Шляпа, внимая каждому слову, выслушал Башмака, а затем, убрав руку с рукояти меча, неожиданно сказал:

— Мне как-то все равно кем ты был в прошлой жизни и кем являешься в настоящей. Узнав твою историю, теперь я обеспокоен скипетром Хвалы. Раз в нем заключены огромные силы, то и опасность он представляет не малую. Почему Мазда не знает, где это оружие?

— Я же сказал, он переместился в мир мертвых вместе со скипетром, а когда вернулся в этот мир на перерождение, потерял его.

— Он может находиться еще в том пространстве?

— Вряд ли. Скипетр должен был вернуться в место, где находится его хозяин.

— И где теперь нам его искать?

Башмак задумчиво потер подбородок, а затем предложил:

— Нужно пройтись вдоль ущелья вокруг Скрытой горы. Я почувствую силу скипетра, когда буду рядом с ним.

— А если его не окажется поблизости?

— Тогда, второе, он находится в чьих-то руках.

Шляпа хмыкнул.

— Как он выглядит? — спросил он то, что ранее его никак не интересовало.

— Полутораметровое древко покрыто золотыми прожилками по всей длине. У стального наконечника с острыми зазубринами, напоминающего огонь, на противоположных сторонах прикреплено по три кольца.

Шляпа приподнял брови, а затем нервно усмехнулся, приложил руку ко лбу и, потирая его, произнес:

— Иначе быть не может… Ирония судьбы.

Покидая Дастур в компании Амуры и сорока агни-монахов, Адаран приказал остальным служителям следить за порядком в храме и быть готовыми к любому исходу предстоящего сражения. Главным в период отсутствия Бахрама был назначен Вейж, хотя он тоже изъявлял желание ехать к Скрытой горе. Адаран бы с радостью принял его помощь, но огненный обитель не может остаться без присмотра старшего, поэтому мастеру первого ранга пришлось подчиниться решению Верховного мастера и смириться со своей участью надзирателя.

Через день в пути, несмотря на спешку, по дороге Адарана догнала почтовая птичка, посланная Мией до того, как на них напали подданные Лияны Саньли. Проезжая мимо реки, Бахрам распорядился сделать остановку, чтобы напоить лошадей, дать им отдохнуть, да и людям нужна передышка.

Бахрам развернул свиток, внимательно прочел содержимое. В письме она изложила: о спокойной обстановке, о дружеской атмосфере и задала вопрос, от которого у него приподнялась бровь. Он посмотрел на невозмутимого и важного Амуру, расслабленно сидящего под тенью дерева и курящего трубку.

— Тут о тебе идет речь, — сказал Адаран, подойдя к другу.

— Неужто, — изображая удивление, произнес Амура. — От кого письмо?

— От лица Тии Дауль, Мия спрашивает о тебе: знаю ли я некого Амуру, возможно служившем в огненном храме?

— Не удивлен, — выдыхая табачный дым через ноздри, сказал Амура. — Тия частенько задавала мне этот вопрос. Она как-то раз увидела, как я использую огонь и верно предположила, откуда я мог прийти в Божественную страну. Очень проницательная девушка и способная. Ее не страшат трудности, а также она загорелась желанием стать боевым мастером, — охарактеризовал он ее.

— Кто еще в курсе Баш… — Адаран хмыкнул и произнес настоящее имя красноволосого парня: — Ормузда, что он перевоплощение Ахримана?

— Его отец знает, — ответил Амура. — Патриарх Тотального Божества сопротивлялся поначалу, но поверил лишь словам провидицы при секте. Она подтвердила мои слова, проведя определенный ритуал, а после объяснила ему, что очень много зависит от правильного воспитания сына. Ормузд мог вновь избрать неверный путь. Я был с ним честен и рассказал обо всех тех ужасах, которые творил Ахриман. К счастью, парень выразил свое отрицательное отношение к прошлой жизни. Ко всему прочему, из-за того, что выжила лишь частичка души Ахримана, у него не сохранилась память и если она восстановится, то, надеюсь, он останется Ормуздом.

— А если же нет? — напряженно спросил Адаран.

— Зачем думать о плохом? — заюлил Амура. — Нужно жить настоящим. Сейчас есть реальная проблема в лице войска царицы Лияны, да и она сама не подарок. Я уверен, что у нее мое наследство.

— Красиво говоришь, — недовольно пробурчал Адаран. — Ты считаешь, правильно поступил? На твоем месте я бы сразу после перерождения кинулся на поиски скипетра Хвалы, а не почесывал зад на лужайке, любуясь солнцем.

— Ладно тебе причитать, — Амура вытряхнул остатки табака и запихал трубку за пазуху. — Все идет так, как судьбе угодно, — сказал он, плавно разводя руками, и тут же получил шлепок по пальцам той руки, что проскальзывала мимо лица Верховного мастера.

— Ты не только себя дураком выставил, но и меня подвел! — фыркнул Бахрам, — Я такое уверенное письмо по Химаю разослал, объявляя Башмака своим учеником, как мне теперь прикажешь смотреть в глаза Верховным мастерам?

— Держись, как обычно, уверенно, — ответил Амура, разминая пальцы побитой руки. — Тебе бояться нечего.

Амура слегка раздражал Бахрама своей беззаботностью, но он прав, Верховные мастера никак не смогут повлиять на его решения и долго гневаться не станут, хотя придется выслушать их недовольства и брань в свой адрес. Амуре, в свою очередь, предстоит раскрыть карты перед мастерами, служителями храмов, да и перед всем Химаем в целом. Люди будут вынуждены смириться с вестью о том, кем является чудной отшельник страны Божественной страны, как и собственно с новостью о возрождении Ахримана. За себя Амура не переживает, ему не представит труда доказать что он действительно Ахура-Мазда, ведь он полноценно владеет семью стихиями, а вот с личностью Ормузда Дауля куда сложнее — в плане снижения негатива. Кому понравиться находится рядом с тем, кого они считают чистым злом. Придется взять на себя ответственность, но это его ни капли не страшит.

Юн оттолкнулся рукой об камень и в прыжке сделал кувырок через голову, а затем плавно приземлился на ноги. Тагар не дожидаясь его нападения, размахнулся саблей и запустил ее ему вслед. Уворачиваясь, Юн сорвался с места и молниеносно оказался сбоку от мастера. Клинок скользнул вдоль сабли, искры от соприкасающейся стаи разлетелись в разные стороны. Кусок земли метнулся с берега и, ударяясь об икры Юна, сшиб его с ног. Скользнув по мокрому камню, адепт быстро нырнул в воду, а сабля звонко ударилась об камень. Через секунду Юн уже вынырнул с противоположной стороны. Тагар быстро развернувшись, поймал того за запястье. Острие клинка прицельно било в область печени мастера. Взгляды врагов встретились.

Тагар не мог видеть лица врага из-за маски, но полагал, что тот, в этот самый момент, улыбается. Так и было. Юн ехидно улыбался, ведь ему в очередной раз удалось нанести увечье мастеру храма Гош: его рука по рукоять вогнала клинок в бок Тагару. Стиснув зубы от боли, он схватил ранившую себя руку противника и, приложив усилия, потянул ее, вытаскивая из плоти металл.

По камню потекли струй крови, а капли в воде образовали кровавые круги.

— Рано радуешься, — прорычал Тагар.

Раздался треск. Юн опустил взгляд и увидел, как камень под их ногами расходится. Крутанув запястьем, он ловко высвободился от хватки и, отпрыгивая назад, собирался ретироваться, но огромный каменный кусок прилетел ему по лицу. Адепт действительно поспешил с ликованием победы. Он рухнул в воду.

Джам схватил плеть Литаса на подлете к себе, а струей воды сбил Мию с ног. Мия упала ничком и расцарапала себе лоб об мелкие камни, который тут же покраснел. Потирая больное место, она быстро подскочила на ноги, так как на нее внезапно набросился один из адептов. Она подпрыгнула и, оказавшись сидя у него на плечах, опрокинула его на землю, а затем, лежа на боку, крепко держа его ногами и руками, схватила его за голову и свернула ему шею.

Сорвав маску с убитого, Мия запустила ее в воина, что со спины подкрадывался к Тии, сражающейся сразу с двумя адептами. Он, услышав свист, развернул голову и тут же получил острым краем по челюсти, от сильного удара его повалило на землю.