Си Джей Праймер

Порочная Луна

Затаенные наследники — 4

Данный перевод является любительским, не претендует на оригинальность, выполнен НЕ в коммерческих целях, пожалуйста, не распространяйте его по сети интернет. Просьба, после ознакомительного прочтения, удалить его с вашего устройства.

ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ О СОДЕРЖИМОМ

Эта книга содержит мрачные темы, которые могут заинтересовать некоторых читателей. Это самая мрачная книга в серии. Возможные триггеры включают, но не ограничиваются ими: травля, похищение, ситуация с заложниками, эмоциональный шантаж, манипуляция, сомнительное согласие, грубый секс, примитивные игры, графическое насилие, кровь, запекшееся мясо, применение огнестрельного оружия, смерть, угроза сексуального насилия (не между ведущими), тревога, депрессия и мысли о членовредительстве. Я старался обращаться со всем этим осторожно, и у этой истории будет счастливый конец. Это просто трудный путь, чтобы попасть туда, но если кто-то и может пройти через ад и стать сильнее на другой стороне, так это Эйвери. Надеюсь, вам понравится ее история.

Говорят, хорошо воспитанные женщины редко творят историю…

так что иди туда и наебывайся дерьмом, девочка.

ПРОЛОГ

Когда наши родители были молоды, наш мир выглядел совсем по-другому, чем сейчас. Стаи оборотней держались на своих территориях, но, по крайней мере, они могли свободно жить среди мира людей.

Больше нет.

Каким-то образом секрет существования нашего вида стал известен, и теперь за нами охотятся.

Я и мои друзья — сыновья и дочери «шестерки альф». Мы возглавляем отряд безопасности, и наша работа — обеспечивать безопасность территории альянса. Чтобы сделать это, мы должны принять меры предосторожности: оставаться скрытыми или рисковать быть обнаруженными и уничтоженными.

Мы наследники империи, живущие в тени…

1

ДЕСЯТЬ ЛЕТ НАЗАД

— Это уже четвертый знак «посторонним вход воспрещен», который я вижу, — бормочу я себе под нос, следуя за отцом сквозь густые заросли леса, хрупкие ветки и опавшие листья хрустят под ногами при каждом нашем шаге.

— Должно быть, это означает, что мы нащупали что-то в этом местоположении, — отвечает он тихим голосом. — Чем больше усилий прилагается к тому, чтобы держать людей подальше, тем больше это указывает на то, что им есть что скрывать.

Он оглядывается на меня через плечо, неодобрительно хмурясь, прежде чем повелительно дернуть подбородком.

— Следи за своим оружием, сынок.

Я быстро поправляю хват, вспоминая свои тренировки. На данный момент у меня за плечами год опыта — на год больше, чем у большинства шестнадцатилетних, — но даже при том, что я все еще учусь, мой отец плохо переносит ошибки. Я мысленно ругаю себя за потерю концентрации, пока мы продолжаем пробираться через заросший лес, зная, что позже я буду наказан за свою оплошность изнурительным курсом повышения квалификации по правильному обращению с оружием.

В последний раз, когда папа застукал меня с пистолетом в руке, вместо того чтобы держать его наготове, он заставил меня всю ночь стоять на улице с винтовкой в руках, пока мышцы моей руки не превратились в желе и не начали угрожать отказом. Но я ни разу не уронил его — даже когда начался проливной дождь. Папа только ухмыльнулся мне с крыльца, подначивая меня съязвить, но я этого не сделал. На следующий день я едва мог двигаться, а потом неделю болел, но будь я проклят, если не усвоил свой урок.

Или, по крайней мере, я должен был. От мысли о том, что мне придется пройти через это снова, у меня сводит живот, но я переживу это, если понадобится. Иногда папины методы могут быть сродни пыткам, но они никогда не бывают бесцельными, поэтому я стараюсь спокойно относиться к любым наказаниям, которые он назначает, зная, что они для моего же блага. Он строг со мной только потому, что ему не все равно.

Тем не менее, иногда я задаюсь вопросом, на что бы это было похоже, будь я обычным подростком, посещающим среднюю школу и проводящим время со своими друзьями, а не втягиваясь в погоню за дикими гусями в попытке найти оборотней.

Да, я полностью осознаю, насколько безумно это звучит, но такова моя жизнь.

Моя мама заболела пару лет назад, и по мере того, как рак распространялся по всему ее телу, она становилась все менее и менее вменяемой. Ближе к концу она начала что-то бормотать об оборотнях, и в своем горе мой отец ухватился за ее бессвязные истории и убедил себя, что монстры существуют. Бессмысленные заявления умирающей женщины стали его навязчивой идеей.

Его глубокое погружение в интернет делу не помогло. Люди публикуют бесчисленные истории об их предполагаемых контактах со зверями из первых рук, и когда папа начал заходить в темную Сеть, чтобы копать дальше, это только укрепило его убежденность в том, что в бреднях моей матери были элементы правды.

Я… менее убежденный. Но я все равно здесь, потакаю ему, потому что это единственный способ сблизиться с ним с тех пор, как она умерла в прошлом году.

Мы уже обследовали большую часть этой территории, и единственными существами, с которыми мы столкнулись за последний месяц, были белки и кролики. Я пытался уговорить папу двигаться дальше, но он следует совету, полученному с доски объявлений, которую он создал в темной паутине; какой-то анекдотической истории от случайного сумасшедшего, который клянется, что видел, как волк превратился в человека здесь, в Колорадо.

Он думает, что мы уже близко.

Я думаю, возможно, он сошел с ума.

Папа резко останавливается, поднимая руку, приказывая мне сделать то же самое.

— Ты слышишь это? — шепчет он, поворачивая голову и глядя вдаль.

Я напрягаю слух, пытаясь уловить то, к чему он прислушивается, но слышу только шелест листьев.

— Я… нет, — заявляю я, нахмурившись, не желая усугублять его паранойю, притворяясь, что слышу. — Я ничего не слышу.

Он бросает на меня раздраженный взгляд через плечо, затем возвращает свой взгляд в то же место, куда смотрел раньше.

— Я мог бы поклясться, что слышал рычание, — бормочет он.

Мне хочется сказать ему, что, вероятно, все это у него в голове, но я воздерживаюсь от высказывания своего мнения. Это будет встречено только с весельем, и я не хочу давать ему повод еще изобретательнее подходить к наказанию за то, что я выронил пистолет.

Он остается совершенно неподвижным еще целую минуту, внимательно прислушиваясь. Затем его плечи опускаются, он тяжело вздыхает и снова идет вперед, жестом приглашая меня следовать за ним.

Какими бы бессмысленными я ни считал эти поиски, мой отец — единственная семья, которая у меня осталась. И поскольку мы так часто переезжали до того, как мама заболела, и у меня так и не было возможности наладить какие-либо другие отношения, он — это все, что у меня есть, и точка. Он может подумать, что я здесь на охоте, потому что я так же предан делу, как и он, но на самом деле я просто следую за ним, чтобы убедиться, что он не облажается и не умрет у меня на глазах. Тогда я действительно был бы один.