, когда я опускаюсь на дно, видя гребаные звезды, в то время как она с низким стоном падает вперед на локти.

Я откидываюсь назад и снова толкаю бедра вперед, стиснув зубы от желания взять ее так, как я действительно хочу.

— Это то, чего ты хочешь, Луна? — я рычу, когда врываюсь в нее сзади, набирая темп, все еще сохраняя некоторое подобие контроля.

Проводя ладонью по изгибу ее позвоночника, я зарываюсь пальцами в ее волосы на затылке, поворачивая ее лицо вбок и прижимая ее щеку к грязи.

— А?

Ее пальцы скребут по земле, когда она смотрит на меня снизу вверх, ее глаза затуманены похотью.

— Да! — выдыхает она, и это слово растворяется в стоне, когда я врываюсь в нее сильнее.

— Чертовски отчаянно, — бормочу я, мои яйца напрягаются с каждым движением сквозь ее тугой жар. — Просто умоляй, чтобы ты использовала мой член, принимая его, как шлюха.

Словно в доказательство моей точки зрения, она начинает двигаться напротив меня сильнее с каждым толчком, как будто не может насытиться.

— И это все, что у тебя есть? — задыхается она, чертовски насмехаясь надо мной.

Вот тогда я перестаю сдерживаться. Впервые в жизни я поддаюсь низменным побуждениям, с которыми постоянно борюсь, и трахаю ее так, как я хочу; как мне нужно. С каждым резким ударом моих бедер я даю ей больше, задавая мучительный темп, который заставляет ее кричать — не от ужаса, а в экстазе. Ей, блядь, нравится, что это жестко. Ей нравится грубость. Я отдаю ей все, что у меня есть, а она не только принимает это, но и умоляет меня о большем. Клянусь, если бы она не была генетическим уродом, она была бы моей идеальной женщиной.

Да, я полностью осознаю, насколько это хуево. Но теперь я также знаю, как чертовски приятно быть внутри нее, и пути назад нет. Это чувство, к которому я мог бы пристраститься. Возможно, я уже пристрастился.

— Вот как тебе это нравится, бестия? — хрипло спрашиваю я, обхватывая ее бедра и продолжая вколачиваться в нее в жестоком ритме.

— Да, черт! — кричит она, выгибаясь мне навстречу. — Прямо здесь!

Она сжимается вокруг меня, ее тело дрожит, и через минуту она начинает высвобождаться. Я стискиваю зубы от ощущения, как ее внутренние стенки трепещут вокруг меня, когда она эффектно распадается на части, заливая мой член своим освобождением. Мне требуется все самообладание, которое у меня еще осталось, чтобы не упасть с ней за край.

Ее мышцы расслабляются, когда она переживает последние волны оргазма, и я протягиваю руку вперед, чтобы обхватить ее за горло, подтягивая ее вверх, пока ее спина не оказывается на одном уровне с моей грудью, а другой рукой обнимаю ее за талию.

— У тебя сейчас большие неприятности, Луна, — рычу я ей в ушную раковину, прикусывая зубами мочку и входя в нее. — Судя по тому, как ты только что сжала мой член, теперь я знаю твою слабость.

— И я знаю твою, — выпаливает она в ответ, крепко сжимая свои мышцы, пока не начинает казаться, что ее киска сжимает меня в тисках.

Я чертыхаюсь себе под нос, стону в бреду, когда она начинает подпрыгивать у меня на коленях, засовывая руку себе между ног, чтобы беззастенчиво поиграть со своим клитором. Чертовски сексуально. Она такая же дикая и раскованная в постели, какой я ее себе представлял, и реальность намного превосходит даже мои самые грязные фантазии.

Засовывая руки ей под рубашку, я обхватываю ладонями ее полные груди, пощипывая и покручивая соски между пальцами, пока они снова не начинают заостряться. Как раз в тот момент, когда я чувствую, что ее второй оргазм достигает апогея, я прижимаю руку к ее позвоночнику и наклоняю ее назад, утыкая щекой в грязь. Другой рукой я до боли сжимаю ее бедро, когда я врезаюсь в нее еще несколько раз, прежде чем присоединиться к ней в муках блаженства, почти теряя сознание от силы своего оргазма.

Когда все заканчивается, мы оба потные и задыхающиеся, покрытые грязью с лесной подстилки. Луна теплая и податливая, когда я выхожу из нее, пытаясь отдышаться, я отстраняюсь и готовлюсь к чувству вины и отвращения к себе.

После этого она возненавидит меня еще больше, но с этим мне просто придется жить. Потому что она никогда не сможет ненавидеть меня сильнее, чем я уже ненавижу себя.

18

Возможно ли потерять сознание от интенсивности оргазма? Потому что я едва помню, как вернулась сюда, в эту камеру, не говоря уже о том, как забралась на койку, чтобы заснуть. Когда я открываю глаза, в моем черепе постоянно стучит, а в горле сухо, как в Сахаре. Мне требуется секунда, чтобы полностью прийти в себя, и как только я тянусь к своей волчице за силой, я понимаю почему.

Меня снова накачали наркотиками.

Этот ублюдок.

Я резко сажусь, у меня кружится голова, и на меня накатывает волна тошноты.

Как этот засранец посмел трахнуть меня в лесу, а потом притащить сюда, чтобы накачать аконитом и успокоительными?

Если я и раньше не планировала подарить ему медленную, мучительную смерть, когда сбегу отсюда, то сейчас. Этот придурок сам напросился.

И кстати о приезде…

Тьфу, почему фантазии о том, чтобы перегрызть ему горло, сразу сменяются калейдоскопом грязных воспоминаний о том, что мы делали в лесу? Я могу ненавидеть Кэма и все, что он отстаивает, но, черт возьми, парень может делать это. Лучший секс в моей жизни, опускаю руки.

Конечно, теперь я играю сама с собой в игру в «должна была», «бы», «могла бы». Как будто я должна была воспользоваться ситуацией, когда у него были спущены штаны. Он был бы застигнут врасплох, а я могла бы уйти. Но вместо этого я была захвачена моментом, наслаждаясь его членом слишком сильно, чтобы думать о чем-то другом, кроме того, как хорошо, что он двигался внутри меня. И то, как он свирепо схватил меня за бедра, дернул за волосы и вжал в грязь…

Черт.

Я вытираю руками лицо, постанывая про себя, пытаясь направить свои мысли на что-то другое, кроме того, чтобы унижаться и пачкаться со своим надзирателем. Мне не должно было так сильно это нравиться. Я не была бы до сих пор в таком затруднительном положении, если бы держала свое гребаное остроумие при себе, а не подставлялась под хуйню. Но я не смогла удержаться, чтобы не поддаться взрывному напряжению между нами, которое кипело, как адское пламя, с самого первого дня, когда я отметила его мускулы, татуировки и мощное телосложение. Его дьявольски красивое лицо. Тогда я поняла, что он меня погубит, и, черт возьми, я была права.